Крыса втянула носом воздух, наклонив голову и моргая.

– Ах ты, тварь… – прошипел Джимен. – Как тебе удалось миновать приманки?

С расположенного снаружи склада раздались крики, приглушенные расстоянием и старым деревом. Джимен повернулся как раз в тот момент, когда дверь открылась, а из-за косяка высунулась голова и покрытая татуировками гора мышц.

– Проблема, – сказал гангстер. – Оставайся здесь, Джимен-сама.

Бухгалтер взмахнул ножом и попятился в угол. Крыса уставилась на него сверху вниз пустыми кукольными глазами, черными, мертвыми. Джимен вздрогнул, услышав громкий хлопок, потом мужской крик. Взглянув на кинжал в руке, отложил его в сторону и поднял длинную дубинку тэцубо, лежавшую у двери. Четыре фута шипованного железа удобно легли в ладонь успокоительной тяжестью.

Крыса на потолке наклонила голову.

Моргнула.

Второй хлопок, затем третий. Очередной крик, как у младенца, вырванного из материнской утробы, – мелодия конца, которого на самом деле не заслуживал ни один человек. Джимен смахнул внезапно выступивший на лбу пот, попятился еще дальше в угол и, несмотря на осознание того, что между ним и приближающейся «проблемой» стоит дюжина максимально свирепых громил, поймал себя кое на чем. Он пожалел, что у кабинета нет еще одного выхода.

И с силой вдавился спиной в стену.

Возня и крики приближались. И вот уже заколотили в дверь, и затрещали под напором петли. А после наступила тишина, холодная, бездонная, нарушаемая лишь тихим стрекотом крысы над головой и падающими каплями – кап-кап-кап – чего-то густого и вязкого сразу за дверью. Звуки доносились с лестничной площадки. Из сверкающей темноты.

Ручка неторопливо повернулась.

Дверь открывалась еще медленнее.

Глаза. Легион глаз. Угольные, сияющие во мраке, сотни крошечных шариков, отражающих бумажные фонарики. А среди них стоял мальчик, высокий, забрызганный чем-то красным. Бледная, как у призрака, кожа, обритая голова, пропитанная кровью повязка на отсутствующем ухе. Железомёт, уродливый, дымящийся, зажатый в кулаке с побелевшими костяшками пальцев.

Мальчик провел языком по бескровным губам.

Когда он заговорил, в его голосе зазвучало что-то убийственное.

– Ты знаешь, кто я?

Джимен взглянул на море крыс-трупоедов у ног мальчика.

– Хай.

– Джентльмен. Где он?

– Не знаю.

Смех. Мрачный, безрадостный. Оборвался столь же внезапно, как и начался.

– На кого я, по-твоему, похож?

– На мертвеца, – выплюнул Джимен, стиснув покрепче боевую дубинку.

Мальчик поднял палец, перепачканный кровью. Прищурился. И орда хлынула вперед, как темная зыбь в полуночном заливе.

Крысы налетели на Джимена с разверзнутыми пастями и окровавленными зубами, словно рой из далекого кошмара в те дни, когда боги слышали молитвы, когда у тьмы имелись глаза, и монстры были, ох, такими реальными.

Мальчик наблюдал. Слушал, как они начали рвать и жевать человеческую плоть.

Улыбаясь мягко, смертельно, пока Джимен выкрикивал имя матери, и его собственный голос был похож на шепот:

– На кого я похож теперь, ублюдок?

Наступил момент его триумфа.

Джентльмен проглотил очередной кусок, вытер губы, чтобы не щипало, и уставился на ирэдзуми – рыбку кои, цветы сакуры и девушек-гейш, означающих, что он есть не кто иной, как бесклановое отребье. Не повезло ему родиться членом одного из четырех могущественных дзайбацу, нет. Джентльмен – дитя трущоб из семьи без имени. Он задавался вопросом, кем же были его предки. Откуда пришли в те времена, когда Империя раздавила две дюжины семей, оставив всего четыре. Может, он был Пандой? Или Богомолом? А может, Кошкой? Обезьяной? Или Собакой?

