Марисса открыла глаза. В горле пересохло. Ей стоило немалых трудов, чтобы собраться и попытаться думать, а также смотреть прямо в черные глаза, в которых теперь она видела нежность. Надо же, полное удовлетворение даже из Крайдина делает некое подобие человека.

– Ты придавил меня, – сказала как можно сдержанней.

Крайдин опомнился. Конечно, он все прекрасно понимал: на этот раз Марисса не разыгрывала желание, и ее оргазм был настоящим. Да что уж там, Крайдин сделал все возможное для этого оргазма. В тот момент он думал только о том, что чем приятнее ей, тем мощнее накроет его самого… Но ненаигранность ее эмоций заставила только теперь вспомнить и о другом. Дожить бы хотя бы до ужина… Сухость в его тоне появилась сама, как признак затаенного опасения:

– Спасибо, дорогая жена, это было чудесно.

Он приподнялся, нехотя выходя из нее. Сел рядом и потянулся за собственной одеждой. Интересно, обычное вожделение может компенсировать настоящую симпатию? Вожделение-то было, это точно. А если оно сработало, то Крайдину теперь считать дни до смерти? Или Марисса справится за минуту? Она открыла рот, намереваясь что-то сказать – не иначе обсыпать его проклятиями, которые теперь могут и сработать. Потому Крайдин опередил ее и добавил с максимальным сарказмом:

– Мне нравится, когда дерзкие ведьмы делают именно то, для чего рождены – удовлетворяют мужчин. Это было мило. Пожалуй, мне стоит наведываться в твою спальню почаще, любовница подождет. Она так похотливо стонать не умеет.

Мельком отметил злость в ее взгляде. Не обиду даже – привычную ярость. Быстро оделся и ушел, оставив ее так и лежать обнаженной на полу танцевального зала. Конечно, хотелось сделать совершенно другое – взять на руки, прижать к себе и отнести в спальню. Вместе принять ванну, честно рассказать о том, что с ним давно не все в порядке, и надеяться на то, что когда-нибудь и с ней случится подобное по отношению к нему. Но Крайдин дураком не был: в этот раз она его хотела, но он не начал ей нравиться. Если вдруг она почувствует в себе силы его уничтожить, то даже не вспомнит о полученном от него удовольствии – ведьмы вообще не выходят замуж, потому что не умеют любить одного мужчину. Они их только хотят. Перебирают, используют, викидывают, чтобы в следующий раз захотеть другого.

В главном он не ошибся. Марисса спешно надела платье и побежала в свою комнату. Она даже в ванную не кинулась, чтобы смыть с себя остатки страсти ненавистного мужчины. Села перед зеркалом, поправила растрепанные волосы, отметила, что щеки до сих пор горят. В животе снова сладко сжалось от короткого воспоминания. Ей понравилось! Она не убедила в этом себя, не представляла другого мужчину – она просто отдала контроль Крайдину. И он, в точности как в танце, знал, что делает. И ей это понравилось безо всяких там оговорок! Что с того, что после он окатил ее цинизмом? Не обращать внимания на мелочи – ей понравилось быть с ним, и точка!

Боясь начать надеяться, Марисса сжала кулаки и произнесла вслух, чтобы прозвучало отчетливо:

– Проклинаю тебя, Крайдин Сорк. Умри немедленно! Можешь даже без мучений – это тебе моя благодарность за то, что показал мне путь к силе. Я выбрала тебя! Да, выбрала еще до того, как ты вошел в меня! Ведь выбрала же? – Марисса тряхнула головой, отгоняя сомнения. – Умри, Крайдин Сорк. Усни и больше никогда не просыпайся…

* * *

На ужине Крайдин ждал ее в столовой, неспешно разливая вино по бокалам. Марисса замерла в проходе, с тоской наблюдая за ним. Он обернулся, почувствовав ее взгляд, и улыбнулся.

– Неужели так и не придумала подходящего проклятия?

– Я и не собиралась тебя проклинать, Крайдин Сорк, – Марисса пыталась скрыть разочарование. – Решила дождаться нашего отъезда в Дораш. Оттуда до дома ближе.

– Славно. А то сегодня пирог с персиками, не хотелось бы пропустить по причине собственной кончины. В старом Накхасе персики не растут, но новые территории теперь поставляют нам такие лакомства, о которых мы раньше даже не слыхали.

