На полпути Вадим оглядывается.

— Но ты все-таки не задерживайся сильно. Мало ли… — хмыкает он, поубавив запал.

Молча улыбаюсь, губы покусываю нервно, но, спохватившись, закрываюсь в ванной комнате. Стараюсь действовать быстро — вдруг Вадиму моя помощь потребуется. Однако мне приходится оттирать от себя водостойкую помаду, застирывать блузку, так что времени трачу немало.

Оглядываюсь и, не найдя халата, оборачиваюсь полотенцем. Влажные волосы ложатся на плечи и спину, а с кончиков прядей стекает вода. Интересно, в квартире есть фен?

Выскальзываю из ванной и на пороге застываю, потому что прямо ко мне приближается Вадим. Мокрую рубашку в руке держит, а сам… Смущает меня своим видом.

— Спят? — сглотнув и с трудом заставив себя отвести взгляд от него, уточняю очевидное. — Уровень пройден? — провожу аналогию с компьютерной игрой. Впрочем, уложить близняшек — тот еще квест и РПГ в одном флаконе. Шторму повезло, что сегодня они вымотались.

— Да, — отзывается Вадим и вплотную ко мне подходит. — Надеюсь, меня ждет награда, а не сообщение: «Спасибо, Марио, но твоя принцесса в другом замке», — шутит, но взгляд серьезный.

Шторм идет в наступление.

— Все сложнее, — рвано выдыхаю я. — Принцесса и дракон в одном лице. Смотря, кого разбудишь, — поддерживаю его озорной настрой.

Поздно понимаю, что играю с огнем. Даже хуже. С неуправляемым Штормом, который сметет меня в одно мгновение и разнесет в щепки.

Поздно… Потому что моя талия оказывается в плотном кольце теплых рук, а губы — в плену. Игры закончились. Теперь все по-настоящему.

Снежана

Вадим увлекает меня обратно в ванную. Хлопок закрывшейся двери заставляет вздрогнуть от неожиданности. Но отталкивать Шторма даже не собираюсь. В конце концов, это бесполезно. Когда бушует стихия, проще подчиниться и спокойно принять свою погибель. Особенно, если сама желаешь этого всем сердцем.

Поскальзываюсь на мокром полу и, хоть Вадим держит меня, все-таки впечатываюсь лопатками в контрастно ледяной кафель. Неосознанно мычу, и Шторм мгновенно прерывает поцелуй. Руки убирает, чуть отстраняется и упирается кулаками в стену по обе стороны от меня.

Не понимаю, что с ним происходит. На всякий случай придерживаю полотенце. Такой импульсивный жест заставляет Шторма нахмуриться. Он по-своему мое смущение трактует.

— Снежинка, — наклонившись, Вадим прижимается своим влажным лбом к моему и выдыхает тяжело, обреченно. Будто больно ему. — Скажешь, опять давлю? Мнения не спрашиваю?

— Что? — сипло выжимаю из себя.

Не могу мыслить здраво, когда внутри горит пожар.

— Никаких сделок, Снежинка, — заявляет он рвано. — Никаких больше условий, — проводит носом вверх по моему, целует меня в лоб. — Я правда хочу, чтобы ты осталась со мной. Хочу настоящую семью. Много чего хочу… — хмыкает с непонятным мне надрывом. — Но не хочу, чтобы ты делала что-либо по принуждению. Ради безопасности, ради детей или еще по какой-то причине. Мой негативный опыт показал, что договорные отношения — полная чушь, — рявкает разочарованно. — Поэтому… — вдох, — …решение за тобой, Снежана. И это никак не отразится на твоем общении с детьми. Я отменяю все, что говорил тебе прежде. Помогать тебе с малышками буду, несмотря ни на что. Но свободы тебя лишать не собираюсь. Хватит контрактов и договоров, — резко затихает и жгучим карамельным взглядом в меня впивается.

