оглядел рубку в поисках любопытных глаз. Но остальные мастера-политехники, похоже, были поглощены рабочими задачами. Он отвинтил лицевую панель узла связи, и наружу выпали связки изолированных проводов, будто кишки из выпотрошенного брюха.

Бо поискал катушки с грязно-красными, зелеными, синими проводами и, потянувшись к поясу за разветвителем сигнала, начал подключать устройство к матрице приема. Он наполовину закончил монтаж, когда с ним по рации связался сятей на палубе для персонала, сообщив, что неисправностей не выявлено.

Бо просигналил в ответ благодарность, слизывая пот с губ.

Бросил взгляд через плечо на командора Рея, на других братьев. Прислушался, как лифт возвращает сятея с дурацкого задания. Обрезал провод, снова подключил, замкнул цепи и почувствовал, что теперь руки совершенно явственно дрожат. Если бы кто-то проходил мимо, бросив беглый взгляд…

Датчики уровня топлива вдруг сильно застучали металлом. Раздалось ругательство, скрежещущее и какое-то металлическое.

Голос Рея, требующий объяснений. Поспешные извинения мастеров-политехников. Один наклонился, чтобы поднять инструмент, который уронил. Бо скрипнул зубами. Двери лифта открылись. Тяжелые шаги. Хриплое дыхание. Все ближе, ближе. Слабый шепот помех.

Голос брата у него в ухе.

– Сятей Бо?

Сделано.

– Я нашел проблему, брат. – Бо кивком вернул лицевую панель на место и принялся завинчивать болты. – Незакрепленная проводка, ничего сложного.

– Всегда какие-то мелочи.

Бо выдавил смешок.

– Спасибо за помощь.

– Всегда рад. – Поклон. – Лотос должен цвести.

– Лотос должен цвести. – Бо с облегчением вздохнул, быстро проверил, не сбились ли во время операции настройки приборов.

Но нет, все вроде бы чисто. Разветвитель позволит смонтированной Синдзи системе связи подключаться к антенне Землекрушителя. На поиск заранее установленных станций было потрачено несколько часов, и теперь у них должна появиться возможность связаться с повстанцами Йамы.

Тогда Кицунэ сумеют подготовиться к штурму, не принимая во внимание Землекрушитель или пехоту Тора, которые погибнут в результате взрыва. Знатное будет месиво, почти невообразимое. Но это война. А солдаты – их враги…

Станция связи Бо ожила, приняв сообщение. Серия кодов аутентификации идентифицировала источник передачи как капитул Кигена, а сообщение как приоритетное, причем красного уровня. После всплеска помех началось сообщение, быстро произнесенное искаженным голосом. У Бо перехватило дыхание, когда он услышал его.

Бо едва смог подтвердить прием и отослать обратно надлежащий сигнал окончания сеанса. Он обнаружил, что сидит в оцепенении, с трудом дыша. Сжав кулаки, он развернулся в кресле и поднялся, спустился по металлической лестнице, чтобы встать перед постом управления.

Глаза Рея были прикованы к горизонту.

– В чем дело, брат Бо?

– Приоритетное сообщение, красный уровень, из капитула Кигена, командор.

Рей оживился.

Приподнялся в стременах, замедляя продвижение Землекрушителя, и повернулся, чтобы посмотреть на Бо через подвижные телескопы.

– Докладывай.

– Второй Бутон Кенсай очнулся. Он тяжело ранен, но лже-особи говорят, что он полностью поправится.

– Хвала Первому Бутону. Но почему сообщение отправлено с приоритетом красного уровня? И закодировано?

– Второй Бутон не хочет, чтобы кто-либо за пределами судна знал о его намерениях.

– Намерениях?

Бо кивнул.

– Второй Бутон намерен лично наблюдать за уничтожением Кагэ и всех, кто им содействует. Он едет сюда именно поэтому.

Среди собравшегося персонала мостика пронесся восторженный рокот, а Рей выпрямился в своем коконе.

– Кенсай едет на Землекрушитель? – В голосе у него звучало изумление.

– Хай, – кивнул Бо, и по языку растекся страх. – Он уже в пути.

