и направился к куче разноцветных лохмотьев. Присев рядом, что-то сказал. Куча зашевелилась, словно внутри копался крот, из нее вынырнуло человеческое лицо, раздутое пузырем трупного цвета. Уставившись на Порфирия, существо рыгнуло, обноски зашуршали, появилась лапа, сжимающая новенький айфон. Пробормотав коротко и невнятно, оно выключило мобильник и исчезло под ворохом дранья.

Прислонившись к стене перехода, выложенной белым мрамором, Порфирий лениво закурил, не обращая внимания на то, что творится рядом. Поблизости парочка опухших мужичков неразличимого возраста присела на корточки, один вынул бутыль сладкой газировки, другой выпустил в нее струю лака из баллончика, добавил спиртовых настоек из аптечных пузырьков и ловким движением взболтал смесь. Коктейль «Сенная площадь» пили из горлышка по очереди, жадно глотая и морщась.

Кэт отвернулась. Она терпеливо ждала.

К Порфирию подошел высокий парень в кожаной куртке и кожаных штанах. Волосатый палец, на котором блестел свинцовый перстень с черепом, вертел с тихим посвистом брелок – звездочку с тремя лучами. Мощная золотая цепь сияла на мохнатой груди. Острая мордочка уверенного красавца расплылась в улыбке.

Мужчины поговорили. Волосатый самец изобразил дружеский хук слева в грудь Порфирию. Кэт позвали незаметным кивком. Оценив девицу, мохнатый ухмыльнулся:

– Покажи снимок.

Фотографию Кэт не выпустила. Не хотела, чтобы пальцы сального мачо коснулись личика Сони. Только взглянув, он сказал:

– Этой не было.

– Может, у соседей? – спросил Порфирий.

– Я бы знал. Хороший экземпляр, себе бы взял. Можно хорошо заработать.

– Можешь прямо сейчас заработать.

– Нет, не знаю ее.

– На твоей земле пропала, Алик. Ты всех тут знаешь. Как же так?

Алик развел руками:

– Всякое бывает. Может, Щелкунчик взял?

Хлопнув Порфирия по плечу, мачо удалился, насвистывая и вертя брелок.

– Что за клоун? – спросила Кэт.

Порфирий был серьезен.

– Хозяин местных нищих. Очень богат. Если дети пропадают здесь, чаще всего они оказываются у Алика. Он делает из них хороших работников. Правда, иногда калечит. Заставляет нюхать клей, приучает к водке и наркотикам. Чтобы держать в форме. Девочек обычно использует по-другому.

– Он мог соврать.

– Алику незачем врать. Он тебя не боится. Такую куколку, как твоя сестра, он бы взял себе. Любит детей по-своему… Готова идти дальше?

Кэт была готова на многое. Она спросила:

– Кто такой Щелкунчик?

Порфирий поморщился:

– Не бери в голову.

– Я хочу знать.

– Полная чушь.

– Пожалуйста!

– Тебе это надо? Хорошо: якобы где-то в подвалах Сенной живет старик, который крадет детей и скармливает их крысам. Городская легенда. Ясно?

Кэт была готова проверять любую легенду.

– Почему его так назвали? Щелкунчик воевал с крысами, у Чайковского он хороший парень, на стороне добра…

– Чайковский, Достоевский – одна хрень. Здесь Сенная площадь, тут другие оперы, – ответил Порфирий.

– Где подвалы, в которых его найти?

– Это без меня.

– Я плачу за поиски.

– Деньги ни при чем. Это как искать привидение.

Кэт пришлось отступить.

Порфирий повел в сторону от площади, где начинались проходные дворы. Несколько кварталов прошли насквозь, как по улице. Кэт старалась запомнить дорогу, но одинаково желтые стены слились в мутный поток. Она потеряла ориентиры, только держала в памяти направление к Сенной.

В очередном дворе Порфирий дернул обшарпанную дверь подъезда и поднялся на четвертый этаж. Кэт не отставала. У квартиры без номера Порфирий позвонил по мобильному и что-то буркнул в трубку. Замок щелкнул, на пороге стоял жирный субъект в банном халате, распахнутом без стеснения. В проем же высунулось личико, густо покрытое косметикой. Ресницы слипались от туши, ротик раздувался под толстым слоем помады. Девочке в прозрачной ночнушке, заляпанной разводами, было не больше… Кэт не хотела об этом думать.

