ронины. Те бродили по стране в поисках нового хозяина, чтобы в битве погибнуть и тем самым искупить свой грех.

— Интересное сравнение, — восхитился Иван. — Я что-то читал об этом…

— Да, похоже, — согласился Котов. — Короче, Вальдес, отправляешься вместе со мной в столицу. Я займусь своими контактами с полицией, постараюсь выяснить кое-какие подробности случившегося, а ты будешь спасать свою «британскую королеву», поскольку, скорее всего, теперь наши «бранденбургские мальчики» придут за ней. Бедолага фотограф пока в центре всей этой истории. Что же он мог такого накопать, что за ради этого столько народу положили?

— А я? — встрял Фома-Андрей. Ему вдруг показалось несправедливым, что в раскладах Котова находится место всем, кроме него. — Мне-то что делать, здесь коровам хвосты крутить?

— Ну, отчего ж коровам-то? «Можно и кобылам», — философски заметил Скиф, в душе довольный, что командир выделил его. Да и то, что придётся теперь практически официально работать с Хелен, ему очень импонировало. Он и самому себе боялся признаться, что эта строгая и даже где-то чопорная англичанка ему очень нравится. Настолько, что он готов голову положить, только бы сделать так, чтобы с ней ничего не случилось.

— Заодно и испанский подтянешь, — насмешливо добавил Котов. А увидев, что Фома насупился, весело хлопнул его по плечу. — Как, говоришь, ту девчушку зовут, ну, из школы танго? С которой ты на Новый год отвязывался?

— И вовсе не отвязывался, — насупился Андрей. Ну, потанцевали малость, так все же плясали, даже вы…

— И всё-таки? Имя?

— Габи… Габриэла. А что?

— Кто она, откуда?

Андрей недоумённо пожал плечами.

— Не знаю даже, как сказать… Она подрабатывает ассистентом в школе танго, вечерами учится на курсах стенографии, хочет поступить на работу в какую-нибудь солидную контору или банк секретаршей. Я думаю, у неё получится, — с неожиданной теплотой в голосе закончил он.

Котов кивнул каким-то свои мыслям. Потом плеснул вина из баклаги, выпил одним глотком, начал издалека:

— Видишь ли, друг мой Фома, на тебя возлагается едва ли не самая важная часть нашей миссии. Есть такая задумка: отправить тебя в этот самый Барилоче на глубокую разведку.

Фоменко встрепенулся:

— Есть — на разведку…

— Постой-постой, — рассмеялся Котов. — Погоди малость. Пока съездишь с нами с столицу, прихватишь там свою Габи, если она согласится, конечно, и вернёшься сюда, к Мигелю…

— Сеньору Монтойе, — важно поправил ранчеро, но тут же сам заразительно расхохотался. Улыбнулся и Котов.

— Ну да, ну да, конечно же, к сеньору Монтойе. Мигель как раз подготовит партию мяса на продажу на Юг. Доходит моя мысль?

— Кажется, да, — несмело пробормотал Андрей. — То есть, я поеду с мясным караваном, так?

— Да. К тому же, по словам того же лавочника, в той стороне хроническая нехватка рабочих рук. Что-то они там то ли строят, то ли копают. Наймёшься там на работу, тем более, что ты — немец, а Габи будет вроде как твоя невеста…

Андрей вдруг густо покраснел и опустил глаза…

— Но ведь, това… Тьфу ты… Сеньор Ортега, вы же знаете, что дома у меня уже есть…

Котов-Ортега развёл руками:

— Увы, сеньор… или, точнее, герр Штраубе. То, что было дома, останется дома. Только так. Здесь мы все подчинены одной задаче, и выполнять её будем теми методами, что нам доступны. Пойми, парень, — неожиданно мягко обратился он к Андрею. — Будь ты хоть миллион раз немцем, ты в том весьма замкнутом обществе несомненно вызовешь подозрение. Хотя шансы у тебя там трудоустроиться несомненно выше, чем у меня или вон Вальдеса. И наличие у тебя невесты расслабит наших оппонентов, повысит градус доверия к твоей легенде. А у тебя, зато, будет меньше проблем с испанским языком. Понятна моя мысль?

— Так точно, — чётко ответил Андрей.

Котов кивнул.

— Тогда сегодня всем — полный отдых, набирайтесь сил, завтра отправляемся в Буэнос-Айрес. Через неделю Фома вернётся к Мигелю, а затем отправится дальше, на Юг. А мы с тобой, Скиф, займёмся делами столичными, и постараемся найти этих загадочных «бранденбуржцев».

Аргентина. Вилла Каса Нуэстра. 7 января 1951 года.

— Они не могли раствориться в городе, в стране как ложка сахара в кипятке! — Редрик Уолш вскочил с кресла и широким нервным шагом прошёлся по комнате.

За высокими окнами кабинета лил дождь. Он начался с вечера и не собирался переставать. Сплошная пелена воды стояла за потеющими стёклами, скрывая от обитателей виллы остальной мир так, словно бы его и не было.

Потоки дождя шумели по водостокам и разливались по мощёным дорожкам бурными водами, чем-то напоминавшими тропические реки в сезон муссонов.

Господин Розенблюм только крякнул и потёр порозовевшую от напряжения лысину. Он прекрасно понимал, что это его просчёт с этими немцами, не стоило всё пускать на самотёк, отдавать на откуп дурной силе и ограниченному уму этого придурка Бонненкампа. Марти перегнул палку с этим фотографом, в итоге на руках уникальные фотографии, а вот того, кто на них запечатлён — и след простыл! Мартин не удосужился выяснить, где именно были сняты эти фото, а Буэнос-Айрес — не столь уж и маленький город, чтобы в нём можно было просто так отыскать человека. Тем более, если этот человек прилагает все усилия для того, чтобы остаться ненайденным. И в этот ему помогают настоящие профессионалы.

Розенблюм тяжело вздохнул, положил пухленькие ладошки на колени, поднял на шефа преданные глаза:

— Редрик, а что мы могли сделать? Они нас просто размазали в этой ситуации. Говоря по чести, я даже не особенно понимаю, если мне будет позволено так выразиться, какого чёрта они оставили в живых вас…

— Что?! — возмущению Уолша не было предела. Он даже задохнулся от ярости, но вдруг замолчал, что-то поняв. — То есть, вы хотите сказать…

— Я хочу сказать, сэр, что первое убийство произошло через минуту после того, как вы расстались с Баркли. Практически, сразу же. Они наблюдали за вами, за вашей встречей. Может быть, даже слушали разговор, хотя в этом я не уверен. И как только вы отошли в сторону, Баркли получил нож в бок.

— Какой кошмар, — вдруг осознал всю трагичность ситуации американец. — Бедняга Джозеф… И я мог лечь рядом при ином стечении обстоятельств… Послушайте, Альфред, а ведь мы про них ничего практически не знаем, кроме того, кто у них лидер. Это, правда, только усугубляет ситуацию. Скажите мне, друг мой, почему они до сих пор до нас не добрались?

Розенблюм великолепно пожал плечами:

— Сдаётся мне, вас спасло только то, что вы практически не бывали в посольстве. Там всё и вся прослушиваются, каждый входящий туда стоит на заметке