– Такой экземпляр привела. Щелкунчик очень доволен.

Шов прорвался. Полоска металла выскользнула.

– Веди себя тихо. А то придется успокоить. – Порфирий поиграл кастетом.

Кэт медленно откинулась и почувствовала плечами стену. Никто не заметит, что происходит с руками. Да и кому интересно: глупая девица надежно связана.

Из темноты вышел мальчик с лицом старика. Закрыв глаза, тихо засвистел. Пол зашевелился. Стая крыс выползла грязным потоком, замерла. Издав тонкий, еле слышный вой, коротыш скрючился в поклоне. Стало так тихо, что Кэт придержала бритву, чтобы не выдать шорохом.

Приближался цокот коготков, словно в темноте аккуратно ломали хворост. Рядом с мальчиком возникла крыса размером с крупную кошку. Усы топорщились кустом, шерстка мордочки поседела от старости. Мужчины склонили головы. Крыса повела носом, черные бусинки глаз изучали Кэт. Мальчик нагнулся еще ниже.

– Щелкунчик общается с матерью, – шепотом пояснил Порфирий. – Узнает ее волю… О, все отлично! Мать готова принять дар… Что сейчас будет!

Лезвие шло туго.

Щелкунчик исчез в темноте и вернулся, неся раздетую Ани. Девочка была без сознания, но жива. Приподняв тельце, Щелкунчик засвистел и провозгласил:

– В честь вечного союза приносим в дар тебе, о мать-крыса, невинную плоть!

Тело легло на каменный пол. Крыса повела усами и кивнула.

Так показалось Кэт. Она не была уверена наверняка, что видела именно это. Голова гудела, бритва резала палец, веревка не поддавалась.

По тайному сигналу волна серых шкурок накинулась и поглотила ребенка. Жадное чавканье и хлопки разрываемого мяса слились в торопливый гомон. Ани исчезала.

Кэт зажмурилась и крепче принялась за веревку.

Когда открыла глаза, все было кончено. На остатках костей суетились последние крысы, которым досталось меньше всего. Только морды густо перепачканы кровью.

Порфирий был в полном восторге.

– Дар принят! – провозгласил Щелкунчик. – Союз крепок!

Ему ответил одобрительный гул.

– Ну, а теперь самое важное! – шепнул Порфирий.

Щелкунчик исчез опять. Когда он появился, Кэт сразу догадалась, что принес. Это была Соня. Никаких сомнений. Именно она. Ее переодели в кукольное платьице. Жива, но спит глубоким сном. Кэт не сомневалась. Она знала.

Смахнув носком ошметок жертвы, Щелкунчик положил в кровавую лужу Соню.

– Сегодня великий день! – провозгласил он. – Наш союз с серым племенем длится более трехсот лет. Наступает черед передать его дальше. Много лет назад мать-крыса наградила меня своим укусом, чтобы я мог понимать язык серого племени и передавать ее волю. Прошло много лет. Скоро настанет час мне уходить. Мы так долго искали, кто сможет прийти на смену. И мы нашли: блондинка с зелеными глазами!

Сидевшие мужчины выразили восторг.

Резким жестом Щелкунчик потребовал тишины:

– О, мать-крыса! Одари своим великим укусом избранницу, и я обещаю передать ей все, что знаю сам, чтобы она достойно заняла мое место.

Потеряв осторожность, Кэт заторопилась.

– Это такая честь, гордись сестрой! – шепнул Порфирий.

Мать-крыса шевельнула носом и уставилась на чужую.

Что-то подозревает?

Только не сейчас.

Веревка сдалась. Стараясь не менять позы, Кэт стряхнула петли и протиснула ладонь за пояс.

– Да продлится великий союз с серым племенем! – завопил Щелкунчик.

Пальцы скользнули на рукоятку. Предохранитель мягко отошел вверх. Теперь – одним движением, как учил инструктор.

Мать-крыса понюхала запястье Сони.

Облизнулась.

Срывая кожу спины, Кэт дослала патрон в патронник, выбросила прямую руку, ставшую одним целым с оружием, и мягко спустила курок.

