Лера слегка наклонилась вперед, чтобы перелистнуть ноты, и пола длинного шелкового халата отъехала в сторону, обнажив красивые длинные ноги.

Она взглянула на часы: что-то Дашка из школы задерживается.

Она опять стала перебирать клавиши. Нет, не удается ей сегодня романс. Слов не чувствует. Настроение странное, то грустное и тревожное, то…

На секунду закрыла глаза и увидела лицо Артема. Ее обожгло изнутри, как будто она снова лежала в его объятиях, покорная и счастливая. Артем… Все так непросто с ним. Она не хотела заглядывать далеко в будущее. Пусть будет, как будет.

Звонок в дверь отвлек ее от своих мыслей. Она очнулась. Опять Дашка ключ забыла.

Не спрашивая, открыла дверь. Это была не Дашка. На пороге стоял бывший муж Андрей.

— Ты? — Лера растерялась и с удивлением уставилась на него.

— Может, разрешишь войти? — Он принужденно улыбнулся.

— Заходи, если пришел, — она отодвинулась, пропуская его в прихожую.

— Я уже несколько раз приходил, но тебя не было дома.

— Что-нибудь случилось?

— Нет, я просто хотел тебя видеть.

— Меня? Видеть? — изумилась Стрелецкая.

Она уже пришла в себя, и ее серые глаза насмешливо уставились на бывшего мужа.

— Мне кажется, ты что-то перепутал. Все, что нужно, мы выяснили несколько лет назад. У тебя с головой все в порядке? Может, временное помутнение произошло?

— Зачем ты так. — Он скривился, будто его ударили. — Мы будем стоять в коридоре?

— Нет, не будем, сейчас ты уйдешь.

— Я хочу с тобой поговорить, — упрямо повторил он.

Валерия сжала губы и распахнула дверь в комнату. Черт с ним, пусть говорит.

Андрей уселся на диван в гостиной и с преувеличенным интересом принялся оглядываться по сторонам.

Он заметил перемены в доме. Его взгляд задержался на красивых шторах, которые Валерия повесила совсем недавно, их делали на заказ и они отлично вписались в интерьер.

— У тебя стало очень уютно. Не пойму, что изменилось, вроде и мебель старая, но смотрится сейчас очень современно.

— Я старалась сделать все так, — сказала Валерия, — чтобы ничто не напоминало мне о прошлых неудачах.

Был один единственный человек, который мог заставить ее вспомнить то время. И этот человек сидел сейчас перед ней. Бывший муж, видеть которого она хотела меньше всего на свете.

— Ты прекрасно выглядишь. — Он откровенно разглядывал ее. Похорошела, поправилась. — Взгляд Андрея задержался на халате с открытым воротом, облегающем ее статную фигуру и особо подчеркивающем высокую красивую грудь. — Молодец.

— Я слушаю тебя, — проговорила Стрелецкая ровным голосом, что стоило ей некоторых усилий.

— И держать себя научилась…

Валерии удалось унять себя, погасить вспыхнувшую ненависть. Неужели этого человека она когда-то любила и хотела броситься под поезд, когда он оставил ее?! Неужели она когда-то сходила с ума от одного его голоса? Жизнь казалась конченой, потому что его не было рядом с ней. Она смотрела на высокого парня с хорошей спортивной фигурой, — он всегда этим гордился, на светлые волосы, на лицо, которое когда-то казалось ей таким родным и самым красивым на свете.

Лицо осталось прежним, только сейчас в нем было что-то неприятное, хищное.

Андрей смешался, видя ее безразличие.

— Вижу, дела твои пошли неплохо. — Он пытался не замечать ее отношения к себе.

— Ты тянешь время, мне скоро пора собираться на репетицию, холодно ответила Валерия.

— Я видел тебя в музыкальной передаче по телевизору. Здорово смотрелась. Сижу в компании, смотрю — ты. Даже не поверил сначала, потом внизу высветилось — Валерия Стрелецкая. Надо же! Говорю своим: это моя жена. Все ахнули.

— Бывшая жена.

Андрей запнулся.

— Ну и что? Ты — Стрелецкая, но дочка на мою фамилию записана. Она Пашина, и отчество у нее тоже мое — Андреевна.

— Ничего, замуж выйдет, поменяет фамилию.

Лера сдерживала себя уже с трудом.

— Давай поближе к делу.

— Можно и поближе, — он оглянулся. — У тебя что, пепельницы в доме нет?

— Я не курю.

— А твои гости?

— Я тебя сейчас в дом не приглашала.

Его лицо мгновенно изменилось. Он стал походить на крысеныша, который высмотрел себе добычу, да только не знает, хватит ли сил справиться с ней.

— Я хочу восстановить родительские права на дочь, — сухо сказал Андрей.

Валерия расхохоталась.

— Вот как? А тебя никто не лишал твоих прав. Нас развели, суд постановил, чтобы ты выплачивал алименты дочери и даже мне, пока Дашка грудная, но ты этого не делал. Поменял место работы, я не стала тебя разыскивать. О восстановлении каких родительских прав идет сейчас речь, объясни мне, пожалуйста, я не понимаю.

— Я готов сейчас исправить свою ошибку.

— Да-а? — протянула Валерия обидным голосом.

— Почему ты со мной говоришь таким тоном? Я действительно готов искупить свою вину.

— Зачем себя обездоливать? Ты к этому не привык. Дашке восемь лет, скоро девять исполнится, если мы выжили тогда, то и сейчас в твоих подачках не нуждаемся.

— Я обязан заботиться о своем ребенке, — важно сказал Андрей.

У Валерии от этого тона все задрожало внутри, она прикрыла глаза, чтобы не видеть ненавистной рожи.

Как же она ненавидит его! Думала, все прошло, перегорело, пепел по ветру развеялся, оказалось, нет.

Он наблюдал за ней, и Лера опомнилась. Да он просто хочет вывести ее из себя, догадалась она. Сидит, ждет, что она сейчас будет плакать, кричать, доказывать что-то. Не дождешься, тварь!

— Хорошо, если ты собрался позаботиться о дочери, то, пожалуйста, никто не мешает. Родительских прав тебя не лишали. — «А надо бы!» — полоснуло внутри. — Адрес, куда высылать алименты, ты знаешь, так что…

Андрей, ожидавший другой реакции, сраженный, молчал. Перед ним сидела не хрупкая девчушка, готовая заплакать от любого слова, такой была Валерия, когда он оставил ее. Он увидел жесткую, умеющую владеть собой при любых обстоятельствах, красивую, знающую себе цену женщину. Он не имел над ней никакой власти. Что бы он ни сделал, она сумеет справиться с ним.

— Между прочим, — он нагло улыбнулся, — скажи спасибо, что живешь в своей роскошной квартире, я мог ее разменять.

— Вот как? — Валерия даже не возмутилась. — Интересно, каким это образом? Или, как говорит моя Ленка, каким это местом?

— Вы до сих пор дружите?

— До сих пор. Так скажи мне, пожалуйста, как ты мог разменять квартиру моих родителей, если не был здесь даже прописан?