– Да, господин.

Зиргрин внимательно осмотрел рабочий инвентарь спасенного мальчишки. При ближайшем изучении стало ясно, что это орудие на самом деле не могло бы его убить. Миниатюрные зубцы при соприкосновении с телом широкой сетью расходились в разные стороны и намертво впивались в кожу. Глубже кожного покрова они не пробивали, но быть вытащенным из ямы таким способом вряд ли кому-то захочется.

– Ладно, забирай свое орудие труда и топай дальше. Только не забудь закрыть решетку за мной. В конце концов, я все еще наказан.

С этими словами Зиргрин вновь спустился в место своего заключения. Вероятно, он здесь находился уже несколько дней, так как медленно, но неотвратимо стало нарастать чувство голода. Понимая, насколько неадекватным он бывает в такие моменты, парень хотел, чтобы мальчик-раб как можно скорее его покинул, заперев дичающего от жажды крови полузмея. Но мальчик не спешил уходить.

– Как вы терпите эту ужасающую боль? – задал он вопрос через уже закрытую на внешний засов решетку.

– У меня высокая устойчивость к ядам, так что я чувствую укусы не так сильно, как другие, – соврал архан, хватая первого попавшегося жука и пробивая ему хитин когтями.

Вкус у жука был мрачный, но организм не попытался немедленно избавиться от съеденного, так что обрадованный парень немедленно вскрыл еще одного жука.

– А господин правда был рабом? – задал очередной вопрос этот ребенок, старательно отводивший взгляд от пугающего пиршества собеседника. – Отец, когда еще живой был, говорил, что зурги в плен не сдаются.

– Меня застали врасплох. Я был тогда чуть младше тебя и один. Что я мог сделать? Но уж лучше быть тенью, чем всю жизнь стоять на коленях, так что принял свою судьбу. Вот выпущусь из этого места и займусь местью. Тогда мне все заплатят…

Зиргрин резко осекся, сообразив, что разоткровенничался с неизвестным ему мальчишкой.

– Господину очень повезло, у вас есть дар! Вот бы у меня проснулся дар тоже! С меня тогда сняли бы ошейник и сделали учеником!

Узник оторвался от своей трапезы и взглянул через решетку на склонившегося над ним ребенка.

– Ученики погибают. Почти все.

– Я бы не погиб! Я бы тренировался за десятерых! Просто чтобы стать свободным и выкупить маму! Освободить ее!

– Выкупить маму…

Мечта наивного ребенка. Однажды вошедший в «клетку», не может ее покинуть. И находиться здесь могут только те, кто носит статусные полоски на плече или те, кто носит рабский ошейник. И если ученик имеет шанс выбраться из этого места, завершив обучение, то раб…

– Я знаю, что ее не выпустят. И ошейник ей не снимут. Но я ее могу забрать, выкупить у Совета домик на территории и оставить спокойно жить там, никому не прислуживая!

– Здесь есть жилые дома для обычных теней? – Зиргрин раньше об этом не слышал.

– Да, господин, позади «зверинца» там огромная территория. Почти город! Но учеников туда не пускают, только настоящих теней.

– Любопытно, – пробормотал архан, запоминая новую информацию. – Из «зверинца» там ребята гуляют?

– Что вы, господин, – голос раба дрогнул от страха. – У них на ту сторону и выхода даже нет. Единственный выход – на учебную территорию!

Зиргрин замолчал, обдумывая пришедшую в голову идею. Это не первый раб «клетки», с кем ему удалось поговорить за прошедшие два года. Каждый раз они говорят одно и тоже, особенно дети. Каждый ребенок в ошейнике мечтает, что однажды в нем проснется магический дар, а на руке проступит ученическая полоска. Тогда бы с такого ребенка сняли ошейник и отправили к другим ученикам. Увы, подобное случалось настолько редко, что было из разряда легенд. Обычно, если дар не определяется при рождении, то его уже и не будет. Вот только именно этот мальчишка, на беду свою или на счастье, попался Зиргрину именно в этот момент. Момент, когда ему очень хотелось испытать новые знания!

– Ты веришь в судьбу, парень?

– Все верят в судьбу, господин, – серьезно ответил мальчик, словно сообщая истину в последней инстанции.

– Сегодня я – твоя судьба. Вот только вначале ты поклянешься мне кровью и душой, что ничего из того, что ты узнал про меня сегодня, ничего из того, что ты увидел или понял никогда никому никаким способом не сообщишь.

– З-зачем? – неожиданно мальчику-рабу стало страшно.

– Ты хочешь стать учеником или нет?

– Я хочу, но…

– Тогда дай клятву, и я наделю тебя даром к магии.

– Но… Это же невозможно…

– Много ты знаешь о моем народе? Это невозможно для людей, да и то, думаю, есть исключения. Решай быстрее, я не собираюсь тебя уговаривать.

Мальчик-раб больше не сомневался ни единого мгновения. Он скороговоркой повторил текст клятвы. В конце концов, что ему терять?

– Дай руку, – произнес архан, протягивая сквозь прутья свою чешуйчатую конечность.

Мальчик с опаской вложил руку в необычно гладкую и теплую на ощупь ладонь Зиргрина. Раб даже глазом не успел моргнуть, как острый коготь вспорол ему ладонь. В следующее мгновение ему показалось, что через порез в него проникает нечто живое и чуждое. Это нечто вошло в кровь и стало распространяться по телу.

– Сейчас, наверное, будет больно, – предупредил он, мощным импульсом рассеивая в теле ребенка оставшуюся от самоуничтожения духов магическую энергию.

Боль действительно была ужасающей. И не только для тут же вновь потерявшего сознание раба, но и для Зиргрина. Он болезненно согнулся, падая на дно своего каменного мешка. Облепившие его ядовитые жуки с остервенением принялись драться за его выступившую через поры кровь.

Сознание парня плавало на границе с явью. И это происходило только потому, что осколки его души приняли на себя основной ментальный удар. Кого другого такой эксперимент мог и убить!

– Пиздец, – выдал он, пытаясь отделаться от плавающих в глазах кругов. – Чтоб я еще когда-нибудь… Эй, малой, ты там жив?

Тишина была ему ответом, но подконтрольные духи исправно сигнализировали о том, что мальчик жив. Сработало или нет – в духовном плане было не увидеть, так как эксперимент сильно всколыхнул духовные слои и обзор стал практически нулевым. Часа через полтора Зиргрин окончательно восстановился, хотя все еще чувствовал болезненные спазмы поврежденной души. Со стороны мальчика послышался мучительный стон.

– Ну ты там как?

– Все боли-ит, – хрипло отозвался раб.

– Руку проверь, полоска есть? – Снова возникла тишина. Медленно текли мгновения, сменяя друг друга, а мальчик продолжал молчать. – Ну?!

– Д-да. Да, господин! Есть полоска! Я… Я больше не буду рабом? Неужели…

– Иди к своему начальнику, или кто там у тебя, пусть снимает ошейник. Если будет спрашивать, говори, что упал в жуков, от чего проснулся дар. Ведь, если не вдаваться в подробности, то так оно и было. Не упади ты ко мне в яму – остался бы рабом на всю жизнь.