— Если он соберут таран, они пробьют ворота, и тогда нам несдобровать, — сказал Тэррику Нерпер, глядя вместе с ним со стены на освещенный факелами круг у тарана. В круге сновали, перетаскивая тяжелые бревна, собирающие таран темволд. — Господин, что нам делать?

Тэррик повернулся к своему верному слуге и положил руку ему на плечо, прежде чем ответить.

— Удерживайте город. А мы принесем Инифри жертву и исполним пророчество, чтобы его спасти.

Харзас приготовил все быстро. Ночь была в самом разгаре, а они уже встретились все вместе в амфитеатре — в доме без крыши, но со стенами с вырезанными в них сиденьями, который раньше служил местом проведения соревнований и праздников, а сейчас стал просто стенами и просто домом. Каменные ступени театра давно обкрошились, одна стена провалилась внутрь, но оставшаяся часть была по-прежнему величественной и впечатляла.

Небо будто слилось с тьмой вокруг, и лишь факелы в руках близких, окруживших место сбора кареем, разгоняли эту тьму.

В этой тьме были ясно слышны звуки сражения, идущего у городских стен.

Ведущие разных воинств переступили порог театра первыми. Змеемаги, измотанные постоянным напряжением сил, ставшие почти бледно-серого цвета от усталости, шли следом. Старик — предводитель Жужжащего народа, мужчина с птичьей головой и растрепанными перьями сложенных за спиной темных крыльев, предводительница женщин-кобылиц с глазами, в которых плавали лунно-желтые серпы зрачков — все они пришли сюда, чтобы стать свидетелями исполнения пророчества.

Акраяр восходного войска должны были умереть, чтобы все выжили.

Магические сосуды нужно было разбить — и тогда все силы, которые в них скопились, вырвутся наружу и вольются в мечи, луки и тела. И только тогда победа в войне станет возможной. Только с этой силой — потому что именно для этого мига и этого дня и копили ее в себе хрупкие и такие прочные тела этих отмеченных Инифри женщин.

Тэррик неподвижно стоял на холодном ветру посреди ограниченной каменным кольцом арены, встречая пришедших. Два близких с факелами и оружием стояли по бокам. Шербера стояла рядом. Когда первые люди остановились напротив своего господина, она протянула руку и взяла Тэррика за руку.

Как подруга или жена.

Как источник его силы — маг или воин, которому он доверит собственную жизнь.

Каждый, кто вошел в театр, заметил это, и змеемаги склонили головы в знак приветствия, признавая магию акрай фрейле, как магию равной. Что увидели остальные, что почувствовали — Тэррик не знал, но ему было достаточно внимания змей.

Они должны были говорить сегодня о том последнем видении, которое дала Инифри.

— Приветствую вас, — сказал Тэррик громко, когда все собрались, и ветер, будто услышавший команду пес, вдруг унялся и улегся возле его ног.

Собравшиеся зашевелились и запереглядывались.

Тэррик продолжал:

— Люди и нелюди, летающие и ползающие, носящиеся на крыльях и поющие, терзающие землю копытами и жгущие ее огнем, на земле моих предков я приветствую вас!

Последние слова он почти пропел на наречии змей, и громкий рев драконицы, вылетевшей из-за стен театра и закружившей над ними, был ему ответом.

Тэррик знал, какое впечатление это произведет — на всех, кроме Харзаса, у которого он учился говорить по-змеиному, и который воздел руки в небо и повторил его слова-песню:

— Приветствуем, приветствуем тебя, о господин!

И вслед за ним тонкие шелестящие голоса женщин-змей взметнулись поземкой по замершим камням арены, подхватив:

— Приветствуем!

— Вы хотите убить всех наших акраяр, — сказал Тэррик совсем обычно, когда голоса затихли. — Как вы хотите убить их?

Воины и маги стали переглядываться между собой и беспокойно вопрошать. Они пришли сюда, чтобы уговаривать и, возможно, спорить, но фрейле уже согласен? Или это какая-то хитрость, и их господин просто хочет сбить их с толку?

Драконица пролетела над головами, выдохнув во тьму неба пламя. Воины переглядывались, но никто не решался начать.

— Магические сосуды нужно разбить, как и гласит пророчество, — сказал Тэррик, и рука Шерберы, лежащая в его руке, дрогнула от этих слов.

Он порадовался, что она не видит его глаз. Если бы она их увидела, она никогда бы больше не поверила в то, что он любит ее.

— Только когда мы освободим наших акраяр от ноши, которую они несут, Инифри дарует нам победу, — сказал Тэррик негромко, и шепот и голоса тут же стихли. — Ведь так гласит пророчество, верно, маг Харзас?

Харзас вышел вперед и неторопливо прошествовал к Тэррику, остановившись в трех шагах. Его одежды были торжественны и тонки, и походка не утратила легкость, хоть Тэррик и знал, что маг уже тоже выбился их сил. Но он не зря все эти дни говорил с ним о том видении, которое дала Инифри им и Шербере. Змеи тоже знали, что этот день наступит, и они дрожали и трепетали еще больше него из-за жертвы, которую ждала Инифри.

— Пророчество гласит, что акраяр должны умереть, — сказал Харзас четко. — Хвостатая мать хочет, чтобы мы принесли их в жертву всех разом, в одном месте и в одно время, которая богиня выбрала для нас.

— Инифри сказала тебе, где это место? — спросил Тэррик твердо.

— Да, — отвечал Харзас звучным и сильным голосом. — Это место — здесь.

— Инифри сказала тебе, когда это время?

— Да, — отвечал Харзас все так же звучно и сильно. — Это время — сейчас.

И, будто дождавшись этих слов, в середине арены стали зажигаться факелы.

Один, два, десяток факелов, которые держали в руках воины и маги фрейле, окружившие безмолвных и покорных женщин-акраяр.

Те, кто ждал исполнения предсказания, вот-вот должны были получить его. Шербера видела жалость на лицах, но эта жалость не была настолько сильной, чтобы его остановить. Город был наполнен криками гнева и боли. Зеленокожие были уже у стен, и кто знает, сколько времени им потребуется, чтобы взять эти стены.

Их было много, сказал Тэррик ей, когда вел сюда. Так много, что смогут сложить из тел своих живых и неживых мертвецов ступени и взобраться сюда прямо по ним, и хлынуть в город, как вода, не сломавшая, но перелившаяся через плотину.

А еще он сказал довериться ему и Харзасу и встать рядом с женщинами, которых змеемаг опоил зельем — и которые покорятся всему, что скажет им господин их господ Тэррик, потому что не будут чувствовать страха.

Только Шербере Харзас не предложил это зелье.