«Только бы стерпеть… только бы не расплакаться, — шептала себе в отчаянии. — Я же его ненавижу… И мне всё равно, с кем он пришел на этот вечер…»

— Ты побледнела, — прорвался сквозь затопившую душу боль голос Катрины. — Может твой корсет слишком сильно затянули. Пойдем ослабим?

— Нет… нет, всё в порядке. Лучше заглянем в зал с угощениями, я бы попила сладкого лимонада, — выдавила, не в силах оторваться от невыносимого зрелища.

Проследив за моим взглядом, подруга понимающе кивнула и увлекла в соседний

зал.

— Знаешь, лорд-попечитель проводил тебя очень пристальным взглядом, — сообщила, вручив мне бокал с напитком.

— Пожалуйста, Кати, давай не будем о нем! — взмолилась я и сжала дрожащими пальцами холодный хрусталь.

— Он тебя бросил? — Подруга участливо погладила меня по руке.

— Нет. Я его.

Катрина недоверчиво взглянула мне в глаза, но промолчала. По всему было видно, что не поверила, но решила пощадить мои чувства. Богатый лорд поиграл и бросил — так это выглядело со стороны… Знала бы она, насколько всё ужаснее на самом деле!

— Вы заметили, дорогуша, на ней легендарная «Слеза ундины»! — чуть ли не в ухо мне прокартавила подошедшая к столу пышнотелая гостья. — Неужели Маргарет решилась расстаться с украшением? Изумруды такой чистоты, да еще в обрамлении вармийского жемчуга…

— Окститесь, милочка, Маргарет еще не выжила из ума, чтобы отдать избраннице сына свадебный подарок покойной свекрови, — возразила ей миниатюрная и сухонькая дама преклонных лет. — Юная леди просто выгуливает ожерелье. Вы же знаете, жемчуг любит тепло кожи, а Маргарет давненько не выводила его в свет. Думаю, мы еще увидим на ее невестке драгоценности из сокровищницы Ангэлеров…

Я так поспешно поставила бокал с недопитым лимонадом на стол, что едва не опрокинула его на белоснежную скатерть. По позвоночнику пробежал озноб, застыв в груди ледяным комом.

Нестерпимо захотелось уйти. Зря не сделала этого раньше! Поступила бы, как намеревалась изначально, и уже была бы в тишине своей спальни, подальше от любительниц посплетничать и от Ангэлера с его новой пассией…

Хотя почему новой?.. Судя по всему, они уже давно вместе, просто недалекая Эла об этом не знала. И даже какое-то время наивно считала себя избранницей лорда-попечителя… Как можно было быть такой слепой?! Арланд никогда меня ни с кем не знакомил, не выводил в свет, даже на похоронах леди Цицерии я стояла в стороне, спрятанная под маской… Только доверчивая идиотка могла питать иллюзии относительно того, какая роль ей отведена!

Но я ведь и так уже об этом узнала, из того письма… Зачем снова и снова мучаю себя этими мыслями? Как всё-таки больно, не просто узнать о чужом коварстве, но и получить тому неоспоримые доказательства… Доказательства эти, словно издеваясь надо мной, вплыли в зал под ручку с Ангэлером, сверкая улыбкой и семейными изумрудами. Грянувшая в музыкальном салоне оркестровая сюита, очевидно, помешала им общаться, потому они и вышли в более тихое место в компании супружеской четы Хоулей.

Не могу здесь больше оставаться! Не хочу на них смотреть…

Только вопреки своим же мыслям, глаз от Арланда отвести не могла. Смотрела и смотрела, будто видела последний раз в жизни. А он отвечал мне таким же долгим, прожигающим душу взглядом. Пока рыжеволосая спутница не потребовала его безраздельного внимания, тронув за руку.

— Ты куда?! — воскликнула мне вслед Катрина, когда я, опомнившись, рванула к выходу.

Довольно издеваться над собой! И хватит позволять ему издеваться надо мной! Зачем он так смотрит?! Нравится видеть отпечаток страданий на моем лице?.. Больше не доставлю ему такого удовольствия.

Демонстративно бросила полный ненависти взгляд в его сторону и мысленно чертыхнулась, заметив, что Ангэлер с Хоулями тоже двинулись в сторону выхода из зала.

Да чтоб им всем в бездну провалиться! Не хватало еще столкнуться с ними в дверях!

Похоже, что так и получится. Нужно либо ускориться, почти перейдя на бег, либо притормозить, позволив им первыми миновать проход. А вдруг они остановятся в дверях? Тогда просочиться мимо незамеченной не выйдет. Придется здороваться, натянув на лицо учтивую улыбку…

Это выше моих сил!

Плевать, что обо мне подумают — я прошмыгну первой. Подхватив юбки, ускорила шаг, ловко маневрируя среди немногочисленных гостей, возвращавшихся в музыкальный салон. Кожей ощущала сокращающееся между нами расстояние и следящий за мной взгляд некромонга. Готова поклясться, на его губах появилась хищная улыбочка.

Ах вот как! Загоняет меня как дичь и веселится?!

Мои жгучая обида и возмущение внезапно выплеснулись сладкими брызгами. Послышался звон разбитого стекла, острые осколки брызнули во все стороны. Я ошарашенно замерла на месте, не понимая, как это случилось.

Секунду назад между нами проходил официант, держа поднос с красивой пирамидой из бокалов, наполненных шампанским. А в следующее мгновение эта пирамида рухнула в сторону Ангэлера, окатив некромонга с головы до ног.

Ой-ой! Я ведь и пальцем не притронулась ни к официанту, ни к подносу!

Неужели это…

— Простите, милорд! Не понимаю, как это случилось, — бормотал побледневший официант, с неподдельным ужасом наблюдая, как на белоснежной сорочке некромонга расползается мокрое пятно.

— Вы здесь не при чем. Идите и позовите уборщицу, — отпустил его

лорд-попечитель и… уставился на меня потемневшими до черноты глазами. — Ничего не хотите мне сказать, Элеонора?

Фамильярность и издевательские нотки в голосе некромонга вывели меня из ступора и разозлили. Еще и эта рыжая, глядевшая со снисходительным любопытством, словно я какая-то забавная букашка…

— Сожалею, что ваш вечер не задался, милорд, — процедила в ответ и на всякий случай сделала шаг назад.

И тут же наткнулась на что-то, сердито прошипевшее мне в затылок голосом мадам Мезар:

— Не о том сожалеете, мадемуазель Дюбар. Вам следует извиниться…

Вот и классная дама подоспела, привлеченная то ли шумом, то ли предчувствием скандала. Хотя скандалить я вовсе не намеревалась. Всё, чего хотела — поскорее оказаться в уединении спальни, снять внутреннее напряжение (и дурацкое платье!), возможно даже поплакать. Вот только по лицу Ангэлера было видно, что отпускать меня он не собирался. Так мы и стояли, сцепившись взглядами, и я, вопреки здравому смыслу, получала от этого противостояния странное, извращенное удовольствие.

— Ох, какая неприятность! Простите, мне искренне жаль, милорд — озабоченно хлопотал вокруг мокрого некромонга директор Хоуль.

— Ничего страшного не произошло, Марк. Мне подмочили костюм, а не репутацию. Я переживу, — любезно произнес Ангэлер, стирая влагу с лацкана сюртука платком, который ему заботливо вручила спутница. А потом, бросив на меня полный такого искреннего беспокойства взгляд, добавил: — У юных созданий порой бывают неконтролируемые всплески магии. С мадемуазель Элеонорой это уже случалось?