бьющимся хрусталем, а скромно стоящее в углу пианино отозвалось оглушительным аккордом, когда каменные осколки пробили отделку и мебель. Обнаженная и частично обугленная Стефания с торчащими из тела кусками искрящегося металла рычала, капала слюной и создавала между когтями новые сгустки пламени, медленно переставляя ноги навстречу мне.

Что-то не так. Щиты меня хоть и уберегли от лишних отверстий в теле после нанизывания на куски мебели и стекло, но все тело ныло после ударов.

Изгнание. Свет вынудил Стешу замереть и тоненько поскуливать от боли, однако тело продолжало двигаться. Как упырь и одержимый одновременно, Стефания объединила в себе сильные стороны нечисти. Неизвестный демонолог создал ужасающую тварь, но слабые стороны… Тоже общие? Вспомнив бой с Лизой, я решил попробовать старую тактику — у Стефании нет той сверхрегенерации, как у Лизы, верно? Шарики вербинита, окутанные ноотикой, прошили суставы рук, ног и череп насквозь, забрызгав стены мозгами, ошметками черепной коробки и прочих костей, после чего я снова поместил существо в каменную пирамиду, огонь, воздух, энергия и напоследок… Концентрация Света до состояния лазерного луча, как у Единорога Светловых, пара секунд.

Бедро ощутило жар, и я торопливо вытащил из кармана оберег Наташки, который вновь раскалился, как только мигнула пурпурная вспышка, а по ушам ударил взрыв. Очередная волна каменных осколков дробью прошила все в комнате, и почти все затихло, если не считать треск горящей древесины.

Похоже, что победа. На полу внутри разломанной пирамиды лежал драгоценный камень, весьма похожий на тот, что я нашел в прошлом одержимом, если ориентироваться на надписи. Только в этот раз по форме напоминал нечто вроде здоровенной жемчужины, еле заметно светящейся.

После этого я увидел еще одно непривычное свечение — что-то новенькое. Молочно-белый свет формировал нечто вроде туманного покрова над полом, но это точно не дым от пожара. Пыль? Выглядело так, будто Пыль из тела Стефании смешалась с дымом, остатками влаги… Синхронизация и построение Пыли было мне незнакомо, это точно не огненная школа, что было бы очевидно после недавних пламенных фокусов, а нечто неизвестное. Пыль сложилась в символ, который можно было бы прочитать как «Извинение» или «Прощение», все зависело от контекста, однако какого рода верб составить с этим символом — я понятия не имел. Очевидней всего, что это часть сложного триггера «Если нет, то…», когда для оберега или проклятия прописывается не успешное условие, а наоборот, результат в случае отсутствия срабатывания. Для сложного ключа Чертогов — вполне возможный расклад, если двери нужно открывать в определенном порядке.

Второй мигнувший символ сбил с толку гораздо больше. Если не брать в расчет сам факт того, что зачарования срабатывали на пустом месте, конечно. Нет, в теории можно расчертить воздух вербом и активировать эффект, но проще колдовать напрямую. Новый символ оказался сложным заклинанием, да еще и зашифрованным, однако он определенно связан с школой Огня. Запомнив его в системе, решил разобраться позже. Раз даже у Ленки не было идей, я тем более в теории был подкован еще хуже.

Туман оказался поглощен жемчужиной, после чего свечение исчезло. Возможно, стоило что-нибудь сделать, а не просто тупо созерцать, однако у меня нет привычки хватать сразу же неизвестные зачарованные вещи. Теперь жемчужина выглядела безопаснее, поэтому, прикарманив находку, я забрал немного остывший оберег и выскочил на улицу.

Можно было услышать сирены экстренных служб, однако еще до прибытия пожарных расчетов явно кто-то из Пушкиных задействовал огромные потоки воды, поливая дождем отдельные участки города. Зарево постепенно затухало…

Лиза вскоре нашла меня — на когтях остались следы демонической плоти, которые девушка стала старательно стряхивать. Но в остальном выглядела невредимой.

— Петя, сейчас… Еще! — шумно выдохнув, объявила девушка.

Чертыхнувшись, я взял Лизу за руку и вместе с ней запрыгнул на целую пока что пристройку возле горящего дома. Так и оказалось — очередные три псинки торопливо бежали к нам, с ловкостью бывалых паркурщиков отталкиваясь от стен для ускорения перемещения.

Размашистым ударом когтей Лиза выпотрошила ближайшего демона, вынуждая невольно восхититься ужасающей мощью сверхупыряки. Я, правда, не пытался сражаться с демонами в ближнем бою, так что не знал их сил, но выглядело чертовски эффектно.

