Она с осторожностью выглянула из-за стены.

Туманный полумрак. Справа из окна сюда проникает немного утреннего света, и в нём медленно плывёт цементная пыль. Впереди проступили очертания лежащих на полу разорванных тел. Торчат обломки рёбер. Повсюду валяются куски и клочья мяса. Ярко-красные брызги вокруг. Страшное, отвратительное зрелище.

Наташа прислонилась к углу проёма, чувствуя, что сил почти не осталось.

Всё?

Проведя ладонью, вытерла с лица капли пота. Прикрыла глаза.

Бандитов было семеро, если не считать Боксёра.

Семеро, которые изменились до такого монстрообразного состояния.

И это были как раз последние из них.

Медленный-медленный вдох.

Раз, два…

Такой же медленный-медленный выдох.

Она открыла глаза и, повернувшись, шагнула обратно в комнату. В ужасе замерла, увидев сутулую фигуру возле окна, но успокоилась, когда поняла, что это всего лишь Кашин.

Бродяга хмуро глянул на неё, затем подошёл к Берестневу и присел рядом.

– Не трогай, я сама, – сказала Наташа.

Он не отреагировал и зачем-то принялся ощупывать раненого.

– Что ты делаешь? – Наташа подошла ближе.

– Знаю, что. – Кашин залез рукой в один из карманов рубашки Берестнева и что-то достал. Разжав ладонь, переместил её под свет из окна, и Наташа увидела ключ. Тот самый, от двери, ведущей на улицу.

– Он тяжело ранен, – сказала Наташа. – Его нужно отсюда вытащить.

Кашин сжал кулак и поднялся.

– Его надо срочно отправить в больницу. – Голос Наташи дрогнул. – Ты что, не понимаешь?!

Кашин направился к выходу из комнаты, но остановился и обернулся. Поскрёб пальцами небритую щёку:

– Послушайте… Я не знаю, что вы такого натворили и почему эти страшные твари хотят вас убить. Но при чём здесь я?!

– Мы только дотащим его до машины, а дальше я сама. Помоги мне!

Кашин посмотрел на Берестнева. Затем опять взглянул на Наташу.

– Его незачем никуда тащить, он уже мёртвый.

– Неправда! – К горлу Наташи подступили слёзы. – Я одна не справлюсь, не уходи!

– Вы меня в свои дела не впутывайте. – Бродяга скривил уголок рта и вытер его ладонью. – Вы сами по себе, я сам по себе. Понятно?

Он прицыкнул зубом, отвернулся и вышел из комнаты.

* * *

Ключ с характерным щелчком повернулся в замке. Ещё один поворот. И ещё.

Кашин вытер вспотевшие ладони о себя. Почесал небритый подбородок.

– Вот и всё. – Оглянувшись, он посмотрел в полумрак позади себя. Удовлетворённо хмыкнул и повернулся обратно. – Вот и всё…

Бродяга упёрся плечом в тяжёлую металлическую дверь и приоткрыл её.

* * *

– Это неправда! – прошептала Наташа. Она опустилась на колени рядом с Берестневым. Всхлипнула, пытаясь удержать ладонями слёзы. – Неправда…

В полумраке видны только очертания его тела, но больше ничего не разглядеть. Лежит неподвижно. Нельзя даже понять, дышит он или нет.

А что если этот бродяга прав? Что если уже поздно и ничего нельзя сделать?

В горле снова сжалось. Она отстранилась и вытерла побежавшую слезу.

Это всё из-за меня. Если бы я не остановила его машину, ничего не случилось бы. Он не попал бы вместе со мной к бандитам и…

…не лежал бы сейчас здесь.

Наташа вздохнула, чувствуя в груди неимоверную тяжесть.

А вообще это нечестно и неправильно!

Почему человек, который столько раз помог мне избежать смерти, сам должен умереть? Разве он заслужил такое?!

Судьба не может быть такой жестокой! Где божественная или вселенская справедливость?

Она сморгнула слёзы.

Но самое ужасное, что я ничем не могу ему помочь…

«Как это не можешь помочь?» – спросил внутренний голос. – «Ты же медсестра отделения реанимации!»

Да, всего лишь медсестра. Не врач и не хирург. Я не могу соединить перебитые кровеносные сосуды… и много чего ещё не умею.

«А ты уже сделала всё, что умеешь? Сидишь, распускаешь нюни…»

Я не знаю, что делать!

«Да делай хоть что-нибудь! Осмотри раны, проверь дыхание… Пульс, наконец! Или ты уже записала его в мертвецы?!»

Наташа вытерла слёзы.

Пульс? В самом деле, почему я до сих пор…

Она осторожно взяла руку Берестнева.

Тёплая. Тёплая и хорошая. Добрая.

Хочется верить, что ещё не всё потеряно. Что ещё можно что-то сделать. Надо только успокоиться и немного подумать.

Она провела пальцами по его руке и остановилась.

Он в таком состоянии, что на запястье пульс можно и не определить.

Тогда на шее?

Вероятнее всего. Хотя… там его тоже можно не найти. Совсем.

Она