Марисса быстро пришла в себя и успокоилась. Выходит, чистой, неприкрытой страсти недостаточно. Она смотрит на него – и видит привлекательного, харизматичного мужчину. Теперь она его даже хочет, пусть и не так голодно, как он хочет ее. Но этого оказалось мало. Или она уже с возрастом упустила момент пробуждения силы, или нужна все-таки хотя бы легкая влюбленность – ведьма выбирает мужчину, а Марисса вряд ли бы выбрала его, будь у нее другой способ. Вся ненависть никуда не делась, разум хрустально чист и не замутнен симпатией. Этот впечатляющий любовник, красивый мужчина, отважный генерал вражеской армии убил двух ведьм, он приказал хлестать Мариссу кнутом, чтобы поймать других, по его приказу сотни, тысячи невинных людей погибли в страшных мучениях, он унижал ее, заставлял глотать собственное семя… Марисса оказалась слишком здравомыслящей, чтобы желания тела смогли перевесить все перечисленное. Пирог с персиками оказался совершенно безвкусным.

В занятиях и туманной задумчивости пролетели несколько дней. Марисса не избегала осознанно Крайдина, страх перед ним притупился ощущением его поражения – он знал, чем рискует, и все равно не устоял. А означать это могло лишь то, что его животный инстинкт перевешивает доводы холодного рассудка. К сожалению, Марисса не могла похвастаться искушенностью или бытовой женской мудростью. Ей чудилось, что решение всех ее проблем уже рядом, почти в руках, но мелькает пылью, не дается для точной формулировки. Крайдин же, наоборот, слишком усердно занялся какими-то своими делами и чаще всего отсутствовал в замке. Теперь он избегает ее или все-таки дает ей возможность примириться с тем, что между ними произошло? Принять уже мысль, что их страсть хоть отчасти взаимна, а потом уже погрузиться в нее полностью.

Марисса сама чувствовала пробелы, потому отважно решилась донимать ар-Дандира.

– Нет, уважаемый архиватор, – она отодвинула предложенную для чтения книгу. – Я не хочу сегодня изучать историю Накхаса. Предлагаю поговорить о ведьмах.

Старик, конечно, удивился, но с улыбкой покачал головой:

– Я понимаю твое любопытство, Марисса. Более того, я даже ждал подобных вопросов – каждый человек в первую очередь хочет больше узнать о себе, а уж потом о мире. Но боюсь, что не смогу тебе помочь, как не смог существенно помочь и милорду. Дело в том, что в наших архивах содержится только устаревшая информация о ведьмах. Вряд ли я узнал хоть что-то, чего ты сама не знаешь.

– Мне плевать на архивы, уважаемый ар-Дандир, – Марисса пододвинула стул ближе, ловя его взгляд. – Я хочу услышать ваше мнение – как человека, который больше других посторонних в курсе всей истории нашего брака. Как вы думаете, Крайдин боится того, что во мне пробудится ведьминская сила? Или его это не беспокоит, как он показывает?

Старик заметно засмущался. Он задумчиво приглаживал бороду, растерянно хмыкал и пытался отвести взгляд. Но, видя уверенный настрой своей подопечной, все же созрел до объяснений:

– Марисса, мне просто неловко обсуждать с тобой такие вещи… Видишь ли, до вашей свадьбы, я уверен, милорд определенно этого опасался. Но насколько я понял, супружеское ложе вы делите, не зря же ты меня с илурной доставала… Я не знаю никого, кто сравнился бы с генералом в выдержке и умении держать себя в руках. Выходит, что теперь он этого не боится. Или пришел в уверенность, что даже стань ты настоящей ведьмой – лично ему уже ничего не угрожает. Не спрашивай меня больше! Я свечку над вашей постелью не держал – тебе лучше знать, стоит ли твоему собственному мужу тебя опасаться. Если уж тебе нужен был мой совет, так я могу его дать: у тебя есть все, чтобы блистать – на ближайшем балу и вообще. Коли тебе понадобится искренняя привязанность милорда, то прими это решение – блистай, затмевай, заставь самую последнюю собаку в Хлаохе умолкнуть от твоего вида. И тогда тебе никакая колдовская сила не понадобится, чтобы твой муж давал тебе все, чего бы ты ни захотела.