обоюдоострое. Когда-нибудь враг это поймет. Возможно Морган сам расскажет ему об этом перед тем как применить найденный револьвер по назначению. А потом пустит Страннику пулю между глаз. Игры разума годятся для статистов и бездушных тварей. Человек, вызвавший интерес у Изначальных, заслуживает большего. Ему подойдет честный поединок и девять граммов свинца. Это будет выглядеть красиво. Иисус как-то сказал своему приятелю Петру, что двух мечей для мокрого дела более чем достаточно. А как насчет шести патронов «Громобой» 357-го калибра?

В отдалении посыпались камни. Небольшое стадо горных козлов двигалось по тропе над обрывом. Морган прицокнцул языком. Крупный самец оступился и полетел вниз. Его тело стукнулось о выступ скалы и пропало в расселине. Стервятники кружили между зубьями известняка на высоте двух сотен футов. Их крики напоминали рыдания младенца. Пилигрим моргнул, и птицы замолчали навсегда, осыпавшись с неба хлопьями пепла.

Здесь Черный Пилигрим задержался до вечера. Он сидел на камне и ждал, когда взойдет Валькирия. Она появилась вместе с темнотой — огромная и круглая, как распухшее лицо утопленника. Над головой бушевали потоки заряженных частиц, и небо полыхало зеленым огнем.

На подстилке из брезента все еще лежала кучка сухих растений. Морган соорудил новый костер поверх выжженного символа и извлек из мешка толстые охотничьи спички с серными головками. Пилигрим умел разжигать пламя сорока различными способами, в том числе лучом плазмы, разогретой до температуры звездного ядра, но сейчас в этом не было необходимости. Огонь все еще горел на этой выхолощенной площадке, где в течение нескольких десятков лет не приживется ни одно растение. Пилигрим мог заглянуть в костер и поймать отблеск недавнего прошлого. Подобно тому как сообщение, записанное на одном листе блокнота, отпечатывается на следующей странице, так и образы, рожденные в предыдущем, ритуальном костре сохранились в памяти обыкновенного, разложенного сутки спустя на том же месте.

Голос в сознании прозвучал как эхо с вершины водопада, заглушенное грохотом падающей воды. Пилигрим загасил костер и расшвырял обугленные стебли носком сапога. На его долю выпал редкий случай проникнуть в судьбу врага. Осталось только верно истолковать смысл религиозных аллюзий и мифологических отсылок. Но в его распоряжении все знания человечества. Теперь враг знает о нем, и Моргана это вполне устраивало. Пусть страх кусает беглеца за пятки и заставляет ошибаться. Пилигрим сохранил за собой преимущество и рассчитывал в дальнейшем развить успех.

Он сунул спички в карман, устроился на земле, завернулся в плащ и сразу уснул. На заре следующего дня съел десять граммов бекона и сделал скупой глоток из фляги. Небо на востоке плавилось в радужных переливах. Пилигрим сидел с закрытыми глазами, поджав под себя ноги. Он терял время, задерживаясь на одном месте, а враг уходил все дальше и дальше. Но Морган не спешил бросаться в погоню. Пред тем, как пересечь незримый барьер между пустыней и Сторожевым кряжем, нужно основательно подготовиться. Враг и его небесные шлюхи легко миновали барьер. По своей природе люди не отличаются от животных, слепленные из той же первородной глины. Живущая в горах сила обратила на них не больше внимания, чем на ящериц и грызунов. Морган был созданием иного рода, но он и горные стражи говорили на одном языке.

Пилигрим снова извлек из кошелька ритуальные принадлежности. Вместо круглых стержней появилась наглухо запаянная металлическая коробка, усеянная серебристыми прожилками и хрустальными параллелепипедами — они напоминали искусственно выращенные алмазы. Если бы кому-то пришло в голову изучить коробку при помощи микроскопа, он бы обнаружил бесчисленные грани кристаллов, выведенные с идеальной точностью. Признаки искусственной симметрии угадывались даже на молекулярном уровне. Цепочки атомов формировали сложнейший узор, подчиняясь безупречной математической логике. Когда пальцы Моргана осторожно касались коробки в разных местах, кристаллы перемигивались тусклым голубоватым сиянием, и серии отдельных вспышек складывались в шифр. Так один за другим минули восемнадцать часов. Наконец, Морган глубоко вздохнул и открыл глаза. На него снизошел долгожданный покой. Расщепленный разум собрался в единое целое. Он был как стрела, выпущенная из лука, как сверхзвуковая пуля, скользящая по нарезам ствола.

Настало самое жаркое время, и все живое попряталось в тени. Морган задрал голову и оценил расположение компонентов Пальмиры. Бело-голубое светило уже преодолело наивысшую точку дуги, а красное — спряталось за его нижним краем. Через пару месяцев танцоры сблизятся на минимальное расстояние в двенадцать астрономических единиц, а потом начнут удаляться друг от друга. Спустя год Пальмира-В окончательно растворится в бездне, пропадет из поля зрения на следующие шестьдесят лет. Но есть и третий компонент, появление которого для всех станет сюрпризом. Яркую красноватую звезду на севере уже видно невооруженным глазом. Обученный специалист с помощью простейшего телескопа без труда отличит ее от прочих небесных огней, но на этой планете люди перестали наблюдать за звездами. В конце концов невежество их погубит. Время поиска ограничено. Пора трогаться в путь.

Он прислушался к нарастающему жужжанию турбин. Пять черных мух, идущие вдоль предгорий идеальным уступом, промелькнули на самой грани обзора, спустились ниже к земле и растворились на юге, в глубине пустыни. Через пару минут звук двигателей тоже сошел на нет. Морган перебросил мешок через левое плечо, поправил тяжелую кобуру на поясе и расхлябанной походкой направился к скалам. Звериная тропа извивалась под его ногами, и Пилигрим видел на ней следы трех человек.

«Готовься, засранец. Папа Морган идет за твоей бледной задницей!»

Его губы тронула улыбка, и с этой улыбкой он вступил в горы.

Эльза Доэл всегда ненавидела жару. Сколько она себя помнила, необходимость выйти на улицу в разгар дня, становилась для нее тяжелейшем испытанием. На широте Леоры температура даже в темный сезон не опускалась ниже трехсот кельвинов. В интернате ее дразнили снежной королевой. Позже в академии к ней накрепко прилипло прозвище Белоснежка. И это несмотря на очень темную кожу. Но для пользы дела Эльза готова была идти на жертвы. Упорство и целеустремленность позволили ей сначала добиться уважения сослуживцев, а потом сделать блестящую карьеру. Сейчас ей оставался всего один шаг до вершины. И на пути вновь стояла жара.

Выбравшись из рекера, Эльза едва не упала в обморок. Удушающее пекло сдавило ее со всех сторон, вызвав острый приступ клаустрофобии. Она почувствовала себя в смертельной ловушке. Со всех сторон — невидимые стены из раскаленного металла, словно ее засунули в крошечную чугунную топку и оставили жариться на углях. Казалось, она вот-вот