Мародер знал, что может убить коменданта до того, как тот расстегнет клапан кобуры, но сама мысль о том, чтобы причинить вред полковнику, который столько лет жил ради людей на «Домостроителей», обороняя эту подземную крепость от натиска обезумевшей природы, казалась мужчине дикой.

К тому же он понимал желание старика вывести людей. Другое дело, что сам он не смог бы поступить так, оставив здесь все. Помимо данного слова, в городе его держала мысль о Карине.

Нельсон медленно кивнул и подтвердил:

– Да, ты все правильно понял. Я не поведу группу.

Полковник покачал головой и убрал руку с кобуры. Он отвернулся от мародера и проговорил:

– У тебя есть три часа, чтобы покинуть переход. И больше не возвращайся, иначе будешь убит.

По его тону сразу стало ясно, что Нельсон для полковника умер. И, что даже если мародер сейчас же возьмет назад все сказанные слова, если извинится и согласится отвести группу, пригнать машины и вывезти людей из города, то ничего не изменится.

Старый военный записал Нельсона в самую презренную категорию людей – в предатели.

Мародер развернулся и вышел из допросной. У него было не так много дел на «Домостроителей», но уйти, не попрощавшись с Ильей, он бы не смог.

Сказать, что обстоятельства выбили мародера из колеи – значило ничего не сказать. Нельсон был раздавлен, размазан. К тридцати восьми годам он уже обзавелся здоровой долей цинизма, но сегодняшняя ситуация показала, что все, во что он пока ещё верил, оказалось ложью. Конфедерация, полковник, единство – все это не стоило ни гроша.

Вот и выходило, что Конфедерации и не существовало, что каждый из переходов, входящих в ее состав, думал только о своём благополучии. Верхушка «Райисполкома» спокойно набивала свои карманы, за что поплатилась, а само убежище перешло в руки коммунистов. «Театр кукол» не отправил бойцов на помощь осажденному исламистами «Домостроителей». И вроде бы это могло оправдать действия полковника, но только не в глазах Нельсона.

Потому что его решение впоследствии привело бы к гибели всех людей, укрывшихся на «Домостроителей», и ничто не смогло бы им помочь.

А сам полковник оказался лишь стариком с посттравматическим расстройством, который до сих пор не может себе простить, что в день, когда упали бомбы, оказался не в том месте. И что не смог провести эвакуацию, которую обязан был контролировать двадцать лет назад.

Вот и решил реабилитироваться, вывезти людей сейчас. Толку-то с того?

* * *

– Что делать будешь? – мрачно спросил Илья у Нельсона, выслушав рассказ о последних событиях.

– Вернусь на «куклы» тем же путем, что пришел. Попытаюсь выбить у Альберта людей, а потом буду искать способ пробраться в переход, где те ублюдки засели.

– А если людей не дадут?

Мародер задумывался о таком повороте событий, но не воспринимал его всерьез. А вот слова Илья дали ему понять, что такая ситуация вполне может иметь место. И что тогда ему останется делать?

– Да не знаю. Может, пулю в лоб себе пущу, может, пойду Карину искать. Может, один пойду, – мужчина пожал плечами. – Серьезно, не знаю. Другое дело – сам-то ты куда думаешь?

– Туда же, куда и все, – ответил инвалид. – Там, в конце концов, без дела не останусь. Буду дальше детей учить.

– Да не будет там никаких детей, – поморщился Нель. – Сожрут вас всех. Я верю, что за городом можно выживать, но что жить, плодиться и размножаться – увы, нет. Ерунда получится.

– И что ты предлагаешь-то мне? – Илья посмотрел в бесцветные глаза мародера, помотал головой. – Что ты меня сейчас на поверхность вынесешь, да оттащишь на коляске в какой-нибудь другой переход?

– Может, и вынесу, – угрюмо буркнул в ответ мародер.

– И что там дальше мне делать предлагаешь? Искать, за что зацепиться, новое дело какое-то? Детей-то незнакомому человеку никто не доверит, – инвалид перевел дух. – Нет уж, куда остальные, туда и я. И что-нибудь придумаем. Лучше бы и ты прощения попросил у полковника. Он мужик нормальный, должен успокоиться.

– Да псих ваш полковник! – взорвался мародер. – Двадцать лет назад с эвакуацией обосрался, а сейчас почему-то решил, что все получится! Ему же вина покоя не даёт, спать мешает, он только и думает о том, что должен был вас всех отсюда вывести! Не видишь, что ли?

Илья не ответил. Мародер внезапно успокоился и сел на раскладушку, продавив полотно своим весом. Нельсона отнюдь не волновало, слышал ли кто-то его крики или нет, он мог пойти и повторить все сказанное в лицо полковнику.

Другое дело, что мужчина просто не ожидал такой реакции от Ильи. Не думал, что друг не примет его сторону, а совсем наоборот, предложит признать свою неправоту и извиниться.

Нельсон поднялся на ноги и принялся одеваться, натягивая поверх военной формы защитный комплект, бронежилет и разгрузку. Оставаться здесь больше не было смысла. «Домостроителей» ему не дом, а скоро убежище вообще перестанет существовать, если не будет заселено людьми, ищущими лишний клочок земли для расширения.

Мужчина прикрепил обе набедренные кобуры, вложил в них «Ярыгина» и самодельный револьвер, натянул разгрузочный жилет. Проверил, все ли на месте в карманах, забросил за спину рюкзак и подобрал прислоненный к стене автомат.

Посмотрел на переводчик режимов огня и криво усмехнулся.

Илья, молча наблюдал, как его друг собирается. Нель даже без помощи ментала примерно знал, какую гамму чувств в этот момент испытывает инвалид, хоть и не хотел читать его мысли. Почему-то эмоции Ильи считывались сами собой, он был очень открытым для мародера. Возможно, потому что был его лучшим другом.

– Восхитительно, – пробормотал ментал и тут же затих.

Нельсону было совсем не интересно знать, что по этому поводу думает мутант.

Илья чувствовал себя так, будто расставался с другом детства. Так бывает, когда людям приходится покориться непреодолимой силе обстоятельств и поменять место жительства, уехать куда-нибудь на другой конец страны, в Хабаровск или Владивосток. Вроде как государство одно, а расстояние такое, будто на другую планету улетел.

И Илья чувствовал себя, будто ребенок, который пришел провожать своего друга, садившегося в автобус вместе с родителями. И вот этот ребенок смотрит на товарища, машущего из окна автобуса, и ему кажется, что на этом же самом автобусе его друг и уедет на другой край земли. Хоть это всего лишь первый шаг, смотря, куда они там едут: на вокзал или в аэропорт.

Нельсон понял, что залез в мысли Ильи слишком глубоко, очнулся и протянул ему руку:

– Давай, брат, пойду, – криво усмехнулся мародер. – Мне нельзя тут долго оставаться, полковник пулю в лоб влепить обещал. Лично. Ты, это… Не поминай меня, я думаю, что все нормально будет, решатся все вопросы. Сам, главное, жив будь, да смотри… Ну, ты понял.