В Германии русская антикварная мафия прописалась твердо и на века. Там действует несколько десятков антикварных магазинов, живущих исключительно на контрабанде из России, а икон просто завал такой, что они уже обесцениваются. Кельм железной рукой начал наводить в Германии порядок. Хозяевам магазинов он сообщил, что Курган кончился и теперь они работают на него, заодно предъявил им список претензий по некоторым старым делам. Один из хозяев что-то не понял, имел глупость тоже недооценить этого энергичного молодого человека. И заслужил похороны с венками от друзей и родных. Кельм расстрелял его собственноручно.

Между тем московская братва решила, что убивать таких авторитетов, как Курган, негоже. Если каждый будет стрелять в них, то порядка не будет. И была объявлена вендетта. Сначала наехали на Меньшевика, которого не без основания считали правой рукой Кельма в России. Меньшевик вывернулся, использовав богатые тюремные связи и свой авторитет. Убедил, что за поступки компаньона не отвечает.

Тогда братва решила нанести визит в дом Кельма в Мытищах. В просторной, забитой антиквариатом квартире проживал персональный пенсионер, бывший заместитель прокурора Москвы Франс Кельм. Думал ли он, когда ему перерезали горло, что зло, причиненное им, когда он отправил безнаказанно гулять по большим дорогам своего сыночка, теперь вернулось к нему рукой наемного убийцы с отточенной бритвой.

Самого Сергея Кельма достать оказалось гораздо сложнее. Он довольно вольготно чувствовал себя в Германии. Туда был направлен по его душу киллер, но один доброжелатель предупредил Кельма, после чего наемника нашли с пятью пулями в груди. Такую работу Кельм не доверял никому – расстрелял он его собственноручно. Та же участь постигла очередного братка, заподозренного в вынашивании коварных замыслов. Ответные удары со стороны Кельма били куда точнее. Авторитета, заказывавшего его убийство, расстреляли на Арбате у дверей его дома.

Квалификация Кельма как убийцы оставляла желать лучшего. Хотя работал он эффективно, с сокрытием следов у него выходило куда хуже. Московская милиция начала искать его за два убийства, немецкая – за пять. И Кельм ушел в подполье.

В принципе на Западе, имея деньги, можно долго жить, спокойно скрываясь от полиции. Можно схорониться и от конкурентов, жаждущих твоей крови. Но бега изматывают. Постоянно скрываться – для этого нужны слишком крепкие нервы. Каждый день проходит в ожидании воя полицейской сирены или гранаты, брошенной врагами в окно. Кельму все это надоело, и он решил «умереть». Точнее, он собирался похоронить не свое тело, но свое имя.

За рубежом некоторые виды деятельности достигли больших высот. В том числе связанные с обслуживанием беглых преступников. Во взлетевшей на воздух в Мюнхене машине был труп вовсе не Кельма, а другого человека. Разбитая челюсть – умело подобранная, обработанная копия челюсти Кельма – это не так трудно, нужны лишь определенные пломбы в определенных зубах, и сыщики будут свято уверены, что обгоревший труп принадлежит именно тому, кого они долго искали. И пока из Германии летели телеграммы об убийстве известного гангстера, сам гангстер пребывал на операционном столе.

Он получил другое лицо. Хирург обработал его пальцы так, чтобы их хозяина нельзя было идентифицировать по отпечаткам пальцев. Кельм также приобрел надежные документы. Все было сделано на высоком уровне, хотя и очень, очень дорого. И в России одним прекрасным вечером по трапу самолета в «Шереметьево-2» сошел коммивояжер из Баварии Вернер Кох, который мало чем напоминал Сергея Кельма. У него в России были важные дела. Он приехал за сокровищами Седого.

О сокровищах он узнал тем же путем, что и Яго. Однажды он получил послание из преисподней – письмо уже мертвого Седого дошло до адресата. В нем содержался намек, что вещи можно найти через Лизу. Поэтому ее у Крестов ждал не только Яго, но и Меньшевик, которому сообщил об этой новости Кельм.

С Меньшевиком сразу начались проблемы. Кельм, как Чацкий, вернулся из дальних краев и в очередной раз увидел, как быстро меняется все вокруг. Добрый кореш и старый компаньон Меньшевик был вовсе не рад ему. У него за время немецкой эмиграции его товарища возникли какие-то свои дела. Кроме того, он присвоил массу их общих денег. И вообще вел себя хуже некуда. Кроме того, – это чувствовалось – он подумывал сам провернуть быстренько дело с сокровищами Седого. И еще… Еще Меньшевик мечтал избавиться от своего товарища, считая, что призраку место в царстве теней. Но Кельм уже давно был бы там, если бы у него не было звериного чутья на подобные ситуации.

Кельм отлично помнил слова отца-смершевца, который не боялся ни бога, ни черта: «Бить и стрелять надо первым». И когда на встрече в дальнем деревенском домике Меньшевик только поднимал руку с пистолетом, Кельм уже нажимал на спусковой крючок.

Избавившись от помощника, призрак вплотную занялся заботой о наследстве Седого. Он хорошо знал Яго, представлял, что если тот устремится на цель, то непременно достигнет ее. Если письмо о наследстве не пустой треп старого чудака, то Яго его найдет. Пускай. Надо лишь потом прибрать находку к своим рукам. Как?

Перво-наперво необходима информация о том, что происходит в стане противника. Тут никаких сложностей – снять трубку и позвонить Грише Каледину, ближайшему помощнику Яго. Как ожидалось, тот просто не мог устоять перед убедительными доводами старого знакомого и быстро согласился делиться всей информацией.

Вопрос номер два – где взять рабочую силу? Нанимать народ, поднимать старые связи? Кто ты такой – спросят. Кельм? Так Кельм же кинул кони. Нет Кельма. Хороший пацан был, но весь вышел… А расшифровываться не хотелось. Слишком дорого обошлось сменить личину и исчезнуть. Значит, надо пользоваться людьми Меньшевика. О бригаде Коробка, системе связей с бригадиром он знал все. Встретился с Коробком. Предъявил полномочия. Заявил, что работает от имени Меньшевика, который ушел на дно. Получилось убедительно. Коробок стал работать на нового хозяина, даже не подозревая об этом.

Если бы Коробок мог представить, какую роль ему выделили в этой истории, то явился бы на встречу с Кельмом с пистолетом, снаряженным отравленными пулями.

Яго нашел сокровища. Кельм узнал об этом. Приближался последний этап. Выемка!

Как сделать? Взять штурмом караван? Или логово Яго? Вряд ли это умно. Кельм не боялся положить кучу людей – их жизнь и здоровье его волновали меньше всего. Но Яго не даст взять себя просто так. Штурм захлебнется или затянется до прибытия милиции… И тогда выплыл в памяти давний трюк, использовавшийся еще в свое время Седым.

Родился макиавеллиевский план. Бригада Коробка идет на штурм здания. Начинается стрельба. Появляется вызванный заранее РУБОП и всех участников разбора берет под белы руки. Что дальше? Тайник оперативникам не найти – спрятано со знанием дела. Осмотры, как правило, поверхностные, без должной тщательности. Кроме того, оперативники просто не будут иметь представление, что искать, так что за тайник можно не беспокоиться. Милиция арестует всех. Осмотрит место происшествия и уедет. Охрану, скорее всего, не выставят. Что тут охранять? Опечатают дом и уедут. И он останется пустой. Хотя бы на одну ночь, пока оставшиеся на свободе подельники Яго не узнают обо всем и не прикатят сюда. За эту ночь можно открыть тайник и спокойно вывезти все…