— Это мы еще посмотрим! — упрямо вздернула подбородок Вита.

Ох, милая! Если Себастьян не окажется полным неумехой в супружеской постели, то очень быстро поселит в тебе своего наследника… Мысли свои я, конечно, не рискнула озвучивать. Слишком скользкой для меня была эта тема. Тотчас некстати вспомнились горячие объятия Арланда, умелые ласки, от которых я сгорала заживо. Стало тошно и тоскливо, как и всякий раз, когда мысли сворачивали в сторону Ангэлера.

Я затаила дыхание, прислушиваясь к себе: будет ли мой перепад настроения иметь негативные последствия? Но магического всплеска не последовало, даже крошечного. Хорошие всё-таки успокоительные капли. Действенные.

Убежденная в положительной динамике своего состояния, в один из дней я отправилась к мадам Мезар. Зачет по курсам для будущих наставниц был сдан, а значит, пришла пора попросить рекомендации, чтобы направить в Клеридж и еще несколько школ. Задерживаться в Сен-Грейс после завершения экзаменов не хотелось, поэтому следовало вплотную заняться поиском работы.

Классную даму я застала в учительской восседающей за солидным письменным столом из орехового дерева. С серьезным видом она заполняла ведомости, что было мне только на руку: мои отличные отметки были у нее прямо перед глазами.

— Простите, что отвлекаю вас, мадам, но могли бы вы уделить мне пару минут? — С внезапно появившейся робостью я приблизилась к столу.

— Что-то случилось, мадемуазель Элеонора?

— Нет-нет, всё в порядке, — заверила ее. — Я пришла поговорить о рекомендациях…

— О каких именно рекомендациях? — Мадам Мезар подняла на меня строгий взгляд, под которым я окончательно оробела.

— Которые я могла бы предоставить моим будущим нанимателям.

Мадам с тихим стуком положила ручку на стол и сцепила пальцы в замок. По опыту я знала, что ничего хорошего этот жест не предвещал.

— На следующей неделе я планирую направить запрос в Клеридж… и хотела бы приложить к нему рекомендации от Сен-Г рейс, — поспешила добавить, вложив в голос весь свой скромный запас уверенности. — Я готова приступить к работе наставницы сразу после окончания экзаменов и…

— Об этом сейчас не может быть и речи! — оборвали меня. — Школа не станет рекомендовать вас в качестве наставницы. Вы же понимаете причины?

— Что?.. — шепотом переспросила я, отказываясь верить услышанному.

— Я говорила с мадам Гранже, — смягчившись, продолжила классная дама. В глубине ее глаз мелькнуло что-то похожее на жалость. — Вы по-прежнему нестабильны, Элеонора, а, следовательно, небезопасны для себя и окружающих. В таком состоянии вас нельзя допускать к детям…

— Но я же принимаю капли и… контролирую себя. За последнюю неделю у меня не было магических всплесков!

— Слишком непоказательный период, — покачала головой мадам Мезар. — Вас следует оставить под наблюдением до окончания обучения. Возможно, даже дольше… Только убедившись в вашем абсолютном контроле над возросшим потенциалом, я смогу дать вам рекомендации. Давайте поговорим с господином директором, уверена, он разрешит вам задержаться после выпуска и продолжить занятия с мадам Гранже…

Пока мадам говорила, я пятилась к двери, глядя на нее с неподдельным ужасом, словно из ее рта вылетали не слова, а ядовитые змеи. Нет, даже не змеи — отравленные стрелы! Они вонзались мне прямо в сердце, лишая той крупицы контроля, что я обрела благодаря успокоительному. Добравшись до дверей, резко развернулась и бросилась прочь, чувствуя, что если задержусь здесь еще на секунду, то непременно сорвусь. И тогда не видать мне не только рекомендаций, но и выпускного аттестата!

Проснувшись утром, я решила во что бы то ни стало вернуть свой шанс на нормальную жизнь. Если не получу место наставницы в ближайшие полтора месяца, пока школы набирают персонал к новому учебному году, то с самостоятельной жизнью придется попрощаться. Не подаваться же мне в торговки или официантки! Тогда двери всех приличных домов Мальбурга с грохотом захлопнуться передо мной. Если не в школу, то дорога у меня останется лишь одна — под венец. Причем без долгих проволочек. Конечно, замужество — это стабильность, но вместе с тем и полная зависимость от супруга. Я такой судьбы не желала, хоть и понимала: если решила быть самостоятельной, то нужно быть готовой и все сложности преодолевать самой.

Накануне вечером что мы с девочками только не придумывали в поисках выхода из сложившейся столь неблагоприятно для меня ситуации. Но итог всех измышлений был неутешительным. В любом случае, мне предстояло убедить мадам Мезар, что контролирую свою магию. С чем я далеко не всегда справлялась своими силами! Значит, мне нужен артефакт-помощник. Браслет, блокирующий магию. По всему выходило, что без помощи серых артефакторов тут не обойтись.

В Луковый переулок меня провожали, как на войну. Виктория порывалась поехать со мной, но мы с Кати ее отговорили. Две девицы, разгуливающие по артефактным лавкам, непременно привлекут ненужное внимание. К тому же, ей самой вскоре нужно было отправляться к сестре, а мое дело не терпело спешки и суеты.

Неприметный кэб высадил меня в квартале Семи ручьев на пересечении Браунингартен и Лукового переулка. Характерного для выходного дня оживления здесь не наблюдалось; только деловито жужжали шмели, неторопливо перелетая от одного куста шиповника к другому. Старомодные двухэтажные дома из коричневого кирпича сонно выстроились в две аккуратные линии по обе стороны дороги. Так же симметрично на стенах домов располагались подвесные таблички с названиями артефактных лавок, которых здесь и вправду было предостаточно.

Обыденность и какая-то провинциальность окружающей обстановки даже немного разочаровывали. После рассказов Виты я представляла Луковый переулок совсем иначе: покосившиеся мрачные строения, среди которых шастают укутанные в длинные плащи подозрительные личности, тревожное карканье воронов и вековая паутина на витринах. Здесь же встречались разве что многовековые дубы, и в их густой тени было вовсе не тревожно, а очень даже приятно находиться, словно я оказалась за городом. Только приехала я сюда не за тем, чтобы гулять и любоваться старыми постройками…

Потемневшая от времени кованая вывеска привлекла мое внимание. Не давая себе времени передумать, я толкнула тяжелую дверь и вошла в мастерскую артефактора Годара Шилье. Над головой тихо звякнул колокольчик. От прилавка удивленно обернулись двое: худощавый подросток, видимо, служивший здесь подмастерьем, и лысеющий господин, покупавший непонятные медные трубочки, с которыми он так и замер в руках, без зазрения совести рассматривая меня. Через пару секунд оба вспомнили о приличиях и, коротко поприветствовав посетительницу, вернулись к своему занятию.

Ожидая, пока покупатель расплатится и уйдет, — заговаривать на столь щекотливую тему при посторонних было неразумно, — я прохаживалась вдоль витрин и с показным интересом рассматривала странного вида штуковины, которые, судя по слою пыли, лежали там уже давно.