стиснув ручонку Авивы, она вышла на улицу Рашель, отметив про себя пронзительно горькую иронию названия. Казалось, само провидение вынуждало усомниться в своем поступке. Вспомнить о данном подруге обещании сберечь девочку.

По дороге на кладбище малышка шарахалась от прохожих, изредка проезжающих мимо автомобилей и даже голубя, спикировавшего у них над головами прямо под ноги. За подкладкой пальто Авивы Эстель спрятала единственную фотографию семьи Уайлеров, взятую в их квартире в ту ужасную ночь. Подписывать не стала, только проставила дату на обороте. Ни имен, ни названий – ничего способного выдать настоящее происхождение девочки, попади снимок в недобрые руки. Просто сама мысль о том, что у Авивы не останется хотя бы крохотной частички любящей семьи, казалась невыносимой.

До могилы, где назначена встреча с теми, кто переправит Авиву в безопасное место, оставалось совсем недалеко. Эстель присела перед девочкой и в тусклом свете свинцово-серого неба уже в который раз принялась проверять пуговки у нее на пальтишке, словно этим можно было отсрочить неизбежное, унять дрожь в непослушных пальцах и подавить удушающее чувство утраты. Вот и еще одна душа ускользает от нее, безмолвно и неотвратимо, словно песок сквозь пальцы.

– Ну как, готова к путешествию? – лучезарно улыбнулась Эстель, прекрасно понимая, что здорово переигрывает. Только бы не разреветься.

Авива кивнула, но во взгляде темных глаз виднелась лишь застарелая неизбывная печаль.

– Тебя увезут подальше от Парижа, – продолжила Эстель. – Там можно будет играть на улице с новыми друзьями, может, даже завести собаку.

Услышав о собаке, Авива перестала сутулиться и потянулась к руке Эстель.

– Авива, мне с тобой нельзя, – тяжело вздохнула Эстель. – Мы же договорились.

Малышка скривилась и отчаянно замотала головой.

– Я обязательно тебя найду, обещаю, – заторопилась она. – Как только смогу. Разыщу маму с тетей, и вместе за тобой приедем.

Эстель отбрасывала мысли о том, что обещание, скорее всего, невыполнимо.

– Помнишь, что я говорила? Настоящее имя никому не говори. И где жила тоже. О тебе позаботятся хорошие люди, а потом я тебя заберу, хорошо? Потерпишь?

Авива неуверенно кивнула.

– Ты самая храбрая девочка на свете, – похвалила Эстель, крепко обнимая хрупкое тельце.

А потом, превозмогая почти физическую боль, с трудом поднялась и потянула Авиву за собой.

У последнего приюта Оффенбаха, увенчанного бронзовым бюстом, устремившим вдаль невидящий взор, их поджидали трое: круглолицый мужчина в костюме не по фигуре, темноволосая женщина со сложенным зонтиком в руках на случай дождя и Софи Бофор в буровато-сером пальто и шарфе поверх светлых волос. Троица стояла у памятника, всем своим видом производя впечатление праздношатающихся зевак, любующихся достопримечательностями.

Вивьен видно не было.

Увидев Эстель, Софи обернулась и поприветствовала Эстель взмахом руки.

– Добрый день, – непринужденно прощебетала она. – И вам того же, мадемуазель Варенн, – обратилась она к Авиве.

Девочка отпрянула и прижалась к Эстель, которая выпустила ручонку малышки и присела перед ней.

– Это мои друзья. Ты поедешь с ними в безопасное место.

Авива только вытаращила глазенки.

– Помнишь, что я говорила? О чем я тебя просила? Ради мамы с тетей? – спросила Эстель.

Авива кивнула.

– Хорошо.

– Меня зовут Эдит, – с приветливой улыбкой представилась темноволосая женщина, но тревогу и беспокойство во взгляде ей скрыть не удалось. – Нам надо поторопиться.

