Удар! Удар! Удар!

Пригибаюсь, уклоняясь от замаха лапой, и тут же задеваю ему ногу. Он отскакивает и прыгает на соседнее дерево, начав не хуже какой-то обезьяны скакать по веткам и пытаться меня запутать, а затем обрушивается сверху, желая сбить с ног.

Подшаг!

Уклоняюсь, а затем сам подпрыгиваю, уходя от его рывка.

Прыжок!

Тут же кидаю в спину врагу кинжалы, от которых он уворачивается, хватает какой-то булыжник и метает его в меня.

Агрессивная защита!

Уклониться в воздухе я не могу, но могу поглотить часть атаки. Меня слегка оттащило назад, но это не помешало мне кинуть во врага еще один кинжал.

Теневой клык!

Усиленная поглощенной энергией способность пробила врагу руку и обожгла Светом.

Приземляюсь на землю и сразу же бросаюсь на раненого противника, что еще не успел залечить эту рану.

Рывок!

Сокращаю дистанцию и подныриваю под рукой.

Выпад!

Костяно копье попадает по животу оборотня и пробивает его насквозь.

Мощная рука тут же хватает древко моего оружия и мое запастье.

— Гра-а-а! — зарычал враг, и мощные зубы впиваются в мое плечо.

Кого иного он, возможно, сумел бы разорвать на куски, но мое тело было укреплено и защищено всевозможными способами, начиная от брони и заканчивая Черными Костями. Его пасть все же сумела смять наплечник, но на этом все и кончилось. Его зубы застряли в броне, а его когти тщетно пытались разорвать тело, что было едва ли не крепче их самих.

«Главное, чтобы задними лапами, как Барнова кошка, сучить не вздумал. Броню же раздерет».

— У-у-у-у-у! — взвыли остальные волки и двое из трех тут же бросаются на помощь своему вожаку.

Схваченный и зажатый, уклониться от всех врагов сразу я просто не успеваю.

Благословение!

Наполняю себя и оружие Светом, которое неприятно жжется внутри, но благодаря недавней эволюции подобное я все же сумел выдержать.

— РА-А-А-А-А-А-А-А-А! — взревел ликантроп от боли, когда положительная энергия окутала мое тело и обожгла его проклятье.

Он тут же отпустил меня и вырвал оружие из своего тела, а затем отбежал.

Я же поворачиваюсь к волколакам.

Блок! Нерушимость!

Первый врезается в выставленный шипованный щит, а второго я просто насаживаю на копье, все еще заряженное светом.

Тот не выдержал подобного и моментально умер.

Удар щитом! Рывок!

Комбинированная техника отшвыривает от меня первого волка и тот отлетает назад, прямо к уже поджидающей его Гвен.

Зверь даже пискнуть не успел, как был убит.

Девушки в это время успели расправиться с последним. Бедолага был истыкан болтами и раздавлен кулаками.

— Отлично, — кивнул я и повернулся к одинокому вожаку, что остался последним.

Он держался за освещенную рану, которая не желала так быстро заживать и уже начал понимать, что один с нами не справится.

— Не убивай его Светом, — попросила Гвен. — Мне его тело будет нужно.

Проклятие все равно сползет за считанные часы… Впрочем, может замена души в теле его и удержит, не знаю. Попытаться стоит.

— Постараюсь…

Добить оставшегося вожака не было чем-то сложным для троих «человек». Он, конечно, впал в ярость и размахивал своими конечностями, но даже без применения Света и серебра нам с Мерли было не трудно загнать его в любящие объятия тролля, а затем добить схваченную тварь ударом в сердце. Даже тушка почти не пострадала, как и хотела Гвен.

— Отлично, — потирала она ручки и тут же переместилась из трупа тролля в новую тушку оборотня.

Та еще дергалась некоторое время, а затем начала чинить. Раны затягивались, кости вправлялись. Идеальное Тело позволяло ей быстро восстанавливать любые повреждения в трупах, делая снова их пригодными для использования.

Можно было бы использовать и труп пантератропа, но этот волколюд был куда полезнее и сильнее чем кошак. Конечно, у первого была невидимость, но полагаться на нее в лесу полном чутких ушей и носов не слишком разумно.

— Шикарно, — сказала Гвен, поднимаясь в теле волка. — Блин, опять самец достался. Ну да ничего.

— Как себя чувствуешь?

— Отлично, — кивнула девушка. — Теперь я куда быстрее и легче, хоть сила и снизилась.

— Хорошо.

Мерли же, в это время напивалась свежей кровью. Очень свеженькой и явно вкусной. Вон, с каким аппетитом пьет. Она хорошо справилась для своего первого полноценного сложного боя. Сама она врагам во всем уступала, так как волколаки с ней и одного ранга, но физически гораздо сильнее, так что один на один, она бы не справилась, а вот как поддержка вполне себе смогла пригодиться.

Посеребрянные болты хорошо ранили и отвлекали врагов, позволяя нам их атаковать.

В целом мы справились неплохо. Да, непривычно было, местами сложновато, но этот уровень далек от того, чтобы поставить нас на грань. Если бы мы выложились на полную, могли бы справиться и с чем посильнее… Впрочем, я бы предпочел подобного по возможности избегать. Такая битва, где ты полностью контролируешь ситуацию, куда лучше бешенных стычек с превосходящим противником, когда любая неудача может стоить тебе нежизни. Силы и такие битвы прибавляют немало, так зачем излишний риск?

Я, вон, на один уровень поднялся, Гвен на половину, Мерли только на два, ведь она не убивала, а лишь помогала убивать, что тоже неплохо. Мы таскаем её по весьма сложным местам и, несмотря на ранг, эти противники довольно опасны, а значит, расти она будет быстро. На следующем ранге уже сможет приблизиться к нам в силе и быть куда полезнее. Может, начнет сама убивать сильных врагов.

Ну, посмотрим на это когда дойдем.

Я же собирал осколки после трупов и остановился у того волколака, которого убил освещенным копьем. Мой Свет выжег проклятье из тела нечисти и он уже обратился обратно в человека. Точнее, сам он человеком никогда не был и уже родился таким, а потому предо мной предстал уродливый и искривленный гуманоид, какой-то мутант скорее с деформированным телом.

В этом разница между теми, кто обратился, и кто таким родился.

Обращенного еще можно спасти, а вот рожденного нет. Хотя даже обращенный, даже если с него снять проклятье, останется животным разумом. Ведь ликантропия — это не болезнь, а проклятье. Оно вселяет в тело жертвы «зверя» и тот подавляет, а затем и разрушает сознание человека, обращая того в безмозглое животное. Мало кто после такого возвращает свой рассудок.