офицер Грей. – Они утверждают, что слышали крики в тот вечер, когда умер Маршалл. Скорее ругань. По их словам, вы плакали, а Маршалл кричал.

Соседи? Джулия даже не знает их по именам. За исключением Линды. Маршалл постоянно предостерегал ее от «сериалов с домохозяйками», поэтому Джулия никогда не появлялась на местных собраниях. Но, судя по всему, если Джулия не думала об их существовании, это не означает, что соседи не обращали внимания на нее. В душе разливается горечь. Как это гнусно, разговаривать с копам о ней с Маршаллом. Логика подсказывает, что в случае, если бы копы объявились у нее на пороге с вопросами о смерти кого-то из соседей, Джулия постаралась бы ответить на все. Но логика сметена жгучей смесью ужаса и гнева.

– Когда мы впервые пришли к вам, – говорит офицер Грей, – я заметила мусорные мешки у двери. И довольно много. Что в них было?

Джулия просмотрела немало шпионских фильмов и ошибочно полагала, что лгать под давлением нетрудно. Но сейчас, когда полиция задает ей эти вопросы, она понимает, что не способна убедительно врать. Рот раскрывается сам собой, и правда слетает с языка:

– Вещи Маршалла.

Офицер Грей вскидывает брови, хотя очевидно, что ответ ее ничуть не удивляет.

– Можно подробнее?

Джулия сглатывает.

– Он бросил меня. – Поначалу ее голос звучит мягко, даже стыдливо, но чем дальше она говорит, тем суровее становится тон, и мягкость уступает место злости. – Он сказал, что наконец-то может сорвать куш и не хочет делиться со мной, потому что я не имею никакого отношения к его успеху. Мы прожили в браке десять лет, у нас замечательная дочь, но для него это ничего не значило. Он просто вышел за дверь, а я осталась плакать.

Офицер Грей кивает.

– Что вы сделали потом?

Джулия вздыхает и качает головой.

– Не знаю, я… а, Эмма тоже плакала, так что я успокоила ее, и она уснула. Потом я позвонила его отцу, рассказала, что случилось. Мне нужно было с кем-то поговорить, понимаете? Я была разбита. Затем я сложила его вещи. Я все еще ревела, думала, выбросить их в мусорный бак или сжечь, не знаю, но к тому времени, когда закончила, я была слишком вымотана, чтобы сделать с ними хоть что-то. К тому же проснулась Эмма, и пришлось присматривать за ней. Утром все произошедшее казалось таким нереальным. Думаю, я еще надеялась, что он вернется, и поэтому ничего не выбрасывала. А потом пришли вы и сообщили, что Маршалл мертв…

– Хм-м.

Офицер Грей по-прежнему смотрит на Джулию в упор, и непонятно, какие мысли крутятся у нее в голове. Поверила ли она в то, что услышала? Такое кому угодно может показаться странным, даже Джулия признает это.

– А где вы были в ночь, когда взломали магазин Веры?

Джулия хватается за первую же соломинку.

– Я была… дома! У меня маленькая дочь, так что по ночам я бываю дома, ясно? – Ох, ей не хотелось вот так терять терпение. – Я понимаю, как странно это выглядит…

Джулия неуверенно ерзает и задевает локтем подушку. Ту самую, под которой лежит рукопись Оливера. Взгляд мечется между стопкой листов и лицом офицера Грей, и что-то в выражении Джулии выдает ее, потому что офицер буквально хватает рукопись.

– Что это?

– А, просто…

Офицер Грей с интересом перелистывает страницы.

– Ух, Оливер Чен. Это же брат Маршалла, верно? Он писатель? И дал вам это почитать?

– Эм…

Джулия пытается что-то придумать. Но что? И о чем тут можно говорить? Да, Оливер вывел ее из себя, но Джулия не знает, стоит ли говорить что-либо, пока не выяснится, какого черта вообще происходит. Но вот рукопись в руках офицера Грей.

– Я нашла ее в спальне. Наверное, он дал ее Вере, или Вера сама взяла, не знаю. По всей видимости, какая-то скучная писанина.

Джулия с трудом заставляет себя посмеяться и тянется за рукописью, но офицер Грей не собирается ее отдавать.

– Если не возражаете, я возьму ее ненадолго. Люблю почитать время от времени. Отдохнуть от социальных сетей.

«Нет, нет!»

Но Джулия только и может, что сидеть и глупо улыбаться. И лишь после ухода офицера Грей к ней возвращается дар речи. Всего одно слово, но Джулия вкладывает в него все свое отчаяние:

– Дерьмо!

32

Вера

Эмма просыпается в пять каждое утро, независимо от того, в какое время ложится спать, и Веру это вполне устраивает. Наконец-то кто-то разделяет ее стремление просыпается пораньше, чтобы взять все от грядущего дня! Так что каждое утро в этом тихом, дремлющем мире нет никого, кроме Веры и Эммы. Они тихо передвигаются по дому в мягких носках, чтобы не разбудить Джулию. Вера утирает Эмме лицо мокрым полотенцем и вручает зубную щетку. Пока Эмма чистит зубы, Вера раскладывает по тарелкам конджи. Вдвоем они завтракают в тишине и понемногу просыпаются, после чего Вера берет Эмму на утреннюю прогулку. Эмма даже переняла ее манеру ходьбы: локти в стороны, подбородок вздернут, шаг бодрый. Вера уже не припомнит, чтобы в последнее время любила кого-то так, как любит Эмму.

Сегодня, как и во многие другие дни, они проводят утро на пляже с Саной. Эмма любит ее, потому что Сана не прочь пощекотать и пообниматься, и у нее всегда припасены идеи для причудливых зверей-русалок. После, по обыкновению, Вера с Эммой едут в Чайнатаун за покупками. Эмма спрашивает, не заглянуть ли им в чайный магазин, но Вера качает головой: в прошлый раз, когда она видела его, он был разгромлен до неузнаваемости, и ей не хочется портить прекрасный день, глядя на призрак прошлого. Веру подтачивает чувство страха. Конечно же, она осознает, что однажды ей придется вернуться домой. В доме Джулии она гость и не более. Но ей хочется по возможности оттянуть этот день – разве это плохо? Все-таки они сворачивают к дому Алекса, но на звонок никто не отвечает. Быть может, он вышел на прогулку? Бедный Алекс. Вера надеется, что он справляется без их утренних бесед. Она достает пакет, куда заранее сложила особых чайных смесей, и вешает на калитку. И крепит к пакету записку:

Это для Алекса, квартира 3д

Не брать, если вы не Алекс!!!

После Вера с Эммой садятся на трамвай и возвращаются на Лорен-Хайтс. К тому времени, как они сходят на своей остановке, Эмма заметно устает, ее шаги уже не такие твердые,