– А ведь чувствовала… – мертвым голосом сказал тоти умолк.

Сварог понурил голову, уставился на квадратные, по моде,носки своих сапог, но все равно знал, что все смотрят на него. Нельзя былосидеть вот так, молча, словно надгробное изваяние на собственной могиле, –он был командиром, и следовало заботиться о боевом духе своего невеликоговоинства.

– Ничего… – сказал он, радостно отметив, что егоголос звучит не столь уж беспомощно. – Вы, принцесса, не один деньпросидели под носом у тех, кто вас яростно искал. Что вам стоит провестинесколько часов в одном доме с начальником снольдерской разведки, который вастоже ищет? Дело почти что привычное…

– Великие небеса, мне все равно, – усталоотозвалась Делия, попытавшись, впрочем, улыбнуться.

– «Жена боцмана»? – моментально догадалсяЛеверлин.

– Ну да, – сказал Сварог. – По моимподсчетам, уже сегодня возможны выражения бурного негодования тех, кому никакне удается справиться с «пятнашкой». Если же добрые жители столицы окажутсятерпеливыми, дворяне Маргилены немного помогут, они уже действуют по всемугороду. Будет переполох, и всем станет не до нас. А пока я приму небольшие мерыпредосторожности, так что не пугайтесь происходящего с вашими соседями, потомучто с вами будет происходить то же самое. Это к каждому относится.

Заклинания на изменение облика все же пригодились. Теперьнапротив него сидела мужеподобная рыжая девица, в которой только по одеждеможно было узнать прежнюю Делию. Вместо Мары – светловолосая дурнушка сблекло-синими глазами и жидкой челкой. Паколет, наоборот, из светлого сталчернявым и косоглазым. Капрал и Леверлин тоже стали совершенно непохожи на себяпрежних, как и сам Сварог. Все это была не более чем иллюзия, которую моглиразоблачить немногие люди в столице – и каждое зеркало…

– Присмотритесь друг к другу, чтобы привыкнуть, –сказал Сварог. – И держитесь подальше от зеркал, зеркала нас отразят всамом что ни на есть подлинном виде…

– Надеюсь, я сейчас не особенно уродлива? –спросила мужеподобная рыжая девица с таким видом, словно ее сейчас только это иволновало.

– Вы очаровательны, принцесса, – сказал Сварог,отчаявшись понять женщин.

Он смотрел, как Странная Компания, фыркая и похохатывая,переглядывается, привыкая заново друг к другу. Похоже, они чуточкуразвеселились. И не все понимали, что за них взялись всерьез, что они проигралипервый тайм…

Через полчаса Сварог убедился, что проиграл и второй.

«Жена боцмана» уже догорала. Он увидел пламя, едва каретавывернула на широкую Адмиральскую. Поскольку дело происходило почти в центрегорода, пожарных, зевак и полицейских собралось превеликое множество. Толпазапрудила улицу, пешая и конная полиция вкупе с городской стражей тщетноотжимала ее от сиявшей пустыми провалами окон, лениво дымившей каменнойкоробки, закопченной и мокрой. Пожарные, уже проделавшие главную работу,бдительно прохаживались вокруг, разбивая баграми тлеющие головни и заливая ихиз ведер. Отстраненно и холодно Сварог констатировал, что в обоих случаяхсоседним домам повезло: огонь на них не распространился, чудесным образомограничив ярость границами конкретного владения… Возможно, неведомыеподжигатели именно так и задумывали, – умея управлять этими страннымипожарами. Сварог ничего еще не знал о случившемся в «Жене боцмана», но всовпадения нисколечко не верил – домик бабки-гусятницы и «Жена боцмана»,единственные в городе места, где он мог надежно укрыться, не могли вспыхнутьоба сразу, почти в одно и то же время, вследствие глупой случайности…

Хорошо еще, никаких подозрений бесприютная Странная Компанияне вызывала – перед толпой остановились, не в силах пробиться, десятка триразномастных экипажей. Старикашка в лиловом с серебром вицмундире тюремноговедомства, департаментский секретарь, громко разорялся насчет своей прерваннойпоездки, вызванной государственной необходимостью. Но на него не обращаливнимания, не говоря уж о том, чтобы расступиться и дать дорогу, – егособственный кучер сбежал с козел таращиться на пожар, как все прочие возницы даи их господа. Так что Сварог, энергично ринувшийся сквозь толпу, подозрений невызывал – одни шумные протесты, тут же утихавшие, едва те, кого он расталкивалкулаками и рукоятью меча, оглядывались и убеждались, что имеют дело сдворянином.

Вывеска, произведение искусства, сгорела начисто, осталасьлишь железная рама. Выгорела и каменная конюшня, где стояли лошади Сварога. Намокрой брусчатке, дымя и шипя, испускали последние искры разномастные головешки– в точности Свароговы педантично расписанные планы, если мыслить образно.Некуда податься. К Маргилене возвращаться никак нельзя, проще сразу повеситьсяна ближайшем фонаре, благо есть перекладины…

Покосившись влево, Сварог отшатнулся и хотел было замешатьсяв толпу, но вспомнил, что сейчас он неузнаваем. Шагах в десяти от него понуростоял начальник снольдерской разведки. Судя по его костюму, неполному ипребывавшему в жалком виде, граф спасался из горевшего дома через окно, изрядноперемазавшись при этом в известке и кирпичной пыли. Тут же торчали два егомолодчика, грязные и хмурые, бдительно зыркая по сторонам. Значит, снольдерцытут ни при чем…

С превеликой радостью Сварог углядел тетку Чари,перепачканную в грязи и копоти, но невредимую. Она что-то объясняла бравомуусатому квартальному – точнее, энергично и обстоятельно, с привлечением всехкрасот и перлов морского лексикона высказывала свое мнение о поджигателях иобъясняла, что с ними сделает, если они ей ненароком попадутся.

Квартальный почтительно слушал, явно стараясь запомнить какможно больше шедевров изящной словесности, рожденной вдали от твердой суши.

Его позвал пожарный, и он отошел. Воспользовавшись удобныммоментом, Сварог протиснулся поближе, дернул тетку Чари за прожженный рукав:

– Пора сматываться, госпожа гильдейская трактирщица…

Она недоуменно уставилась на незнакомца. Должно быть, узналаголос:

– Граф?!

– Я самый. Пошевеливайтесь. За мной.

И вновь ввинтился в толпу, как бурав в мягкую сосновуюдоску. Тетка без расспросов и охов-вздохов поспешила следом. Открыла дверцукареты, миг ошарашенно взирала на сидевших там, потом решительно полезлавнутрь.

Сварог задержался возле козел.

– Куда же теперь? – тихо спросил отецКалеб. – Быть может, в один из наших храмов? Братья вас охотно спрячут…

– Опасно, опасно… – сказал Сварог. – И длянас, и для братьев. Кто-нибудь умный быстро выстроит логическую цепочку, еслине выстроил уже. Мы пока что отвечаем на их ходы, а нам пора делать свои,неожиданные и непредусмотренные…

От лошадей, притомившихся за день, остро шибало потом. Отколеса кареты, приходившегося Сварогу по грудь, несло дегтем. Толпа, где всестояли к нему спинами, напоминала прессованную ветчину. На душе было смутно ипаскудно, но безнадежности Сварог не чувствовал, он еще долго готов былбарахтаться в этом чертовом горшке со сметаной, пока не получится масло…