Этот новый руководитель отдела симпатичный – может быть, потому, что еще не испортился на своей должности. Во всяком случае начинаю я – и точно такими же, как и раньше, словами:

– Так вот, программа очень занимательная, может собрать перед экраном людей всех возрастов даже в это время. И знаете, почему? Потому что играть будут в любовь.

Похоже, Альдо Локки сразу же стало любопытно. Потом о программе начинает рассказывать Симоне и, естественно, чувствует себя гораздо уверенней, чем раньше. Он делает это с энтузиазмом, очень непринужденно и раскрывает весь потенциал своей идеи.

– Ну вот… Вот в чем тут дело. Это все.

– «Это все»? – Альдо Локки смотрит на нас с удивлением. – Как это «это все», черт побери? Это очень сильно, креативно, очень ново – но в то же время классически, приятно, забавно, знакомо! Это совсем не как та чушь, которую сочиняют некоторые авторы и в которой ничего не поймешь! И знаешь, почему они это делают? – На сей раз он обращается непосредственно к Симоне. Этот вопрос застал его врасплох, и он честно отвечает:

– Нет, не знаю…

– Очень просто: потому что они хотят «казаться» молодыми и потому только изображают из себя молодых. Но вот твоя программа живая, она работает. И знаешь, почему?

Симоне искренне качает головой и на этот раз.

– Нет, почему?

– Потому что тебе не надо ничего изобретать: ты молодой! Вот почему, черт побери! В любом случае, это чудесно. Созвонимся завтра, днем я буду у вас. У вас есть визитка?

Джорджо вытаскивает ее из кармана пиджака. Локки бросает на нее взгляд, потом берет бумажник и убирает ее туда.

– Хорошо, буду у вас в полдень.

Джорджо вежливо просит его о любезности:

– После обеда, если ты не против…

Локки поднимает бровь, потом кивает:

– Ладно, тогда в три. Идет?

Джорджо улыбается:

– Да, отлично, спасибо.

Руководитель отдела встает из-за стола и указывает на Симоне.

– Эй, поздравляю. Серьезно, молодец.

Сказав это, он, кивнув головой, уходит.

Симоне удивленно смотрит на нас.

– И что из этого следует? А теперь что?

– Пока оплати вот это… – Из-под чашки кофе Джорджо достает чек и передает его парню. Симоне бросает на него недоуменный взгляд, потом улыбается. – Ну конечно. – И уходит.

Мы остаемся одни. Джорджо мне улыбается.

– Ну вот, все складывается удачно. Локки это понравилось, но он всегда в первую очередь автор, а не руководитель отдела, следовательно, ему досадно, потому что ему самому хотелось бы это придумать. Похоже, он в нерешительности. С одной стороны, ему хотелось бы рассказать об этом директору, но с другой – ему бы хотелось, чтобы у Симоне никогда не было успеха. Не понимаю, почему люди так рвутся к власти, если потом она их потихоньку портит. Они ее и любят, и ненавидят. «Odi et amo. Quare id faciam, fortasse requiris. Nescio…»

– Понятно. Прости, но если ты так думаешь, то тогда почему не сходил напрямую к директору? Ты с ним не знаком?

– Еще как знаком. На самом деле я назначил Локки встречу на три, потому что сначала мы пообедаем с директором.

И тут возвращается Симоне.

– Все, оплатил. Возвращаемся в офис?

Джорджо встает.

– Сначала нам еще нужно пройтись…

Мы уже собираемся выйти из «Ванни», как кто-то окликает меня по имени:

– Эй, Стэп, Стефано, как дела?

Я оборачиваюсь и вижу, как ко мне, улыбаясь, идет очаровательная девушка – высокая, светловолосая, с потрясающей грудью, виднеющейся в вырезе белой блузки, в обтягивающих джинсах и в туфлях на очень высокой платформе.

– Я Аннализа Пьяченци. Ты меня не помнишь? Я была одной из телефонисток твоей первой передачи.

– Конечно, помню. Но ты немного изменилась.

– К лучшему или к худшему? – Она делает смешное, немного сердитое лицо, изображая, что ее беспокоит, каким может быть ответ, но потом выставляет руки вперед: – Нет-нет, ничего не говори.

Словно мое мнение было бы для нее хоть сколько-нибудь важно.

– Я бы сказал, что очень и очень к лучшему: ты стала другой, еще красивей, – говорю я, хотя на самом деле совершенно не помню, какой она была раньше.

– Спасибо! Именно это я и хотела услышать. Хотя на самом деле я нарастила себе волосы, понял?..

– А, ну да.

– Знаю, что ты занимаешься очень важными делами…

Джорджо Ренци смотрит на меня с любопытством, ожидая моего ответа. Зато Симоне Чивинини просто утонул в этом ее декольте, и небезосновательно.

– Да, мы пытаемся…

– Хорошо, я рада. Наверняка это будет что-то очень хорошее, не сомневаюсь. Я тебе оставлю мою визитку, может, позовешь меня на какие-нибудь пробы.

– Конечно, – отвечаю я и рассматриваю визитку.

– Хочу пройти пробы безотносительно к тому, что мы делали… – И она дважды целует меня в щеку, но на самом деле сначала подставляя мне одно ухо, а потом – другое. И уходит – естественно, виляя бедрами.

Ко мне подходит Джорджо.

– Разумеется, когда мы начнем делать программу, то проведем с ней пробу. Я, конечно, не вмешиваюсь в твои дела, но что это такое – то, что вы с ней «делали»? Нет, лучше скажи мне, стоит ли волноваться? Может, ждать еще одного «пополнения»?

– Так вот: во-первых, хотя ты и говоришь, что не хочешь вмешиваться в мои дела, но на самом деле, как мне кажется, делаешь это с размахом. Во-вторых, я не имею ни малейшего представления о том, что мы с ней делали, но думаю, ничего, потому что я даже не вспомнил, кто она такая. В-третьих, меня тошнит от женщин, от которых так пахнет. И особенно от тех, которые, целуя тебя, подставляют тебе ухо, думая, наверное, что ты покусишься на их губы… И, наконец, последнее, но не по важности: будем помнить, что я собираюсь жениться. Следовательно, кроме, в виде исключения, мальчишника, я не предвижу других развлечений… – Визитку этой Аннализы я кладу в карман пиджака Джорджо. – Возьми, тогда, может, и ты мне что-нибудь расскажешь!

Мы направляемся к выходу, но, когда собираемся открыть стеклянную дверь, я вижу Аннализу. Она сидит за столиком человека на другом конце зала, и они целуются – вот так, бесстыдно, взасос. Когда они перестают целоваться, он прикасается к ней, приглашая ее сесть рядом, но в этом жесте читается все сладострастие, ощущение обладания, возможности делать с этим телом все, что угодно.

– Что такое? Ты ревнуешь?

Джорджо Ренци вторгается в мои мысли.

– Нет, но мне кажется, я его знаю. – И я вглядываюсь в этого человека. У него темные, с легкой проседью волосы – короткие, но курчавые, – маленькая бородка, черные очки. – Ну или, может, я ошибаюсь.