драмы – загадочная трагикомическая фигура, точно выходец с того света или пережиток темноты веков, странная фигура в освещении XX столетия… Какими путями достиг этот человек центральной позиции, захватив такое влияние, перед которым склоняются внешние носители государственной и церковной власти… Григорий Распутин не одинок; разве за его спиной не стоит целая банда?..»

Целая банда занялась дискредитацией своего главного врага и гонителя – премьера Столыпина, который терпеть не мог распутинскую клику, «жадною толпою стоящих у трона». Из них особо выделялся известный авантюрист князь Михаил Андроников, имевший в питерском бомонде смачную кличку Побирушка. Сын прапорщика Мимуши Андроникова и баронессы Софии Агнесс Унгерн фон Штернберг был исключен из Пажеского корпуса за мелкое воровство и гомосексуализм (популярный тогда в светских кругах – сам погибший великий князь Сергей Александрович тоже вкусил от запретного). Имел мелкий чин камер-юнкера, «причислен» сверхштатным чиновником к Министерству внутренних дел. Однако, пользуясь титулом, специализировался на посредничестве во многих закулисных делах, участниками которых были важнейшие персоны империи. Как писал впоследствии товарищ прокурора Екатеринославского окружного суда Владимир Руднев, расследующий его дело после Февральской революции: «Известно из показаний прислуги Андроникова, что он предоставлял свою квартиру для секретных свиданий Распутина с Хвостовым и Белецким, а также и с епископом Варнавою. В то же время князь Андроников, желая попасть в тон царившему при дворе религиозному настроению и создать этим же слух о своей религиозности, в своей спальне за особой ширмой устроил подобие часовни, поставив большое распятие, аналой, столик с чашей для освящения воды, кропило, ряд икон, подсвечников, полное священническое облачение, терновый венец, хранившийся в ящике аналоя, и пр. Достойно примечания, как это мною лично установлено при осмотре его квартиры и при допросе его прислуги, что князь Андроников в той же самой спальне, по другую сторону ширмы на своей двуспальной постели предавался самому гнусному… с молодыми людьми, дарившими его ласками за обещания составить протекцию. Последнее обстоятельство нашло свое подтверждение в ряде писем, отобранных мною при обыске у князя Андроникова, от таких обольщенных им молодых людей, которые жаловались в этих письмах на то, что он их обманул в своих обещаниях».

Князь был своим для премьер-министра Коковцова и его преемника Горемыкина, обер-прокурора Синода Саблера, дворцового коменданта Воейкова, министра императорского двора Фредерикса, начальника его канцелярии Мосолова. Андроников позволял себе даже неоднократно обращаться к царю и обеим царицам с советами, как им вести свои дела.

Витте характеризовал его так: «Князь Андроников – это личность, которую я до сих пор не понимаю. Одно понятно, что это дрянная личность. Он не занимает никакого положения, имеет маленькие средства, неглупый, сыщик не сыщик, плут не плут, а к порядочным личностям, несмотря на свое княжеское достоинство, причисляться не может».

Военный министр Сухомлинов дополнял: «По наружному виду – это Чичиков… Он зачислялся обыкновенно по тому министерству, патрон которого к нему благоволил, пользуясь за это взаимностью князя, и приходил в ярость, когда его вышибали из списков ведомства с переменой министра».

Соответственно и менялись его «советы» по отношению к тем или иным неугодным ему личностям. Андроников был известен тем, что приходил к вновь назначенному высшему министру, вплоть до премьера, одаривал его иконой и благословлял. На каком основании, никто не мог понять, но отказать странному гостю, запросто вхожему в Царское Село и имевшему большое влияние на императрицу, не решались. Тут же князь и решал необходимые ему «темные» вопросы.

Со Столыпиным этот номер не прошел. Богомольный премьер вышиб назойливого «благословителя» могучей коленкой под грешный зад его светлости прямо под ноги посетителям в приемной резиденции тогда еще на Аптекарском острове. Разобиженный князь развернул в петербургских салонах целенаправленную кампанию по обливанию грязью, подытоживая это настойчивым тезисом: «Столыпин должен быть низвергнут». Став одним из самых активных «распутинцев», князь много сделал для подрыва влияния премьера и сколачивания против него правой группировки в Госсовете.

Интересна дальнейшая судьба Андроникова. Сразу после образования ВЧК в декабре 1917 года князя (!) по рекомендации Ленина и Дзержинского (!) назначили начальником Кронштадтской ЧК «в знак былых заслуг» (каких именно заслуг, знали, вероятно, только они. Возможно, тех, за которые ему по подозрению в шпионаже в пользу Германии в январе 1917 года запретили проживать в обеих столицах). Как полагали, для организации денежного потока для желающих откупиться и выехать из Советской России. Был пойман с поличным на крупных взятках – 2 млн золотом от великого князя Александра Михайловича и его жены Ксении Александровны. Вскоре Андроникова расстреляли.

Еще один яростный обличитель Столыпина из «нечистой силы» представлял воинственное духовенство. Иеромонах Почаевской лавры Илиодор (в миру донской казак Сергей Труфанов), активнейший член Союза русского народа, приобрел громадную популярность своими призывами к погромам и пламенными филиппиками против интеллигенции, инородцев, революционеров и жидомасонов, к которым он причислял едва ли не всех царских министров. С помощью Распутина он был переведен в Царицын, где собирал на свои проповеди толпы поклонников, меча громы и молнии против местных властей и полиции, за что неоднократно бывал оштрафован. Утверждал, что министерских жидомасонов «надо еженедельно драть розгами на конюшне, а Столыпина следует пороть сугубо по средам и пятницам, дабы помнил постные дни». Сам премьер говорил царю: «Нельзя допустить (хотя бы и на религиозной почве) устраивать погромы. Илиодор – погромщик и опасный монах. Сильно действует на толпу. Этот сумасшедший несет позор. О нем слишком много говорят. Его надо убрать из Царицына. Там готовится бунтовское гнездо».

В январе 1911 года Синод вынес решение о переводе Илиодора в Новосильковский монастырь Тульской епархии. После двухдневного шумного протеста Илиодор подчинился постановлению Синода и выехал из Царицына, оставив около 500 тысяч рублей долга, сделанного им для постройки нового храма и других монастырских нужд. Через месяц буйный монах уже бежал из монастыря, вернулся в Царицын и возобновил свою погромно-пропагандистскую деятельность. Тогда же этот российский Петр Пустынник совершил паломничество через поволжские города в Саров, в ходе которого толпы его поклонников совершали массовые дебоши, избиения прохожих и т. п.

Смена руководства Синода совершенно лишила Столыпина хоть какой-то управы на черносотенного батюшку.

Не легче было и в ближайшем окружении. Столыпин стал постепенно утрачивать контроль над одним из основных рычагов власти – МВД. В январе 1909 года ему в товарищи министра самодержцем был рекомендован Павел Курлов, которого в марте уже сделали командиром Отдельного корпуса жандармов с производством в генерал-майоры. Курлов тут же распорядился начать прослушивать телефон своего шефа. Генерал был известен тем, что 14 января 1906 года, в пору его