День уже с утра жаркий, снова заговорили о всемирномпотеплении, но при всемирном – повышение на градус, максимум – на два, а здесьсолнце как озверело, чувствую себя свежезарезанным поросенком под паяльнойлампой. Рубашка взмокает и тут же высыхает, в молодости в таких случаях междулопатками белело от выступившей соли, но такое не позволят президенту. И то,что среди такого обилия кондишенов ухитряюсь ощутить жару, – удивительно.

Ксения не вскочила, как охранник, просто кокетливопоклонилась, давая возможность заглянуть в глубокий вырез открытого платья.

– Ах, какая жара, господин президент, – произнеслаона томно, потом без всякого перехода деловито щебечущим голосом: – Членовозыуже прибыли, а сами члены правительства по одному собираются в нижнем зале.

– Я что, опоздал?

– Ох, господин президент, вы, наверное, только кженщинам опаздываете…

– Тогда зови, – сказал я. – Не жди, пока всесоберутся.

Она взглянула с некоторым удивлением, я сам подумал и устыдилсямысли, что стараюсь начать раньше в надежде, что без Новодворского, как будтоэто может ослабить его позиции.

– С удовольствием, – ответила она злорадно. –А то засмотрелись мужчины…

– Что, футбольный матч?

– Нет, прямой репортаж с мексиканской границы. Большаягруппа с оружием в руках прорывается в Штаты. Говорят, народно-революционнаяармия имени Боливара. Это кто? Я думала, это конь… Тот самый, что двоих невынесет.

– Да, – подтвердил я, – народно-революционнаяимени коня. Сейчас за оружие только буддисты еще не берутся… Но скоро и онисоздадут свою армию.

– Тогда мир вовсе рухнет, господин президент!

– Если не подставим плечи. Зови.

Они проходили в кабинет, уверенные, властные, ужеобеспечившие себя, родных и близких выше крыши, теперь можно и о странеподумать, разве что Каганов вошел с видом всеми обижаемого еврея да Забайкалецвдвинулся, как и положено появляться голливудовскому русскому ястребу,насупленный, взгляд исподлобья, одет безукоризненно, ведь какой демократ сейчасносит галстук и слушает Вагнера, сразу же примут за злодея…

Я ждал за столом, это в особо торжественных случаях долженстоять, как швейцар у двери, протягивать руку, одаривать пожатием пальцев,милостивой улыбкой и парой незначащих слов, которые потом одаренные будутпересказывать внукам. Да и не люблю этот нелепенький ритуал, как и вообще нелюблю ритуалов, хрен знает зачем тащимых из каменновекного прошлого.

Пока вдвигались в кабинет, толкались, перешучивались, янапряженно всматривался в их лица. Хотя уже решил, как поступить, хотяподготовка к операции идет ускоренными темпами, но на душе скребут кошки, неговоря уже о том, что некоторых надо обязательно оторвать от демократическогокрыла. Их светлые мозги нужны мне в моем правительстве, кроме того, есливстанут в ряды противника, могут побить всю посуду в этом и без тогополуразрушенном доме. Все-таки за ними ряды их партий.

С Шандыриным, Агутиным, Павловым, Убийло и даже Кагановымпонятно, эти стоят на своих демократических местах крепко, не столкнешь, хотя,конечно, все по соображениям самым разным: Павлов – искренне убежден, что лишьпри демократии возможно поступательное движение и развитие человечества, Агутиннаворовал столько, что при любом другом режиме его к стенке, а придемократическом прав тот, у кого лучше адвокат, Шандырин смотрит на общуюрасстановку сил в мире: Запад – демократия, Китай – коммунисты, Восток –автократия, значит, надо быть с демократами, а Убийло за демократию потому, чтоНоводворский обещает его сделать премьером в своем правительстве.

Все они прекрасные профи, работают хорошо не только друг сдругом, но и с коммунистом Гусько, националистом Забайкальцем, даже ссиловиками Громовым, Сигуранцевым, Босенко.

Сами силовики отсутствуют, они, как объявлено, готовятвойска к маневрам. То есть Громов готовит, а Сигуранцев и Босенко оказываютсодействие. Я с ними уже договорился, что держаться надо своих позиций, но ненастаивать на спасении России немедленно, можно разве что вяло предлагатьужесточить по отношению к кобызам паспортный режим, посоветовать ввестикое-какие санкции, но ни в коем случае не настаивать на этих мерах. Словом,пусть враг видит, что в правительстве обычная вялая трепотня, за годыперестройки русские растеряли всю инициативу и волю, сами же страшатся своихрешений, потому лишь с обочины смотрят безропотно и даже с облегчением, каксверкающая жизнь проносится мимо, где впереди могут, кроме цветов и криков«ура», быть столкновения, скрежет железа, а этого русские теперь боятся так,что вообще не сдвинутся с места.

Пусть все решения затягиваются, подумал я расчетливо, пустьпар уйдет в дискуссию, в дебаты. Главное, чтобы не утихала невидимая дляпротивника работа. А мне лично очень важно перевербовать еще несколько человек.Начать с такой непростой фигуры, как Каганов.

Он, как демократ, за то, чтобы все отдать кобызам, аЗабайкалец, как русский ультранационалист, постоянно тычет ему в глазаИзраилем, восхваляет непомерно, восторгается ??рутыми мерами израильтян ктеррористам, к палестинцам, ко всем гадам, что ущемляют права Израиля. Кагановбледнеет, вздрагивает, беспомощно моргает, торопливо снимает очки и начинаетлихорадочно протирать, не зная, что ответить этому нацисту, что ему, еврею,тычет в глаза примером великолепного и замечательного Израиля, на каждом шагудоказывает, какие они там эти жиды молодцы и что нам надо по примеру Израиляпотуже закрутить гайки и – никаких переговоров с террористами, боевиками илибералами. А за свою израильскую землю кому угодно глотки порвут, но ни пядиэтим исламским гадам не отдадут!

И сейчас рядом с Кагановым наглый Агутин, достает егообвиняющим тоном:

– Нет, вы мне таки скажите, чем вам политика Израиля нендравится?.. Ах, вы полагаете, что они вообще не правы?

– Да я не в том смысле, – оправдывалсяКаганов, – я в другом смысле, не в этом смысле, а я имел в виду тот смысл,что в смысле демократизации некоторые меры могут показаться чересчур…

– Но только показаться? – изумился Забайкалецочень громко. – Даже если Штаты полезли бы в Израиль, все эти жи… ладно, вэтом случае самые что ни есть благородные иудеи настучали бы им по рогам, нетак ли? Или полегли бы, но ни пяди не отдали бы, верно? Или неверно?.. Иплевать им на общемировое мнение, на общечеловеков, на гомосеков и прочихдемократов – не отдадут, и все. Я так думаю. И почему вам Израиль так нендравится?.. Вы не перекрашенный под семита ариец? Да и пластическая хирургиясейчас такие чудеса показывает… Взять хотя бы перемену пола…

Он остановился, раскрыв рот от внезапно пришедшей мысли, иподозрительно уставился в спину министра финансов. Тот поспешно сел и сгорбилсянад ноутбуком.

Карашахин положил передо мной свежую сводку, отчеркнутокрасным, что за две недели Новодворский объехал Европу, побывал в США, Канаде.Восточных стран тщательно избегал, но часто и с пафосом говорил о необходимостисовместной борьбы с терроризмом. Я уж думал, что на совещание по кобызам онопоздает или вовсе не появится, однако Карашахин перехватил мой взгляд, покачалголовой: