Лейтенант поднялся, вышел из укрытия, и, только присмотревшись, понял, что это – человек.

Мародер стоял перед пленным, рассматривая разложенные на подносе хирургические инструменты, и усиленно размышлял над тем, как снова оказался в такой ситуации.

Ладно, хоть сегодня не ему досталась роль изувера, выбивающего правду медикаментозным путем. Понятно, почему в прошлый раз полковник заставил делать это самого Нельсона – остальным было бы трудно пытать того, с кем живёшь в одном убежище уже больше двадцати лет. Другое дело сегодня – пришлый, враг с непонятными целями. Да расколоть его – фактически дело чести.

На допросе, помимо мародера, самого допрашиваемого, да человека, которого не получалось назвать иначе как палачом, присутствовали полковник и начальник службы безопасности.

Все кроме мародера с интересом сгрудились около пленного, привязанного к уже знакомому Нельсону креслу. Нельсон же, закончив рассматривать инструменты, отошёл чуть в сторону, прислонился к стене и прикрыл глаза.

Он попросту устал. Непонятно, почему, вроде сегодня была одна из самых простых его вылазок на поверхность. Едва ли не самая простая.

Обратно группа шла гораздо медленнее. И парни молчали, несмотря на то, что ментал больше не давил на них. Каждый был погружен в свои мысли, каждый был рад, что опасная вылазка закончилась, едва начавшись, без стрельбы. Причем, закончилась успешно – они действительно дошли до нужного места, взяли языка, да ещё и ослабили врага.

Добрались быстро, за полчаса, сдали пленного на руки начальнику службы безопасности, да разошлись.

Тогда полковник подозвал мародера и сказал, что тот должен присутствовать на допросе пленного. Мародеру не хотелось этого, он думал, что спокойно отправится в конуру Ильи да ляжет спать. Только вот никакого смысла в этих мечтах больше не было, потому что просьбы полковника нужно выполнять.

Особенно, если они звучат как приказ.

Поэтому мародер стоял возле стены, игнорируя неодобрительные взгляды, которые кидал на него полковник.

Нельсон не мог их видеть, но будто чувствовал кожей. И это пугало.

– Время пришло? – хриплым, но спокойным голосом спросил полковник.

– Ещё пять минут, – ответил тот, что должен был вести допрос.

– Что вы мне вкололи? – спросил снайпер, выглядевший абсолютно спокойным.

Но только с виду. По зрачкам, сухой коже, часто вздымающейся груди, да пульсирующей на шее сонной артерии было ясно, что препарат действует.

Но мародеру не нужно было видеть этого, он чувствовал.

Другое дело, что он даже не мог представить, как подействуют психотропные вещества, просроченные на двадцать лет.

– Кофеин, – ответил палач. – Пока что только кофеин.

Нельсон открыл глаза, и увидел, как он набирает в шприц из ампулы какое-то вещество. В теории за двадцать лет и шприцы, и ампулы с содержимым должны были потерять стерильность. Но всем было плевать – лишь бы подействовали.

Палач подошёл к пленному, затянул жгут и аккуратно ввел в вену содержимое шприца. Распустив жгут, он скинул все в лоток, и отошёл, скрестив руки на груди. Оставалось дождаться, когда препарат подействует.

Нельсон мог просто обратиться к менталу и аккуратно вытащить из головы пришлого все сведения, но в этом не было смысла. Разве он сможет объяснить, каким образом узнал об этом?

А стоит ему рассказать обо всем, о менталах, о существе, поселившимся у него в голове – и его ждёт пуля в лоб. Полковник и товарищи придерживались очень консервативных взглядов, когда речь шла о выродках с поверхности. И с их точки зрения, Нельсона теперь можно было считать одним из тех самых мутантов.

Но мародер и сам так считал.

– Забавно, – проговорил голос в голове. – Знаешь, я больше не могу прочитать его мысли. Попробуй сам.

– Зачем? – лицо мародера искривила усмешка. – Он все равно вот-вот расскажет все, что знает. А, может быть, даже то, что не помнит. Знаешь, иногда мне кажется, что ты появился вовсе не в результате случайных мутаций, пусть даже с участием боевых вирусов, радиации и прочей дряни. Думаю, дело в том, что весь твой род создали люди. Какие-нибудь безумные ученые. Или наоборот, преданные своему делу, святые люди, которые работали на благо обороноспособности своей страны.

Допрашиваемый закрыл глаза и уронил голову. Палач подошел к нему, аккуратно проверил пульс и показал большой палец. Все было в порядке.

– И создали тебя как раз для того, чтобы использовать на допросах, не важно, кого: пленных бойцов, шпионов, диссидентов. Чтобы выковыривать из них всю память, все сведения. А может быть – чтобы использовать в боях. Вместо инфразвука и прочего просто размещать на территории излучатели, через которые вы сможете воздействовать на противника и заставить его солдат поубивать друг друга и сэкономить нашим патроны, – мародер почувствовал, как его лицо свело судорогой. Она была такой силы, что, казалось, мышцы сейчас разорвутся. – И знаешь, ты считаешь себя высшим существом. Но у тебя есть создатель. А мы сами выдумали себе создателя. Так кто же выше?

– Чего с тобой, мародер? – спросил полковник, заметивший, что с Нелем творится что-то неладное. – Ты чего рожи корчишь?

Нель с трудом поднял руку и провел ладонью по лицу, стирая с него дурацкую улыбку. Постоял секунду с закрытыми глазами, восстанавливая контроль над своим телом, после чего открыл глаза и ответил:

– Все в порядке. Живой он у вас?

– Живой, – кивнул палач. – Просто слишком быстро ввели наркотик. Сейчас очнется.

И действительно, стоило мужчине заговорить, как пленный поднял голову и открыл глаза. Зрачки были совсем неестественно сужены, да и веки, похоже, не совсем подчинялись своему хозяину, то открываясь, то закрываясь.

– Что такое? – спросил он сонным голосом. – Что вы мне ввели?

Говорил пришлый так, будто во рту у него была непроглоченная каша. Чтобы допрашивать человека в таком состоянии, нужно иметь поистине ангельское терпение. Нельсон трезво осознавал, что таковым не обладает, и что сам порезал бы пленного на куски до того, как тот успел бы рассказать хоть что-нибудь.

– Какая разница? – спросил палач, и уселся перед допрашиваемым на корточки. – В общем, так. Рассказывай, зачем вы пришли в город.

– Зачем пришли? – переспросил пришлый.

– Да, зачем вы пришли в Набережные Челны, – повторил допрашивающий.

Пленный на секунду задумался. Видно, мысли в его голове шевелились с таким же трудом, как и язык. Очевидно, он не стал бы рассказывать все добровольно, но кофеин в совокупности с барбитуратами давили на его мозг, заставляя раскрывать тайны.

Нельсон где-то читал, что раньше такие методы применяли к политическим диссидентам – во времена темного социалистического прошлого России. Служащие госбезопасности называли этот метод «растормаживанием», хотя Нель был с ними не совсем согласен.