занят исключительно дорогой. Андрей вспоминал всё, что только известно ему из того курса ядерной физики, который читал ему Курчатов в институте, и то, что выискал он самостоятельно в открытых источниках и публикациях. Котов ушёл в себя, размышляя о том, насколько этично он поступает, отдавая на растерзание волкам из «Бранденбурга» этих молокососов. В том, что будет большая кровь, он теперь не сомневался. Но он хорошо помнил, что сказал ему напоследок на едине Судоплатов: «Ты же понимаешь, Серёжа, что командировка ваша, по сути, прогулка в один конец… Я не знаю, что там себе думает наше начальство, но мы-то с тобой прекрасно понимаем, с кем вам там придётся столкнуться. Поэтому главное: выполнение задания. Любой ценой. А уж если получится выбраться из этой мясорубки живыми — ставлю ящик армянского коньяка, хоть и сам терпеть ненавижу пьяниц»…

«Думал от коньяка отвертеться, чёрт старый! А вот хрен тебе! Сам вернусь и пацанов за собой вытащу!» — подумал Котов, и от этой мысли настроение его понемногу выправилось. Тем более, что «опель» только что пролетел указатель, говорящий о том, что до городка Сан-Висенте осталось пять миль.

Ранчо Мигеля Монтойя оказалось в трёх милях от самого городка. Нашли его быстро, там и дорога-то была одна, укатанная до блеска колея в окружении посевов кукурузы. Ей, как пояснил Котов парням, местные жители используют как корм для скоты, да и мука из неё получается неплохая.

Машина прокатилась по обширному двору, вздымая клубы коричневой пыли и остановилась возле крыльца большого, на взгляд Ивана, двухэтажного деревянного дома. Пыль осела, когда широкая дверь на крыльцо, обитая сеткой от комаров, отворилась, и на пороге появился колоритный крепыш-бородач в широкополой шляпе, одетый в промасленный комбинезон и растоптанные ботинки с пятизарядным «винчестером» наперевес.

— Кого ещё там с утра пораньше принесло? — хозяин виллы поднял ружьё и направил его на незваных гостей, которые уже успели выбраться из машины. Иван с интересом рассматривал надворные постройки и диковинные механизмы, хранящиеся под навесом. Андрей разминал затёкшие ноги и настороженно пялился на ствол направленного на него оружия. И только Котов неторопливо выбрался из салона, поправил брюки, одёрнул пиджак, весело склонив голову к плечу, уставился на хозяина ранчо. Спросил насмешливо:

— Ну, выстрелишь ты, Мигель… Ладно, допустим. Допустим даже, что попадёшь… А трупы-то куда складировать будешь? Или сразу в компостную яму закопаешь?

От неожиданности Мигель даже разинул рот. Это было настолько потешное зрелище, что Иван с Андреем рассмеялись. Монтойя медленно опустил «винчестер», некоторое время вглядывался в черты лица Котова, потом, словно не веря самому себе, нерешительно просипел:

— Команданте Серхио? El Gato? Этого не может быть… Тебя же похоронили тогда в окрестностях Мадрида, в тридцать шестом…

Котов пожал плечами.

— Значит, плохо хоронили, Мигель. Пришлось воскреснуть. Тем более, что дела тут у вас заворачиваются покруче испанских…

И он заключил рванувшегося к нему Мигеля в медвежьи объятия.

Глава 3

Первый след

Хитрость — образ мыслей очень ограниченных людей и очень отличается от ума, на который по внешности походит.

Иммануил Кант

Вашингтон. Штаб-квартира ЦРУ. 4 января 1951 года.

Директор Центральной разведки[60] и, соответственно, Центрального разведывательного управления США Уолтер Бэделл Смит озадаченно рассматривал лежащий перед ним листок распоряжения Госдепа. Там в несколько строк уместился его приговор как руководителя разведки и политика. Если сказать вкратце, то «сверху» интересовались подробностями взрыва самолёта и двойного убийства дипломатов в Буэнос-Айресе и просили разъяснить, как на всё это должно реагировать Правительство Америки. Причём сквозь формальные фразы явно читался если и не издевательский, то явно угрожающий подтекст.

Кто-то там, в Капитолии, уже решил для себя, что новоиспечённый глава разведки станет тем козлом отпущения, на которого повесят теперь все международные осложнения и их стратегические последствия. Ведь ни для кого не секрет, что даже каждый отдельно взятый инцидент из трёх сам по себе — уже повод для начала полномасштабной войны с Аргентиной. И прецеденты были, та же Гавана, к примеру. Хотя, там Америка сама спровоцировала конфликт. Но тем не менее…

Уолтер Смит крепко задумался. Он прекрасно понимал, что будучи на своём посту без году неделя, является лёгкой добычей этих ястребов из Конгресса и Сената, но он не привык сдаваться. Он, в общем и целом, был в курсе операции Уолша в Аргентине. Ему на стол постоянно ложились весьма подробные доклады от Брэдли. Но в последние несколько дней в этой латиноамериканской стране вдруг почувствовалась явная напряжённость. Для начала третий секретарь посольства затребовал самолёт для передачи в штаб-квартиру каки-то особо секретных материалов. И этот самолёт сейчас покоится на дне залива Ла-Плата.

Буквально на следующий день происходит двойное убийство: гибнут сразу два американских дипломата.

Правительство США, конечно же, уже состряпало и отправило в Буэнос-Айрес гневную ноту, и этим всё закончилось. А первого января все таблоиды мира буквально взорвались сенсацией: аргентинский лидер, диктатор Хуан Перон ограничился весьма скупыми извинениями от своего парламента. Правда, пообещал отыскать и сурово наказать преступников. Впрочем, кто бы сомневался…

Смит был достаточно опытным штабным работником, опытным переговорщиком — в конце Второй мировой войны вёл переговоры сначала о сдаче итальянцев в сорок третьем, а затем о капитуляции германского Вермахта в 1945 году, и даже от имени союзного командования подписал в Реймсе соответствующий Акт.

К разведке он в какой-то мере приобщился во время своей работы послом в Москве, но это, как говорится, издержки производства: любой дипломат в той или иной мере разведчик. Не успел вернуться на командование первой армией, как был назначен главой ЦРУ.

И тут сразу из огня, да в полымя. Он прекрасно знал, что операции в Аргентине Генри Трумэн придаёт огромное значение. Поиски беглых немецких физиков были всего лишь оболочкой, за которой стояло желание Америки не дать сбыться амбициозным планам Перона — стать обладателем атомной бомбы. А, судя по его последним высказываниям и тому, сколь нагло ведут себя в Аргентине беглые немцы, планы эти зиждутся не на пустом месте.

Честно говоря, покойный Баркли относился к своим обязанностям достаточно наплевательски, иначе давно бы заметил соответствующие шевеления в массе фольксдойче. Дыма без огня не бывает, не бывает столь знаковых событий без определённых предпосылок. Увы, Брэдли и его помощник расплатились за свои ошибки кровью. А Уолш и его команда залегли на дно.

Смит посмотрел на аппарат внутренней связи, некоторое время колебался, потом решительно снял трубку:

— Джоунс? Майора Хопкинса ко мне.

Да,