Оглушительный рев заглушил их голоса, Драк и Эш ревели громче всех. И среди какофонии вперед выступил Хан, широко раскинув крылья. Янтарные глаза пылали от поцелуев бури, а небо рассекали сверкающие зигзаги. Он был мускулистым, с крупным клювом и когтями. Величайший правитель из всех известных в Краю вечных бурь.

И он произнес слово, которое установило тишину, погасило огонь самцов, будто на раскаленные угли плеснули ледяной воды.

«Вымирание», – сказал он.

Их очень мало. А вести войну означало бы еще больше ослабить себя и вбить клин между черными и белыми, который будет торчать десятилетиями. Они бежали из Шимы, чтобы выжить. Рисковать всем сейчас? Даже из-за столь тяжелой раны, какую получил Эш?

Для грозовых тигров Края вечных бурь существовал лишь один истинный закон. Заповедь, оставленная той, кто первой увела их с отравленных берегов Шимы. Черный. Белый. Молодой. Старый. Не имеет значения. Арашитора не убивает арашитору.

Согласие прокатилось по собранию, хотя в груди подрастающих самцов гремела ярость. Но их было совсем немного. Их хватка оказалась слабой.

Хан говорил правду.

Буруу видел боль от предательства во взоре Эша. Неприкрытую ярость во взгляде Драка. Но братья юны и неопытны. Они не могут бросить вызов отцу и победить.

И поэтому они склонили головы и подчинились, как поступили бы верноподданные и преданные сыновья.

Шли годы. Перед мысленным взором Буруу сменялись сезоны, подобно рассвету и закату. Юкико видела, как он рос, расцветал, мужал, превращаясь в грозового тигра, которого она знала сейчас. Наблюдала, как он парит среди облаков, гоняясь, сквозь удары молний, за самкой по имени Шай. Лицезрела, как разгорается негодование Эша, как сверкает в его взгляде ненависть, отравляя даже Драка. Однако любовь к отцу удерживала яд в сердце Буруу.

Но он не сомневался, что настанет день, когда старший брат будет оспаривать титул Хана.

Пока что Драк был еще молод. А Хан полон сил. Каждый в стае понимал это.

Залетных после инцидента с Сукаа никто не видел. Но через кочевника, скитавшегося по северным морям, пришло известие, что Торр желает положить конец враждебным отношениям. И стаи должны снова встретиться летом, как бывало в более счастливые дни. И хотя Буруу уже догадался, что Торр являлся авантюристом и корыстолюбцем, а Драк советовал не принимать предложения Хана Морчебы, отец узрел в этом реальный шанс. Можно будет завершить бессмысленное противостояние и принести в мир арашитор спокойствие после многих лет пустой агрессии.

Юкико увидела Хана, стоящего на вершине своего обиталища посреди бесконечно бушующей бури. Гнездо опустело, мать Буруу не пережила предыдущую зиму, оставив Скаа одного в тихом горе.

А Буруу застыл за спиной отца и наблюдал, как вожак взирает на свое ханство. Могучий грозовой тигр почему-то казался меньше ростом, согнувшись под тяжестью бремени.

«Эш никогда не простит, если ты примешь мир Торра!» – прорычал Буруу.

«Не простит», – согласился отец.

«Ты выбираешь Залетных, а не кровь».

«Я выбираю будущее. Для всего нашего рода».

«Будущее?»

«Однажды ты будешь править, мой Триумф. И ты поймешь, что думать надо не об одном, а обо всех. И тогда не станет ни черного цвета. Ни белого. Только серый».

«Они возненавидят тебя. Драк. Эш. Позволь кому-нибудь из них бросить вызов».

Скаа повернулся к своему любимому отпрыску.

«Хан тот, кто утверждает, что он – Хан».

На следующий день он отправил Буруу, единственного сына, которому доверял, передать послание. Буруу полетел на восток, в Морчебу, встретился с Сукаа. Высокомерие сына Хана, казалось, потускнело за прошедшие годы, и Буруу увидел в его глазах нечто, похожее на сожаление.

Он озвучил послание отца. Край вечных бурь примет мирное предложение Морчебы, если правила Кровавого камня будут установлены как закон. Никаких необратимых повреждений. Никакой смерти. Те, кто нарушит закон, должны быть наказаны в той же мере.

Сукаа согласился, глубокомысленно кивнув, прежде чем улететь. И Буруу вернулся обратно в Край вечных бурь, хоть и возмущенный тем, что Сукаа удалось ускользнуть от правосудия, но начинающий понимать масштабность мира. Всю его глубину. Что отец поступил мудро, согласившись. Сражаться нужно не для того, чтобы отомстить за прошлые раны, а для того, чтобы строить будущее.

Чтобы создать нечто большее.

Ни для черных. Ни для белых. Лишь для серых.

Шай перехватила тигра за много миль от Края вечных бурь, ее грудь тяжело вздымалась, в глазах были печаль и ужас. И когда она бросилась к нему через темнеющий небосвод, он понял – произошло нечто ужасное. То, что невозможно исправить.

Хан мертв.

Новость была как удар. От которой растеклись внутренности. Закаменело сердце. Немыслимо.

«Невозможно».

«Как?»

«Драк и Эш».

«Но двое не могут бросить вызов одному?»

«Не было никакого вызова. – В ее взгляде – горе. Боль и ярость. – Просто убийство».

Какой-то беспредел. Издевательство. Убить родного отца? Что за безумие толкнуло братьев к краю? Предательство? Слишком сложно, невозможно понять. Глаза застилал кровавый прилив, наполняя яростью бесконечный промежуток между рассветом и сумерками и окрашивая мир в алый.

Шай звала его по имени, когда он улетал, умоляя остановиться. Но в тот момент он не владел собой. Он видел только багровый цвет, и в сознании ярко горело воспоминание о том дне, когда он впервые встал на крыло рядом с отцом.

Все, что было раньше, равно как и то, что будет после, окрашивалось ярким приливом ярости.

Вдалеке виднелось ханское гнездо, оно приближалось с каждым вздохом, и гнев рос в Буруу с каждым взмахом крыльев.

Драк кружил над гнездом, на израненных боках виднелись следы когтей отца. Он окликнул Буруу сквозь бурю. В поисках компромисса. Призывая к спокойствию. Но у Буруу не было ни слов, ни времени поговорить с тем, кого он называл братом.

Зато в Буруу клокотал рев вызова, поражающий, как удар молнии, вопль ярости. Он помнил миг удара, мощного, как десять тысяч молотов, серо-стального и оглушительного. Битву в истерзанном бурями небе, сверкающие молнии, раскаты грома. В океане сражались морские драконы, доведенные до исступления кровавым дождем. Не было никаких мыслей. Никакой паузы. Только действия. И удары – сверху и снизу. повсюду. Сумасшедшее круженье когтей и клювов. И рычание.

А когда все закончилось, были жар и соль, и теплые скользкие струи, стекающие по горлу Буруу. И Драк, падающий с небес, оставляя за собой кровавый след, напоминающий красные ленты под дождем.

Тело брата ударилось о воду среди мелькающих серебристых хвостов, морские драконы оскалились полупрозрачными зубами-катанами. Буруу повернулся к подножию ханского трона, где, свернувшись калачиком, в тепловатой алой луже лежал другой брат, разорванный от горла до живота когтями отца.

Стая Края вечных бурь собралась, чтобы понаблюдать