Накрашенное создание хриплым голоском спросило:

– Красавчик, не угостишь мороженым? В горлышке пересохло…

Толстяк отшвырнул ее назад. Рубашка задралась, обнажая живот в желтых синяках. Она поднялась, оправляя тонкую одежду, и заковыляла, напевая считалочку: «Тише, мыши, кот на крыше, а котята еще выше». Из глубин коридора несло смесью хлорки с блевотиной.

– Порфирий! – сладко улыбнулся толстяк. – Друг мой! Давно не заглядывал. Что-нибудь свеженькое?

– Интересует материал.

– Для тебя – что угодно… Какую именно?

– Вот эту… – Порфирий махнул, как подзывают официанта.

Кэт подошла, снимок опять не выпустила.

Толстяк сощурился, словно сытый кот, и поцокал языком:

– Какая сдобная. Так бы и помял… Нет, друг Порфирий, у меня такой нет. Ни за что бы не отпустил. Просто куколка. Может, другую подобрать? А твоей даме что-нибудь предложить? Есть мальчики очень ничего. Рекомендую!

Толстяк щелкнул пальцами, подтверждая высокое качество товара.

Кэт пошла вниз. Прорвавшийся ливень задержал в подъезде. Дождь рухнул стеной, как в тропиках, бил по асфальту стрелами вод и грохотал крышами.

Порфирий закурил, выпуская тяжелый дым.

– Плохо дело, – сказал он, стряхивая пепел под ноги.

Кэт ждала продолжения.

– Лёлик держит под собой малолеток. К нему попадают восемь из десяти. На таких всегда спрос. Иногда сам выполняет заказ, если клиенту приглянулась конкретная. Твоей здесь нет. Даже если ты свернешь ему шею, тут ее не найти.

– Верите ему на слово?

– Лёлик деловой человек, он продал бы тебе сестру. Если бы она была у него.

– Хорошая новость.

– Ты не понимаешь. Алик Красавчик соврет запросто. Соня могла попасть к нему. Через месяц он наверняка продал бы ее Лёлику: зачем ему отработанный материал. Зато сестра была бы жива. Но если ее нет…

– Она жива, – повторила свое заклинание Кэт. – Надо искать.

– Как знаешь.

– Что делаем дальше?

– Что сможем.

Дождь ослабел до мелких брызг.

Сенная оказалась буквально за домом. Быть может, Порфирий специально водил кругами, чтобы чужая не нашла дороги. Он был прав. Кэт хотелось вернуться и попробовать, насколько крепкая шея у толстого Лёлика. Чтобы он молил о пощаде. Чтобы получил то, что заслуживает…

Кэт перестала доверять напарнику.

Внутри стеклянной будки крутилась пирамида мясных лепестков, насаженных на вращающийся шомпол. Чернявый парень, перевязанный сальным фартуком, срезал поджаренные куски длинным ножом. Из окна неслась восточная музыка и вонь горелого масла. На низеньком табурете рядом с прилавком отдыхал седой мужчина в черной рубашке. Шуршали четки, лицо его было исполнено строгости. Открыв глаза, он поднялся навстречу Порфирию. Обменялись крепким рукопожатием, коснулись щеками. Женщине полагалось держаться в стороне.

Порфирий заговорил подчеркнуто вежливо. Спросил, как дела уважаемого Аслана, как самочувствие. Ему отвечали дружелюбно. Вдруг он что-то пробормотал, приблизился и стал нашептывать на ухо. Аслан выслушал внимательно. И ответил:

– Хорошо.

Кэт позволили подойти.

Снимок девочки Аслан разглядывал внимательно, перебирал четки, сказал резко:

– Нет.

Кэт не знала, кто это и чем он занимается. Поняла главное: шансов не осталось. И терять больше нечего.

– Может, ее Щелкунчик украл? – спросила она с вызовом. – Не знаете,