Она протянула Авиве руку.

Та посмотрела на Эстель.

Эстель кивнула и постаралась изобразить ободряющую улыбку.

– Так надо. Иди с тетей. И слушайся ее хорошенько.

– Она что, не разговаривает? – мужчина подошел к Эстель.

– Целый год молчит, – выдавила она, провожая взглядом Авиву с женщиной.

– Наверное, оно и к лучшему, – хмыкнул тот и отправился вслед за ними.

Не прошло и десяти секунд, как все трое скрылись из виду.

– Пойдемте, – велела снежная королева, подхватила Эстель под руку и, развернув ее кругом, потащила за собой, остановившись лишь для того, чтобы захватить припрятанный неподалеку в зарослях травы небольшой чемоданчик.

– Кто этот человек? Который ее забрал?

– Его зовут Жорж, – ответила Софи. – Вот и все, что могу сказать, потому что сама больше ничего не знаю.

– Но куда они…

– В безопасное место.

– Но…

– Не зацикливайтесь на этом, – посоветовала Софи, продолжая тянуть Эстель за собой. – Вы поступили правильно.

– Не могу, – со слезами на глазах едва выдавила Эстель, чувствуя подступающую тошноту. – А вдруг я ошиблась?

– Вы спасли ей жизнь, – теперь Софи направлялась ко входу с улицы Рашель. – Когда станет знаменитым врачом и балериной, еще спасибо скажет.

Эстель зажмурилась и поплелась следом, повиснув на Софи как столетняя старуха.

– Не ожидала, что будет так тяжко.

Глупо, конечно. Она прекрасно понимала, какой это кошмар, просто отгоняла дурные мысли, пока Авива была рядом. Старалась не задумываться о том, что больше никогда ее не увидит.

Она вдруг остановилась, вырвалась из цепких рук Софи, и тут ее стошнило в ближайшую урну с увядшими цветами. Потом согнулась, упираясь руками в колени и пытаясь отдышаться.

– Держите.

Перед глазами замаячил носовой платок.

Эстель смахнула выступившие слезы и вытерла губы.

– Все хорошо.

– Оно и видно. До выхода уж постарайтесь прийти в чувство чуть получше, – ответила Софи. – Лишнее внимание нам ни к чему.

Она снова взяла Эстель под руку.

Та попыталась вернуть носовой платок.

– Оставьте, – отмахнулась Софи.

– Куда мы? – прохрипела Эстель.

– К вам домой.

– Понятно, – она тщетно попыталась собраться с мыслями. – Хотите, чтобы я…

– Сейчас я ничего от вас не хочу. Давайте просто доберемся домой, а там уж можете убиваться сколько хотите.

– Зачем убиваться? Она же не умерла.

– Верно, и будет жить дальше. Но разлука нисколько не легче потери. По себе знаю.

Эстель пристыженно шмыгнула носом. Эта женщина не понаслышке знала, что такое горе. И при этом ее утешала.

– А немного придете в себя, тогда и обсудим, как быть дальше. Как приблизить конец этого кошмара.

* * *

Проснулась Эстель в одиночестве. По возвращении она даже не собиралась спать, хотела просто минутку отдохнуть, чтобы прийти в себя, но при воспоминании об Авиве и Жероме вдруг разрыдалась и в конце концов сама не заметила, как ее сморило. Сквозь щели между шторами лился солнечный свет, возвещая о наступлении утра и о том, что она проспала всю ночь напролет.

Она выбралась из постели, натянула свитер, чтобы согреться, и, демонстративно отворачиваясь от шкафа, побрела в столовую и замерла на пороге.

За столом сидела снежная королева в том самом зеленом платье, что было на ней при их первой встрече, и натирала ветошью ствол разложенной на одеяле старой винтовки из чемодана в тайнике, распространяя резкий запах ружейного масла.

– Как самочувствие? – не отрывая от работы глаз, поинтересовалась