– Как вы считаете, есть ли вообще кто-нибудь, кто мог бы поговорить со мной, чтобы мы нашли какие-то доказательства? – спросила Милли, когда Белла поднялась, чтобы уйти.

– Салли, домашняя прислуга Хилтонов. Она была ключевым свидетелем обвинения. Салли знает правду. Мистер Лайонс мог бы подвергнуть ее перекрестному допросу, добиться от нее правды, однако предпочел этого не делать.

– По вашему мнению, Салли согласится поговорить со мной? – нетерпеливо спросила Милли.

Белла пожала плечами:

– Она полагается на Хилтонов в своей жизни, и у нее есть маленькая дочь. Салли не может позволить себе потерять работу. Наверное, через несколько лет Салли поговорит с вами. Для моей матери это слишком поздно, но было бы приятно думать, что однажды ее честное имя будет восстановлено.

– Что значит «слишком поздно»?

– Жизнь моей матери, к которой она привыкла, завершена. Я должна идти и заняться кое-какими неотложными семейными проблемами. Всего хорошего, мисс Грин, удачи вам в карьере. Надеюсь, у вас получится стать защитницей таких женщин, как моя мать.

Белла отвернулась, чтобы Милли Грин не видела слез в ее глазах, затем вышла из уютного кафе и отправилась в долгий путь обратно в Кингстон.

Ванесса

Канун Нового 1970 года

– Где сейчас Бобби Джеймс? – Все взгляды устремились на Ванессу, когда она двинулась к двери. – Мне нужно поговорить с ним, я хочу точно знать, что произошло и что он сказал Элис, прежде чем расстаться с ней.

Полицейский констебль, сообщивший о смерти Альфи Джеймса, посмотрел на своего начальника.

– Ну же, парень, где он? – крикнул детектив-инспектор Миллс.

– Его забирают в участок для допроса, сэр, но его отец только что погиб, так что мальчишка в шоке – пока он мало что говорит. – Молодой констебль преданно глядел на начальство. Несмотря на плотную шинель и перчатки, он дрожал от холода.

– Мне нужно с ним увидеться. – Ванесса сердито вытерла слезы.

– Миссис Хилтон, уверяю вас, если у него есть какая-либо информация, мы ее получим.

– Нет! Я знаю этого мальчика, мне необходимо поговорить с ним. Я пойму, если Бобби что-то скрывает. Я еду с вами в участок.

– Миссис Хилтон, было бы гораздо лучше, если бы вы остались здесь. Мы сообщим вам, как только у нас появятся какие-нибудь новости. – Инспектор Миллс загородил ей дорогу.

– Я хочу точно знать, где нашли Альфи Джеймса. Ваши офицеры обыскали местность? Элис упала и поранилась, разыскивая своего щенка, я это чувствую. Господи, сейчас она где-то там. Он оставил ее в снегу… – Ванесса снова заплакала.

– Наши сотрудники осматривают каждый квадратный дюйм территории вокруг того места, где было найдено тело Альфи Джеймса, – объяснил детектив.

– Я хочу, чтобы вы отвезли меня туда. Хочу помогать в поисках. Я больше не могу здесь сидеть, я схожу с ума. – Ванесса натянула сапоги и схватила шубу с вешалки в холле.

Инспектор Миллс обратился к своему коллеге:

– Портер, позвони в участок и сообщи, что мы поехали на поле у Дома викария. Потом разыщи Ричарда Хилтона и скажи ему, чтобы встретил нас там. – Он открыл входную дверь, и в помещение ворвался вихрь пронизывающе-холодного воздуха.

– А где Лео? – Ванесса посмотрела на Дороти, которая стояла около лестницы.

– Наверное, он ушел с Ричардом, чтобы присоединиться к поискам, – ответила та. – Не волнуйтесь, я дам ему знать, где вы, когда увижу его.

– Господи, Элис, пожалуйста, пожалуйста, только будь там, – приговаривала Ванесса вслух, выходя вслед за инспектором Миллсом к полицейской машине, припаркованной неподалеку от гирлянды. К ней было приковано их с мужем внимание, когда Ванесса, возможно, в последний раз в жизни увидела дочь, пробежавшую перед домом в своем красном платье. Она отдала бы все на свете, чтобы вернуться в тот момент – кинуться к Элис, схватить ее и никогда не отпускать. Инспектор Миллс открыл для нее пассажирскую дверцу, потом сам забрался на водительское сиденье. Двигатель чихнул, оживая, и пока они двигались по подъездной дорожке, Ванесса заметила, что вдалеке уже забрезжил багровый рассвет.

Короткое путешествие по извилистым проселкам, которое она проделывала тысячу раз, пока жила в Тисовом поместье, казалось, тянулось вечно. Ванесса сидела, хватаясь за сиденье, когда автомобиль дважды заносило на грязном льду. Они свернули к дому викария, и тупиковая дорога сузилась. Мелькнули фары другой машины, которая неслась им навстречу. Миллс ударил по тормозам, и оба автомобиля с визгом остановились за мгновение до лобового столкновения. Инспектор опустил стекло, отчаянно размахивая руками и крича:

– Дорогу!

У Ванессы сжималось сердце при взгляде на него. Она пыталась не обращать на это внимания, но за прошедшие часы стало очевидно, что беспокойство инспектора Миллса сильнее, чем прежде. Его вопросы о склонности Элис к капризам и побегам прекратились, сменившись поисками иного объяснения. Гораздо более тревожного.

Она хотела, чтобы Миллс относился к исчезновению Элис более серьезно, но теперь его тревога пугала ее. Инспектор попросил ночную рубашку Элис, чтобы собаки-ищейки попытались взять след. Офицеры ходили от двери к двери, будили жителей деревни, чтобы проверить их сараи, колотя палками по заснеженным живым изгородям. Внезапно Ванессе стало до боли очевидно, что они прекратили поиски живой девочки и теперь ищут тело.

Миллс выругался себе под нос, пока встречный автомобиль задним ходом сдавал в ворота, уступая им путь. В предрассветных сумерках почти невозможно было разглядеть водителя, но, когда они проезжали мимо, Ванесса поняла, что это знакомая машина. По мерцающей фаре и брезентовой крыше, протекавшей всякий раз, когда начинался дождь, она опознала «Лендровер» Ричарда. Муж куда-то спешил от Дома викария.

Миллс притормозил, и Ванесса опустила стекло.

– Есть какие-нибудь новости?

– Нет, – отозвался Ричард.

Миллс снова надавил на газ, однако Ванесса успела заглянуть в салон «Лендровера». Это заняло лишь мгновение, но при виде двух человек, сидевших там и смотревших прямо перед собой, у нее перехватило дыхание. Лео находился на пассажирском месте, рядом с ее мужем, он не поднимал головы. Ванессе было очевидно, что он плакал.

В долю секунды они исчезли.

Ванесса прикусила губу и вцепилась в сиденье так, что побелели пальцы. Она думала о том, как же ей холодно, взрослой женщине, в лисьей шубе, в салоне машины. Элис всю ночь провела на сильном морозе, в красном платье и блестящих красных туфельках. Если она упала в канаву, то не выжила бы при такой температуре, но, если она заперта где-то в помещении, оставалась надежда на ее спасение. Может, Элис добралась до Дома викария, заглянула в сараи в поисках щенка и провалилась куда-то. «Пожалуйста, будь там, Элис, пожалуйста, будь там», – бормотала Ванесса себе под нос, пытаясь не сойти с ума.