— Так вот, — продолжал Пэдди, — преподобныйотец де Брикассар все определил, он человек щедрый и великодушный. Он положил вбанк на мое имя семь тысяч фунтов и на каждого из вас открыл текущий счет иположил по две тысячи. Я стану получать четыре тысячи фунтов в год какуправляющий имением. Боб — три тысячи как помощник управляющего. Все мальчики,кто работает, — Джек, Хьюги и Стюарт — получают по две тысячи в год, амалыши — по тысяче, пока не подрастут и не решат сами, чем они хотят заниматьсядальше.

Когда Джиме и Пэтси станут взрослыми, им каждому обеспечентакой же доход с Дрохеды, как тем, кто работает в имении, даже если они тутработать не захотят. А двенадцати лет их пошлют в Сидней, в закрытую школуРивервью-колледж, и ученье и содержание — все за счет Дрохеды.

Маме полагается отдельный годовой доход в две тысячи фунтов,и Мэгги то же самое. На содержание дома выдается пять тысяч фунтов — вот уж непойму, с чего отец Ральф взял, будто нам на это нужна такая прорва деньжищ. Онговорит, вдруг мы захотим всерьез тут все перестраивать. Он распорядился насчеттого, сколько должны получать миссис Смит, Кэт, Минни и Том, и опять скажу, ончеловек щедрый. Сколько всем прочим платить, я могу решать сам. Но первым деломя как управляющий обязан нанять еще самое малое шестерых овчаров, чтобы вДрохеде все шло как полагается. А то больно она велика, рук не хватает.

Это было самое критическое замечание Пэдди по поводу того,как заправляла имением его сестра.

Никто из Клири и не слыхивал, что у человека может бытьстолько денег и они в молчании пытались освоиться с неожиданным богатством.

— Нам и половины этого не потратить, Пэдди, —сказала Фиа. — Он все для нас сделал, больше уже не на что тратить.

Пэдди с нежностью посмотрел на жену.

— Твоя правда. Но знаешь, это славно, что больше непридется считать каждый грош, верно? — Он откашлялся, потом продолжал:

— Теперь, я так думаю, мама с Мэгги у нас остаютсямалость не у дел. Я-то считать не мастер, а вот наша мама умеет складывать ивычитать, делить и умножать, что твоя учительница арифметики. И теперь онабудет нашим счетоводом, нечего конторе Гарри Гофа этим заниматься. Я раньше незнал, оказывается, Гарри отдельного служащего нанял, только чтоб вести счетаДрохеды, а сейчас ему человека не хватает, так он не прочь опять нам эти делапередать. Он мне сам и подсказал, что из мамы получится отменный счетовод. Онпришлет кого-то из Джилли, чтоб тебя обучили по всем правилам, Фиа. Вообще-то,видно, дело это непростое. Надо вести бухгалтерские книги, и журналы, икассовые книги, и всю отчетность, каждый день все записывать, в общем, многовсего. Работы хватит, только она не будет тебя выматывать, как стряпня дастирка прежде выматывали, верно я говорю?

Мэгги едва не закричала: «А я как же? Разве я меньше мамыстирала и стряпала?!"

А Фиа улыбнулась — по-настоящему улыбнулась, в первый раз стого дня, как они узнали про Фрэнка.

— Я с радостью за это возьмусь, Пэдди, право.Почувствую, наконец, что и я в Дрохеде не посторонняя.

— Боб тебя научит водить новый «роллс-ройс», теперьведь это будет твоя работа — ездить в Джилли в банк и советоваться с Гарри. Ипотом, будешь спокойна, что во всякую минуту можешь сама съездить, куда тебепонадобится, хоть бы нас никого и не было под рукой. Мы тут уж больно на отшибеживем. Я давно хотел вас с Мэгги выучить водить машину, да все недосуг было. Порукам, Фиа0 — По рукам, Пэдди, — весело ответила жена.

— Ну, Мэгги, теперь мы и тебя определим к делу. Мэггивоткнула иголку в носок, отложила его, вскинула глаза на отца и вопросительно,и сердито: конечно же, сейчас он скажет — мол, мама будет занята счетами даотчетами, а уж приглядывать за хозяйством в доме и на усадьбе твоя забота.

— Не хотел бы я, чтоб из тебя получилась этакая важнаябарышня-белоручка вроде иных дочек здешних господ скотоводов, — сказалПэдди с улыбкой, от которой его слова лишились всякой презрительности. —Так что я и тебе подберу настоящую работенку, малышка Мэгги. Будешьприсматривать за ближними выгонами — на тебе участок у Водоема, речной,Карсонский, Уиннемурский и у Северной цистерны. И Главная усадьба. Будешь вответе за лошадей — которых когда на работу посылать, которым давать роздых.Понятно, в самую страду, когда скот и сортировка овец, мы будем собираться всевместе, а остальное время, думаю, ты и сама справишься. Джек тебя научиткомандовать собаками и работать кнутом. Ты ж у нас бойкая, не хуже мальчишки,так я думаю, тебе это больше по вкусу придется — скакать по выгонам, чемваляться на диване, — докончил Пэдди и уж совсем до ушей расплылся вдобродушной улыбке.

Пока он говорил, сердитое недовольство Мэгги развеялось какдым — опять он родной, близкий, думает о ней, любит, как любил когда-то еемаленькую. Как же она могла в нем сомневаться? Со стыда Мэгги готова былаткнуть себя иглой в коленку, да раздумала — слишком обрадовалась, чтобы всерьеззахотелось самой себе сделать больно, и вообще уж очень это дурацкий выход дляугрызений совести…

Она просияла.

— Ой, папочка, это будет чудесно!

— А мне что делать, папа? — спросил Стюарт.

— В доме ты женщинам больше не нужен, так что пойдешьопять к овцам.

— Хорошо, папа.

Стюарт с тоской посмотрел на мать, но не сказал больше ни слова.

Фиа и Мэгги научились водить новый «роллс-ройс», которыйМэри Карсон выписала за неделю до смерти; Мэгги училась управлять собаками, Фиа— вести бухгалтерские книги и прочую отчетность.

Если б не разлука с отцом Ральфом, Мэгги, как никто, была бысчастлива безгранично. Ведь она давным-давно о том и мечтала — стать заправскимовчаром, скакать верхом по лугам, под открытым небом. Но все время ей нехватало отца Ральфа, во сне и наяву грезился тот его поцелуй — драгоценноевоспоминание, к которому она возвращалась тысячи раз. А все же памятьнеосязаема, как ни старайся, подлинное ощущение не вернешь, остается лишьпризрак, тень, грустное тающее облачко.

Он написал им про Фрэнка — и разом рассыпались надеждыМэгги, что под этим предлогом он сам побывает в Дрохеде. Свою встречу с Фрэнкомв гоулбернской тюрьме он описывал очень сдержанно, ни словом не выдал, как онабыла мучительна, не намекнул, что у Фрэнка душевное расстройство и оностановится все тяжелее. Тщетно он добивался, чтобы Фрэнка перевели в Мориссет —лечебницу для душевнобольных преступников, его и слушать не стали. И он вписьме к Пэдди самыми розовыми красками изобразил Фрэнка, покорно искупающегосвои грехи перед обществом, и подчеркнул: Фрэнк не подозревает, что роднымизвестно о случившемся. Он, отец Ральф, заверил Фрэнка, что сам он узнал обэтом из сиднейских газет и сумеет позаботиться, чтобы до семьи Клири весть этане дошла. Его обещание успокоило Фрэнка, прибавил отец Ральф и этимограничился.