Передергиваю плечами, когда чувствую присутствие Лены за спиной. Но сохраняю самообладание ради близняшек.

— Привет, Аля, — машинально бросает она, заглядывая в салон, не заметив даже, что в автокресле Рита. — Вадим, мы можем поговорить наедине? — надменно тянет, а я оглядываюсь и смотрю в ее наглое лицо. — Не при няне, — стреляет в меня пренебрежительным взглядом.

Оставляю Риту пристегнутой, а сама резко выпрямляюсь, закрывая собой обеих девочек. Все успокаивающие слова, что я говорила Вадиму в Германии, все просьбы сначала разобраться, а потом выносить приговор, все оправдания, которые я искала этой мерзкой женщине, — все это сейчас кажется мне полным бредом!

Сжимаю руки в кулаки, царапаю ладони. Но боли не чувствую. Ярость, что поднимается из темных глубин моей души, перекрывает остатки разума.

— Я не няня, — выделяю каждый слог. — Я мама. Настоящая, — выплевываю с налетом обвинения. — У которой ты ребенка украла!

Лена пошатывается, и я не сразу замечаю, как Вадим хватает ее за локоть и оттаскивает от меня. Сам становится между нами, словно каменная стена.

— Суррогатная, что ли? — ахает Лена. И одно лишь слово взрывает меня на тысячи осколков. — Откуда? Все ведь анонимно было! Приехала шантажировать? — хмурит брови, пока я пребываю в ступоре от ее гадких слов. — И почему это я украла? Ты сама дочь продала!

Бросаю быстрый взгляд в салон автомобиля и, убедившись, что малышки сидят на своих местах и прочно пристегнуты, я отталкиваю застывшего от шока Вадима.

Успеваю сделать лишь пару шагов к Лене, но сильные руки заключают мою талию в кольцо. Рывок — и я оказываюсь прижата спиной к мощной груди Шторма.

Он разворачивает меня, цепко хватает за плечи — и в глаза смотрит, будто гипнотизирует.

— Так, Снежинка, ты права, — устанавливает зрительный контакт со мной, немного приводя меня в чувства. — Бери Риту. Я Алей займусь. И вы пойдете домой.

— Я убью ее, — цежу я сквозь зубы. И вздрагиваю от своих же слов.

Хочу повернуться к Лене, но Шторм не позволяет. Держит крепко.

— Тише-тише, что ты мне говорила? Нужно все выяснить, — мы с Вадимом будто местами поменялись. Теперь он остудить меня пытается, хотя в Германии было наоборот. — Успокойся, прошу тебя, и доверься мне. Я ведь поклялся защищать вас. Позволь мне выполнить свое обещание.

Делаю вдох и медленный выдох. Слабо киваю, получив одобрительную улыбку Вадима.

— Что вообще между вами происходит? — возмущенно фыркает Лена. — Ничего, что я все еще здесь?

— Еще как «чего»! Отойди, — рявкает Вадим на нее, не оборачиваясь.

Подталкивает меня к Рите, а сам идет забирать Алю. Мы оба делаем вид, будто Лены не существует. Так легче справляться с бушующими эмоциями. Освобождаем близняшек от ремней безопасности практически одновременно, будто сплоченная команда. Подхватываем их на руки, захлопываем дверцы — и приближаемся друг к другу.

— А-а-а почему их две? — доносится сдавленный хрип Лены.

Она смотрит на Риту в моих руках, переводит взгляд на Алю, обнимающую Вадима, возвращается. Приоткрывает рот, тщетно пытаясь сделать вдох, но вдруг закатывает глаза — и падает на землю без сознания.

— Твою ж… — заглушает ругательство Вадим, тут же дочь в щечку чмокает и на ножки ее ставит. — Максим, — окликает начальника службы охраны.

Вадим

Возвышаюсь над бледной Леной, что сломанной куклой лежит на диване в гостиной, куда ее перенесла охрана. Всматриваюсь в испуганное, растерянное лицо. Наблюдаю, как Максим воды ей дает, помогает сесть.

Сам не подхожу. Устраиваюсь в кресле напротив. Боюсь, что не смогу в руках себя держать.

Бросаю взгляд наверх, в сторону детской. Минут пять назад за ее дверью скрылась Снежана с малышками. Напоследок шепнула Максиму, чтобы за мной следил и не дал бывшую прибить.

Усмехаюсь чуть заметно. Кто бы говорил! Сама гарпией на Лену напала, чуть в волосы не вцепилась — еле остановил. Хрупкая Снежинка превращается в дикую волчицу, когда дело касается детей. И мне безумно это нравится.

Однако проблемы в нашей семье я предпочитаю брать на себя. А мои девочки пусть живут в уюте и спокойствии.

— Голова кружится? Скорую вызвать? — покосившись на Лену, замечаю, как она затылок потирает. Все-таки рухнула коза неслабо и наверняка головой приложилась. — Ты как?

— Н-нормально, — отвечает заторможено.

Делает глоток воды, отдает стакан Максиму и на подлокотник дивана опирается.

— Ну, говори уже, — не выдержав, рявкаю я. — Зачем вы с матерью все это провернули?

— Я не знала, что их две, — в очередной раз повторяет ошеломленно. — Почему два ребенка? Одинаковых… — бубнит себе под нос.

— Неужели тебя «мама дорогая» не предупредила? Или между допросами не успела? — с сарказмом выплевываю.

— О чем? — всхлипывает Лена. — Я отключила телефон в Польше. Чтобы не отвлекал, — прячет взгляд. Судя по всему, она не журналистскую конференцию имеет ввиду, а любовника. Что же, отдохнула на славу. — Когда в Россию вернулась, сама позвонила, но мама не ответила почему-то…

— Занята она, — прыскаю смехом. — Отдувается сейчас за ваше преступление, — кисти в замок сцепив, продолжаю строже: — Лена, как и зачем вы украли у Снежаны ребенка?

— Украли? Продала она! Сама! Отказ написала, — повышает голос. — Вадим, нашел, кому верить! Что эта суррогатка наплела тебе? Мозг запудрила, — фыркает она, а я кулаки сжимаю.

— Еще раз назовешь ее так — забуду о своем принципе не бить женщин, — рычу зло. — Придушу! — прищуриваюсь яростно, хоть и не претворю свою угрозу в жизнь. — Снежана — мать моих детей. В отличие от тебя. И мозги мне пудрила все это время именно ты.

— Ты не оставил мне выбора, — шмыгает носом, но я больше не поведусь на ее игру. — Одержим был детьми. А я не могла! Пыталась, лечилась, но все зря…

Лена отвлекается на звонок телефона, дрожащими пальцами тычет в дисплей.

— Д-да, мам, — всхлипывает.

Подаюсь вперед и резко трубку выхватываю.

— Светлана Григорьевна, — тяну зло. — Следователь вас уже отпустил? Когда следующий визит? — поддеваю ее.

Знаю, что на всех медработников ее отделения, которые наблюдали Снежану, завели дела. И правосудие настигнет виновных — вопрос времени.

— Что ты устроил, Вадим? Дай мне Лену, — пытается приказывать, забывая, с кем разговаривает.

— «Подельница» ваша скоро тоже присоединится к «честной компании», не беспокойтесь. Как раз вовремя в Россию вернулась, — посылаю Лене полный презрения взор. Чувствую, как вскипаю. — Вместе и расскажете, где чужого ребенка взяли.

— Твои обвинения безосновательны, — не сдается бывшая теща. — И следователю я как раз сегодня показала отказ Снежаны Олейник от ребенка, подписанный ею лично.