Щелкнул боек. Девятимиллиметровая пуля с разрывным наконечником прошила мордочку, разорвав крысу хлопком, как шарик из шерсти. Кровавые ошметки заляпали Щелкунчика. Грохот выстрела сотряс подвал. Никто не шевельнулся. Еще пять секунд шока.

Раз…

Не сгибая руки, Кэт перебросила ствол к удивленному лицу Порфирия.

Два…

Щелк!

Взлетел фонтан из мозгов и осколков черепа специалиста по чужим проблемам.

Три…

Щелк!

Пуля вошла под брюхо Лёлику. Толстяк охнул и въехал лицом в каменный пол.

Четыре…

Щелк!

Брызги разорвали волосатую грудь Алика.

Пять…

Дуло ровно нацелилось в седую бороду. У Аслана мелко трясся подбородок.

– Хочешь жить – беги…

Завершая победу, она рявкнула:

– Вон!

Люди и крысы бросились врассыпную, перемешивая дым выстрелов. Только мальчик-старик, забрызганный кровью, не двигался. Сидел на полу, широко расставив ноги, и часто моргал.

– Кто ты такая? – прошептал он.

Сбросив ком веревки, Кэт поднялась на затекших ногах, хрустнуло в коленях. Потолок пригибал плечи, «ТТ» мирно опущен.

– Старшая сестра.

– Что ты наделала?! Люди и крысы жили в мире. Раз в год мы приносили им жертвы. Я держал связь с серым племенем. Я знал их язык. Все кончено. Ты убила мать-крысу. Теперь начнется хаос!

– Хаос – ваша проблема. Ты украл мою сестру.

Кэт подхватила Соню, мягкую и теплую, прижала к себе. Соня с ней, Соня рядом. Теперь ее никто не отнимет. Пусть вернутся полчища крыс. Они не смогут ее отнять.

– Тебе нет спасения! Крысы везде! Они не простят!

– Зато хорошо лопаются… Чпок – и нету!

Щелкунчик не ответил, морщины собрались кучкой, он тихо засвистел, сухие пальчики застучали хрустящий ритм.

Щелк-щелк…

Покой овладевал уставшим телом. Кэт захотелось сесть, отдохнуть, прилечь, ведь тут так уютно, так хорошо, и мальчик такой милый.

Щелк-щелк…

Безвольно вскинув руку, Кэт спустила курок, почти не целясь. Быстрее грохота Щелкунчика отбросило в темноту. Из развороченного лба хлынула каша мозгов. Тельце карлика дернулось в конвульсиях и затихло. Как выброшенная игрушка.

Наваждение лопнуло. Вернулась боль. И ясность.

– Умеешь щелкать – умей лопаться, – прошептала Кэт. – Вот так, крысеныш…

Она крепче обняла Соню:

– Пора домой, сестренка.

Не чувствуя тяжести, Кэт несла Соню одной рукой. Другая прятала «ТТ» в складках кукольного платья. Она была готова убить любого, кто встанет на пути. Сестренка, привалившись на ее плечо, плыла в глубоком сне. Накачали снотворным, дышит ровно. Даже не исхудала за месяц в подвале.

Сенную площадь окутала белая ночь. Редкие прохожие с удивлением оглядывались на женщину в спортивной одежде, которая бежала с большой куклой, измазанной кровью.

Проскочив мимо нового портье, которому было все равно, Кэт заперла дверь, хоть это было глупо: кто посмеет сунуться.

Надо спешить. Она переодела спящую Соню, разодрав кукольное платье в клочья, и только потом умылась от мозгов Порфирия. Остальные сборы прошли стремительно: чемодан – бросить, рюкзак – на плечо, сестренку – под мышку.

Выбежав на улицу, Кэт остановила третье по счету такси, как научил инструктор. Неторопливо открыв дверцу, уверенно сказала:

– Тысяча долларов до границы с Финляндией. Три – если привезете в аэропорт Хельсинки.

Не раздумывая водитель согласился. Только вежливо заметил:

– У вас куртка чем-то испачкана.

Устроив себя на заднем сиденье, а Соню на коленях, Кэт ответила:

– Крыс изводила.

Таксист уставился в зеркальце заднего вида. Кое-как