Но это уже не имело значения. Сегодня вечером он был оябуном Детей Скорпионов. Главарем крупнейшей банды головорезов, сутенеров, наркоторговцев и вымогателей во всем Кигене. Он поднялся из низкородного отребья и стал негласным правителем города. а для осуществления цели потребовалось совершить лишь несколько сотен убийств…

Эри появилась в дверном проеме, фонарь за спиной отбрасывал длинную тень на пол.

– Пожелаешь спокойной ночи сыну, муж мой?

– Чуть позже, милая.

Эри коснулась его лица, откинула седеющие волосы со лба и поцеловала в щеку. И на цыпочках направилась по коридору в комнату сына, чтобы поворковать над ребенком, спеть колыбельную, пожелать приятных снов.

Сколько минут Джентльмен уже сидит здесь, выпивая в темноте, мечтая о господстве и могуществе? О царстве теней, созданном своими голыми руками. Однако в реальность его вернул голос Эри, тонкий, дрожащий. Нечто странное почудилось в ее тоне. Что-то близкое к…

Джентльмен встал и, тяжело ступая, поднялся по лестнице в детскую, дверь которой была приоткрыта, а за ней мерцал тусклым пламенем единственный ночник.

Он услышал, как смеется маленький Кайто – его первенец, голос мальчика был высоким и звонким, наполняя отца сиюминутной радостью.

Растворяясь в страхе.

Джентльмен вошел в комнату, и его будто молотом ударило. Сын сидел в кроватке, пухлый и розовощекий, и теребил ручонками гладкие черные тела, так и вьющиеся вокруг него. Детская постель кишела крысами, и самые мелкие достигали двух футов в длину, у каждой были глаза мертвой куклы и кривые желтые клыки.

Вздох застрял у Джентльмена между зубами, когда он бросился вперед.

– Кайто!

– Не успеешь, друг, слишком далеко, – раздалось шипение за спиной.

Джентльмен обернулся и только тогда заметил его, стоявшего в дальнем углу, сунувшего руки в рукава. А у его ног лежала Эри, связанная, как крыса-трупоед в витрине мясной лавки.

У него было пустое лицо. Бледное, неподвижное. Его выдавал только взгляд, наполненный утешением убийства.

Глаза убийцы на лице симпатичного мальчика, которого Джентльмен в последний раз видел рыдающим и кричащим, когда он вырывал глаз у его сестрицы.

Говорун… нет! Говорящий с крысами.

Ярость затопила Джентльмена, горячая и ослепляющая. Он сделал два быстрых шага вперед, и у него в руках каким-то образом уже оказался танто, когда мальчик поднял палец, и трупные крысы взвизгнули и заверещали на одной пронзительной ноте, которая заставила закричать Кайто, окруженного голодными, широко распахнутыми пастями.

– Как думаешь, что они будут делать? Мучиться и исходить пеной? – Мальчик взглянул на постель, полную грызунов. – Если парень, удерживающий их за поводок, ослабит хватку? – Он кивнул на кинжал в руке гангстера. – Лучше бы тебе бросить заточку. Предположим, мы сможем договориться. По-джентльменски. Джентльмен.

– Ты угрожаешь моей семье…

– О, даже не заикайся об этом, маленький якудза. Не смей.

Крыса-трупоед вытянулась во весь рост в кроватке, слизывая слезы Кайто длиннющим серым языком. Плач Эри был подобен отдаленному водопаду. Танто упал, вонзившись острием в половицы, и задрожал.

Голос был мягким, как бархат.

Черным, как ночь.

– Жил-был умный мальчик по имени Йоши. Но, будучи тем, кем он был, что не особо учитывалось в самых грандиозных планах, и даже не вполовину таким умным, каким он себя считал, он