границу, – вдруг выпалила Софи, даже не задумываясь, сможет ли помочь на самом деле.

– Что? – уставилась на нее Эстель.

– Мои… знакомые отправляют детей в Швейцарию, а там их пристраивают в местные семьи.

– Откуда вы знаете?

– Просто… знаю.

– Не слишком убедительно.

– Придется поверить на слово.

– Мы не настолько хорошо знакомы.

– Да. Вы правы.

– Зачем вам это?

– Что значит зачем? – нахмурилась Софи.

– Что вы потребуете взамен? – снова ощетинилась Эстель.

– Боже, вы опять за свое?

Софи повернулась к стене с пейзажами. Ее взгляд пал на яркий образ макового поля под лазурным небом. Прекрасные пунцовые цветы покрывали всю землю до самого горизонта, словно капли крови, наводя какой-то безотчетный ужас.

– Что ж, повторю: мне от вас ничего не нужно.

– В этой войне всем что-то нужно. Только никак не пойму, чего вы на самом деле добиваетесь.

Софи попыталась унять внезапно нахлынувшие эмоции, из-за которых стало трудно дышать.

– Расскажу, чего мне хотелось сегодня днем. Возле базилики на какое-то кошмарное мгновение мне захотелось выхватить нож и всадить тому майору в горло. Прикончить на месте. А потом я чуть ли не надеялась, что эта гестаповская мразь откроет потайную дверь за шкафом и даст мне повод действовать. – Она порывисто вздохнула, стискивая кулаки. – Ненавижу фашистов. Почти до умопомрачения, даже сама порой пугаюсь.

Она с явным усилием разжала кулаки и повернулась к Эстель.

Та просто смотрела на нее, не выказывая ни малейшего волнения от услышанного.

– Что за бред я несу, – пробормотала Софи. – Наверное, и впрямь ненормальная.

– Что?

– За мной уже не раз замечали всякие странности.

– А сами как считаете?

– Вам видней.

Софи едва удержалась, чтобы не съежиться под долгим пристальным взглядом Эстель.

– Лучше всего у фашистов получается вызывать лютую ненависть.

– Да, – тихо согласилась Софи.

– Так это абсолютно нормально, – добавила Эстель, не сводя с нее взгляда. – По-моему, даже обнадеживает.

Софи поправила рукав.

– Если хотите, завтра утром я уйду, и больше вы меня не увидите. А что касается просьбы о помощи, можете быть спокойны, свою задачу я выполню в любом случае, с вами или без вас.

Стоящая перед ней женщина потеребила кулон на шее.

– Софи Бофор, вас подослали устроить диверсию? – она назвала имя, которым Софи представилась гестапо. – Кого-то убить?

– Нет, просто перехитрить, – она осторожно подбирала слова, понимая, что не может рассказать много. Пока не может. – Я должна обернуть самонадеянность фашистов против них самих.

Как ни странно, дальнейших расспросов не последовало. Эстель поджала губы, порой порываясь что-то сказать, но так и не решаясь.

После долгой неловкой паузы она вдруг отдернула руку от кулона, подошла к дивану, и, наклонившись, нежно смахнула волосы с бледного личика девочки.

– Если поможете Авиве выбраться из Парижа… за границу… я готова заменить вашего напарника. Сделаю все необходимое для выполнения задания.

– Нет, – покачала головой Софи. – Я не торгую жизнью ребенка. Помогу в любом случае, согласитесь вы со мной работать или нет. Я не для этого предложила…

– Когда Авива будет в безопасности, – перебила Эстель, пропуская ее слова мимо ушей, – я отведу вас в «Риц» и помогу выполнить то, зачем вы сюда явились. Но только при полной уверенности, что Авива далеко отсюда и ей ничто не угрожает.

Софи снова покачала головой.

– Этого я обещать не могу. Безопасности. Нет даже гарантии, что получится все устроить.

– А если получится?

– Тогда у нее всего лишь появится шанс уцелеть. И зажить нормальной жизнью.

Эстель смотрела на нее.

– Понимаю, очень туманное обещание. Наверное, этого мало.

– Достаточно.

Глава 19

Эстель

ПАРИЖ, ФРАНЦИЯ, 24 августа 1943 года

Эстель сидела в дальнем углу кафе с треснутыми стеклами в окнах, выходивших на улицу Сен-Венсан, потягивая из чашки ужасную мутную бурду с цикорием, которую здесь выдавали за кофе, и размышляла, какой нужно быть дурой, чтобы поверить обещаниям снежной королевы.

Она нарочно выбрала это кафе, потому что здесь всегда было людно, хотя ничего даже отдаленно напоминающего настоящий кофе, как ничтоже сумняшеся расхваливали хозяева, отродясь не водилось, и немцы обходили его стороной. Удобное место, чтобы в условленный час быстро передать нужные сведения, не привлекая лишнего внимания.

Прошло уже три дня, а Софи Бофор так и не появилась, и с каждым днем Эстель тревожилась все сильнее. Свалившаяся как снег на голову британская шпионка, огорошив своим внезапным предложением, наутро растворилась среди парижских улиц, как и обещала. Может, она просто не осознавала, как много значило для Эстель ее предложение. А может, случилось кое-что пострашнее.

По крайней мере американца удалось спровадить в тот же день вслед за Софи. Эстель шла впереди на безопасном расстоянии, а он за ней, переодетый, с забинтованным горлом, симулируя ранение, из-за которого не может говорить, и с пачкой фальшивых справок от врача в кармане.

Всю недолгую поездку до Труа она тряслась от ужаса, но проверяющие немцы больше внимания обратили на журналы «Сигнал», в которые они оба уткнулись, чем на их документы.

Эстель привела юного пулеметчика в дом, где бывала всего однажды, и встретившая их на пороге пожилая женщина, обнаружив ее вместо Жерома, даже не удивилась, а может, просто не подала виду.

Согревая заледеневшие руки остывающей чашкой, Эстель допила остатки, озираясь кругом, нет ли чего подозрительного.

Вроде все как обычно, но от этого не легче. Украдкой взглянув на часы, решила, что дольше оставаться не стоит. Придется попытать удачу завтра, а тем временем придумать запасной вариант, как выбраться с Авивой из квартиры и вывезти ее из города.

Оставив пустую чашку, Эстель сунула руку в карман за деньгами, но вдруг подскочила от испуга – что-то шлепнуло по столу. Оказалось, кто-то положил книгу и уселся рядом. Разглядев на обложке название по-немецки, она вздрогнула снова и перевела про себя: «Фаталист на войне». Не в бровь, а в глаз.

Соседка стянула с головы шарф, под которым оказалась пара детских косичек, и аккуратно пристроила его поверх книги. Узнав Вивьен, Эстель с такой силой сцепила под столом руки, что побелели костяшки, и застыла, наблюдая, как та заказывает чашку той же самой ужасной бурды.

Она ведь так и не сообщила Вивьен о Жероме, сколько ни пыталась, не смогла ее найти. А теперь, вдруг оказавшись рядом, словно лишилась дара речи.

Дождавшись заказа, Вивьен легонько подула в дымящуюся чашку.

Наконец Эстель собралась с духом и выдавила:

– Мне надо вам кое-что сказать…

– Я знаю, – оборвала та.

– Что?

– О том, что произошло у Сакре-Кер.

Эстель вздохнула.

Наверное, в тот день у базилики нашелся другой наблюдатель.