Я каждое его слово через себя пропускаю. Но не верю! Неужели «дух босса» действительно выветрился из Шторма? И передо мной сейчас обычный мужчина, который ошибся и сумел признать это.

Молчу в ответ, чтобы Вадим не воспринял мои слова превратно. Выдохнув, я лишь загадочно улыбаюсь. Становлюсь на носочки, чтобы дотянуться, и обвиваю Вадима за шею.

Он нужен мне. Тем более такой — раскаявшийся и уязвимый. Ведь нам обоим плевать на свободу. Мы хотим семью. И быть вместе.

Целую Вадима нежно, но с несвойственным мне напором. Чтобы прекратил глупости говорить!

— Правильный выбор, моя умница, — хрипит Шторм, на секунду прервавшись. — Ты не пожалеешь о нем.

Вновь накрывает мои губы, поднимает меня и показывает, как это — принадлежать ему полностью. Без сомнений. И без остатка.

* * *

Вадим

— Идеально, — рычу довольно и никак не могу отпустить Снежану.

Мягкая, нежная, хрупкая, она с ума меня сводит. Я бы так вечность вместе с ней в обнимку провел, но Снежинка вдруг напрягается. Смотрит на меня серьезно.

Тяжело вздыхаю: от такого взгляда жди беды! Все-таки освобождаю женщину, теперь уже точно мою. После всего, что произошло между нами, и финальной точки сегодня — она никуда не денется. Не отпущу.

— Вадим, если мы не планируем больше детей, нам надо думать о этом заранее, — Снежана режет меня без ножа. Одними словами. — Я не пью гормональные, даже не подбирала никогда, мне это незачем было. Ведь муж бесплодный и…

Муж… Тот самый Антон, который относился к ней, как последний тиран. И в такой момент Снежана вспоминает о нем? Серьезно?

Взрыв похлеще ядерного разносит меня изнутри на лохмотья.

— Я теперь твой муж, — чеканю зло и выделяю каждое слово. — А этого козла чтоб не упоминала больше.

— Я не… — всхлипывает Снежана тихонько.

А я молча покидаю ванную, захлопнув дверь за собой.

Мне остыть нужно!

Невозможная просто!

Придушил бы и помолиться на ночь не дал. Ревную жутко. Вроде и не сказала Снежана ничего такого. Но само упоминание бывшего мужа выбило меня из колеи. Мне нужно время, чтобы научиться не срываться рядом с ней. Не психовать по каждому пустяку.

Выдыхаю. Нахожу халат в шкафу — в ванной почему-то не было. И возвращаюсь, правда, не до конца остыв.

Открыв дверь, тут же цепляюсь взглядом за растерянную Снежану. Кутаю ее в пушистую махру. Чуть сжимаю хрупкие плечи.

— Моя. Сама согласилась, — говорю ей убедительно, будто гипнотизирую.

И чуть улыбаюсь, когда она кивает послушно. Беру Снежану на руки, а она тут же голову на плечо мне укладывает.

— Дурочка моя, — шепчу, пока несу ее в спальню, и в макушку целую. — Почему это мы детей больше не планируем? — бурчу с деланным недовольством, хотя сам уже утихомирился. — Я не против еще одной маленькой Снежинки. Но лучше бы Снеговичка.

Усмехаюсь, чувствуя, как она льнет ко мне, словно кошка. Вместе мы заходим в комнату, опускаемся на край постели.

— Прости за грубость, — кажется, впервые в жизни извиняюсь. Но нам срочно нужно мириться.

— Нет, Вадим, я сама виновата. Не так выразилась, — Снежана заключает мое лицо в ладони. В глаза пристально смотрит. — Но ты не должен ревновать меня к моему прошлому, — метко в цель бьет. Понимает меня. — Отныне для меня не существует никого, кроме тебя и близняшек, — губ моих своими касается. — Вы моя семья. Хорошо?