Сбивая псин с траектории ноотикой, я подставлял их под удары Лизы, после чего весьма ловко отфутболил тушки в полыхающее здание. Судя по вою, можно даже не добавлять от себя вербы, твари и так сгорят без проблем.

— Всё? — бросив взгляд в сторону слишком уж лихо полыхающего дома, девушка вздохнула.

— Всё.

Послу атак Стефании дом тушить уже поздно, там вряд ли осталось что-то целое. Разве что проследить, чтобы не перекинулось на другие участки.

— Она не хотела никому зла…

Лиза шумно всхлипнула и нашла поддержку на моем плече. Рубашка, впрочем, сейчас больше напоминала грязную и мокрую тряпку, но такие мелочи казались ерундой, так что Лиза просто уткнулась в ткань и содрогалась всем телом.

— Знаю, — поглаживая девушку по волосам, я видел, как подъезжал автомобиль Пушкиных. Слуги и сам Владимир принялись читать водные заклинания, пока я пытался ласковыми поглаживаниями хоть немного успокоить Лизу.

Она знакома со Стешей дольше меня, и хотя привязалась ко мне, клан все-таки оставался важен. По крайней мере, об убитом мной упыре Лиза так не переживала, тот был совсем новичком, тогда как Стефания была почти что реальной сестрой. Если так можно назвать отношения среди упырей, конечно.

Я же не печалился.

Злость.

Даже Лиза, хоть и подчеркивала влюбленность Стеши, и не думала делать меня виноватым, поскольку очевидно, что девчонку использовали. Кто-то весьма могущественный, раз способен создавать таких существ, и не удивлюсь, что он же работал со Светловым — слишком уж похожий почерк.

Как только удалось взять контроль над пламенем, мы с видом беспомощных потерпевших спустились на землю по лестнице, а Владимир подбежал ко мне. Его взгляд выражал крайне яркий калейдоскоп эмоций, но выражение лица — вопросительное.

— Как вы?

— В порядке, Владимир Алексеевич.

— Сейчас не до любезничаний, — отрезал Пушкин. — Ты первым бросился сюда, значит, что-то удалось узнать?

— Да, действовал одержимый и бесы, — сказал я, пытаясь прочитать Владимира.

Если так подумать, то я действительно вел себя подозрительно, но я и подумать не мог, что захотят устроить столь масштабную подлянку. Даже когда Лиза уже сказала об одержимости, сложно было представить, что полыхать будут целые улицы… С учетом небольших размеров городка, бедствие затронуло как бы ни меньше четверти всех зданий.

— Мы оцепили места с останками, — закивал Владимир. — Я отправил патрули на поиски, если кто-то из нечисти до сих пор рядом. А что насчет уже дохлых… Даже не буду удивляться тому, что ты сам убил их всех. Неприятно, но придется сказать, что мы все-таки помогали, иначе никто не поверит.

— Это как угодно, мне не жалко.

— Нет-нет, Пётр, дело не в присутствии бесов как таковых. Очевидцы говорят об одержимой с магией… Как бы это помягче сказать, — Владимир замешкался. — Со сверхМагистральной магией.

Очевидцы? Не очень-то хотелось, чтобы зеваки видели меня в бою, но после сражения в городе сложно гарантировать что-то.

— Имперский уровень опасности, такой назначают для смертельно опасных существ, способных уничтожить небольшой город, — продолжал Пушкин, внимательно смотря на меня. — Подобные противники редки и смертельно опасны даже для отряда из Магистров. Титанов и орудия воздушных кораблей используют как раз для подобных инцидентов!

— Оу.

Не сказал бы, что у Стеши были какие-то особые заклинания. Да, много, причем весьма мощных, но не более, куда опаснее сама скорость и сила гибрида нежити и демона, не говоря уже о живучести. Владение магией просто добавляло опасности в этот коктейль, но точно не являлось его основой.

Впрочем, явно лучше не повторять нечто подобное у всех на виду, а то еще жахнут по мне из пушки на всякий случай.

— ИСБ уже вызвали Нулевой отдел для противодействия демонам, но они прибудут в лучшем случае рано утром.

— Понял. Вместе справились, разве плохо? — я усмехнулся. — Меня интересует, все ли в порядке с… Лорелей, — осторожно произнес я, поскольку не знал точно, насколько хорошо знает Пушкин Настю. Уж в роли Лорелей —