26

Этот момент

Уши давным-давно онемели, шквалы ветра, струи дождя и раскаты грома опорожнили ее, превратив в полое стекло. За облаками глубиной в милю не было ни солнечного света, ни даже нарушенного обещания, словно Богиня Аматэрасу боялась показаться в царстве ненавистного брата Сусано-о. Но на Юкико все еще были надеты защитные очки, хотя бы для того, чтобы избавить глаза от постоянного слепящего сине-белого света. Расползаясь по клубящейся серости, как трещины в небе, потолок мира готов был рухнуть и раздавить все, что находилось внизу.

Ничего подобного Юкико даже вообразить никогда не могла. Война. Бедлам. Вечная буря.

Буруу трепетал при каждом ударе молнии и мурлыкал при раскатах грома. Любовь тигра к хаосу перелилась и в Юкико: она обнаружила, что улыбается, как будто ее, промокшую до костей под проливным дождем, коснулась луна. Ветер, похожий на ураган. Гром, подобный пульсу марафонца.

Уже близко?

СОВСЕМ РЯДОМ.

Чего мне ждать, когда мы туда доберемся?

КРОВИ.

Рычание Буруу прокатилось вверх по ее бедрам, поселившись в животе.

ЛИВНЯ КРОВИ.

Торр?

ДА.

Расскажи, чем все закончилось. Что произошло после того, как Сукаа изувечил твоего брата? Ты сказал, что отец ничего не сделал? Разве он не был зол?

ОН БЫЛ В ЯРОСТИ. НО МЫ ЖЕ АРАШИТОРЫ. У НАС – НЕ КАК У ЛЮДЕЙ. НЕТ НИКАКИХ СУДОВ. НИКАКИХ СУДЕЙ. ЕСТЬ ТОЛЬКО КЛЮВ И КОГТИ. КРОВЬ ЗА КРОВЬ.

Разве он не мог потребовать, чтобы Сукаа наполовину ослепили?

ПОТРЕБОВАЛ. В МОРЧЕБУ ОТПРАВИЛИ СООБЩЕНИЕ. ЕГО ДОСТАВИЛ ДРУГ КАЙИ, АРАШИТОРА ПО ИМЕНИ КОУУ. ОТЕЦ ПРИКАЗАЛ, ЧТОБЫ СУКАА ПОНЕС НАКАЗАНИЕ, СООТВЕТСТВУЮЩЕЕ ПРЕСТУПЛЕНИЮ.

И что ответил Торр?

ОН СКАЗАЛ, ЧТО ЕСЛИ МОЙ ОТЕЦ ХОЧЕТ ВЕРШИТЬ ПРАВОСУДИЕ, ТО ЕМУ СЛЕДУЕТ БРОСИТЬ ВЫЗОВ И СТАТЬ ВЛАДЫКОЙ ЗАПАДА И ВОСТОКА. ЗАТЕМ ОСТАВИЛ КОУУ КРАСИВЫЙ ШРАМ НА ПАМЯТЬ И ОТПРАВИЛ ВЕСТНИКА ВОСВОЯСИ.

Значит, Торр проверял твоего отца. Пытался понять, как далеко он зайдет?

НЕСОМНЕННО.

Образы кружились в жарких от крови глубинах сознания Буруу, Юкико наблюдала за происходящим через око памяти. Она видела собрание стаи, большой сход, на котором присутствовали все самцы, самки и детеныши. Отец Буруу рассказал о вызове Торра, объяснил, что принять вызов будет означать войну между грозовыми тиграми Края вечных бурь и черными Залетными. И тогда, впервые за все время, сколько они могли помнить, Хан попросил совета.

Среди воющей тишины высказался Эш, и его голос был полон горечи и ненависти. Это несправедливо, заявил он. Неправильно. Сукаа лишил его глаза и должен заплатить. Если в небесах должна пролиться кровь и Залетные умрут, пусть так и будет.

Драк согласился с братом. Было бы трусостью оставить оскорбление безнаказанным. Другие самцы повысили голос в знак согласия, их морды стали свирепыми, засверкали глаза. Возможно, это длилось слишком долго. Наверное, ритуальные сражения и мирная жизнь сделали их мягкими. Научили бояться.

А потом слово взяла пожилая и величественная старая тигрица, почти ослепшая с годами. Ее полосы были тусклы, как серебро. Звали ее Креа: мудрейшая самка оказалась старше всех в Краю вечных бурь.

Она стояла среди других старейшин и говорила о безрассудстве войны. О бессмысленности мести. О том, что убийство Сукаа, Торра, каждого арашиторы в Морчебе не вернет Эшу глаз.

Остальные старейшины одобрительно загудели.

«Мудрость! – кричали они. –