Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— … — она раскрыла рот, чтобы что-то ответить, но Эмия вновь ей этого не позволил.
— Хочешь и дальше играть в помогающего всем и вся защитника справедливости, валяй, останавливать не стану, — сказал он, обходя Эльзу сбоку. — Но не смей втягивать в это меня. Не смей говорить, что это я вдохновил тебя на это, — всё не останавливался он, неуклонно от неё удаляясь. — Не смей говорить, что восхищаешься мной и хочешь стать похожей на меня, — отойдя на приличное расстояние, Эмия всё же решил ненадолго притормозить, чтобы закончить свою мысль. — Не смей делать из меня своего героя.
Следующие слова встали у него комом в горле, но после шумного вздоха Эмия всё же заставил себя их произнести.
— Прощай, Эльза. Надеюсь, нам больше никогда не доведётся встретиться вновь.
И он ушёл, так и не найдя в себе сил обернуться и ещё раз посмотреть ей в лицо.
Глава 17
Эта картина никогда не менялась. К моменту, когда призыв свершался, всё уже заходило настолько далеко, что спасти хоть кого-то из причастных попросту не представлялось возможным. Долг Стража Противодействия, «Героической Души» по контракту, никогда не заключался в том, чтобы прийти и спасти кого-то. Иронично, но, несмотря на громкие титулы, которыми описывали данный вид существования, всё, что от их носителя на самом деле требовалось, это прийти и избавиться от последствий уже совершённых человечеством ошибок. Страж, который не может никого защитить, и Герой, который никого не спасает.
Смех, да и только.
Очередной призыв. Он стоял посреди множества мёртвых тел, среди которых то и дело проглядывались изуродованные детские фигуры. Группа самых обычных беженцев, никогда прежде не бравших в руки оружие, но втянутых против своей воли в гремевшую уже третий год войну. Загнанные в бездну отчаяния, они поверили сладостным речам о слабо охраняемом военном складе с продовольствием и медикаментами. Едва ли не легендарный Ноев Ковчег, что должен был спасти их всех от надвигающегося Потопа из огня и крови. Невозможная сказка, уверовать в которую могли лишь те, кто уже давно перестал мыслить здраво.
Однако их нынешней реальностью тогда были только нехватка еды, постоянно растущий список погибших да непрекращающийся ни на секунду плач собственных детей. Месяцы подобной жизни могли пошатнуть даже самый твёрдый рассудок. Так ли удивительно, что в итоге кто-то из них окончательно сломался решил положить всему конец?
Лидер беженцев, обременённый, помимо всего прочего, ещё и непомерным грузом ответственности, обманом заставил всех положившихся на него людей ценой множества жизней захватить склад, до верху забитый оружием. Оружием, в число которого входила и грязная бомба. Тем днём, ровно в 17:46, мужчина собирался положить конец лишившей его всех и вся войне, а также «спасти» от страданий своих уже совсем немногочисленных последователей. Пятьдесят восемь переживших атаку беженцев и ещё два миллиона восемьсот сорок три тысячи двести семьдесят девять человек, которые не имели к происходящему никакого отношения. Таковым было точное число жизней, которые должны были оборваться по вине доведённого до края безумца.
Но погибло лишь пятьдесят восемь.
Эмия явился и своей собственной рукой вырезал каждого, кого обнаружил на том складе. Пятьдесят семь обманутых, и один, что был по-настоящему виновен. Хотя можно ли было назвать виноватым того, кто уже не мог сам отвечать за свои действия? Разве не была виновата та война, что превратила его из примерного семьянина в жаждущего испепелить всё сущее маньяка? Или же винить следовало тех, кто данную войну развязал изначально? А каковы, в таком случае, их мотивы? Что послужило причиной для них хладнокровно пустить в расход десятки и сотни тысяч невиновных? Когда должна была закончится эта цепочка? Кто в самом конце должен был оказаться источником творимого зла?
У Эмии ответа не было.
Как не было его и у силы, что поручила ему массовое убийство. Пятьдесят восемь причастных против двух миллионов восьмисот сорока трёх тысяч двухсот семидесяти девяти непричастных. Простейшая математика, призванная обеспечить в конечном итоге выживание как можно большего числа людей. И Эмия воплотил эту математику в реальность, ибо понятия «виновный», «невиновный» и, разумеется, «справедливость» не имели для принимавшего все решения Мира абсолютно никакого значения. Приказ был отдан и Эмия, как и всегда это было, беспрекословно его выполнил.
Быть может, после этого преступления он сможет приблизиться к своей мечте?
Следующий призыв. В определённом смысле на этот раз всё было куда проще. Радикально настроенные экоактивист… хотя нет, в данном конкретном случае они выступили уже в качестве самых обычных террористов. Слепая вера в чистоту и святость «Матери-Земли», а также в то, что человечество есть ничто иное, как паразит, способный к существованию исключительно за счёт ЕЁ страданий, породила в их возбуждённых разумах слишком опасную идею. А наличие хороших связей и внушительного банковского счёта помогло разжиться для её реализации новейшей моделью термоядерной боеголовки.
Целью их «спасения» стал город Тонто — один из крупнейших в мире промышленных центров с населением в двадцать два миллиона девятьсот девяносто пять тысяч шестьсот восемьдесят три человека. Вся же группировка террористов с учётом нанятой ими военизированной охраны насчитывала лишь сто тридцать шесть мужчин и девяносто одну женщину. Двадцать два миллиона девятьсот девяносто пять тысяч шестьсот восемьдесят три против двухсот двадцати семи. Простая математика.
Стали ли люди счастливее после этого?
Следующий. Группа правительственных учёных, искавшая лекарства от нового штамма гриппа, что стал причиной невиданной прежде по своим масштабам эпидемии. Желание руководителей страны отличиться на мировой арене, пренебрежение проведением всех необходимых тестов, игнорирование общепринятых норм, и вот очередное «спасение» уже было готово выйти в мир, принеся с собой не излечение от вируса, а лишь его мутацию. Более заразный и намного более смертоносный. Шестьсот девяносто два миллиона восемьсот сорок три тысячи пятьсот двадцать два жителя земного шара против семисот тридцати шести учёных, лаборантов и прочего персонала научного
