– Не исключено. Это многое бы объяснило. Но разницы никакой, тащить Алекса на допрос сейчас – бесполезно и глупо, – попытался объяснить он, ловя её тяжёлый вопрошающий взгляд с нарастающей сухостью в горле. – Он не сдаст подельника, не сдаст своего хозяина. Судя по всему, Беккер куплен, и полиция эту тварь не напугает. Выпустят его в считанные минуты после моего ареста, а если что и сболтнёт на допросе – сотрут запись. Нет, нам нужно, напротив, создать у него и всех сопричастных ощущение безопасности и безнаказанности, чтобы они продолжили делать всё, что запланировано. Не отвлекаясь на хвост. И когда улик будет достаточно, я перешлю их в БКА, чтобы накрывали сразу всех. Но до тех пор мы должны сидеть тихо и создавать видимость, что бросили это дело. Никакой внешней активности. Потому что замешаны действительно высоко сидящие люди, но всегда есть рыба покрупней.

Лора заметно поникла, с каждым словом её лицо приобретало всё более расстроенное выражение. Желание переплести с ней пальцы нарастало неконтролируемой гудящей волной, и Рик убрал чётки в карман, натыкаясь на захваченный из дома маленький бархатный мешочек. После. Не при всех. Это Михель и Кэт могли о чём-то жарко шептаться с диванчика, а для него был диким уже тот утренний порыв, заставивший залезть в угол старого комода и вспомнить о так и не нашедшем хозяйки обереге.

– Ладно, Рик, завтра с утра доделаем с тобой фоторобот второго парня. Думаю, со слежкой за Халитом можно заканчивать, сейчас нашим друзьям не до случайных наркоманов, – будто почувствовав в повисшей паузе, что стал лишним, Михель захлопнул крышку ноутбука. – Лора, ты же, как я понял, не видела этого Тома?

– Том? – в недоумении захлопала она глазами, всё сильней сжимая задрожавшие кулаки.

– Да, подельник Фишера, он потом выскочил из минивэна, – Рик многозначительно посмотрел на друга, как бы намекая, что в палате стало тесно для такой компании. – Я тоже его плохо разглядел, было далеко, да и не до того. Двухметровый бугай, похож на испанца.

– Не помню, – глухо пробормотала Лора.

– Всё, ей точно пора отдыхать! – вспорхнув с дивана, прощебетала Кэтрин, подталкивая Михеля к выходу.

– Да-да. Поправляйся, Мата Хари, – улыбнулся тот напоследок, и через минуту за ними мягко прикрылась дверь, погружая палату в долгожданную тишину.

Едва они вышли, Лора устало сгорбила плечи и впервые за утро прижала руку к замотанному ребру, прикрыв веки с тихим шипением. Да, она могла и умела делать вид, что в полном порядке, и Рик был безмерно рад, что для него эта ширма не работала. Подвинув стул, он сел напротив неё и осторожно коснулся холодных дрожащих пальцев, ещё пахнущих яблоком.

– Как ты? – теперь уже без утайки поймал он её взгляд, будто затянутый мутной пеленой.

– Думала, будет хуже, но терпимо, – слабо улыбнулась она, сдавленно добавив: – Только дышать бывает больно и нога… меня раздражает. Постоянно хочу спать. Ненавижу быть такой беспомощной, – Лора брезгливо передёрнула плечами.

– Это ненадолго. Главное, чтобы зажили внутренние швы на артерии, и тогда можно будет наступать на ногу, – поспешил заверить её Рик, стискивая пальцы и едва не задрожав от острого желания обнять её, прижать ближе. Внушить, что всё будет хорошо, потому что он рядом, и она в безопасности. Но после вчерашнего разговора он ещё чётче увидел проведённую грань доступа к телу, которую Лора провела для всего мира. И такие барьеры не перепрыгивают с наскока, а дожидаются разрешения.

– И всё равно раздражает, – она прикусила губу, секунду помявшись, а затем едва слышно спросила: – Ты не арестовываешь Алекса, чтобы дать ему шанс сбежать от меня? Думаешь, даже такой кусок дерьма достоин защиты?

– Нет. Я объяснил, почему. Все наши обвинения – сотрясание воздуха, а единственная улика – капля в горячий камень41. Лора, чёрт возьми, я сам буду рад прострелить ему вторую ногу, а потом кинуть в камеру самым ярым любителям пускать по кругу свежую кровь. Но ты не должна марать об него руки, – абсолютно убеждённо заявил Рик, изо всех сил пытаясь не пропасть в чёрном вихре этих восточных глаз, смотрящих на него так открыто.

– Я уже замарана. С тринадцати лет, – горько усмехнулась она: – Рик, для меня уже нет особой разницы, брать ли новый грех на свои весы. Зато это точно сделает мир справедливей.

– Ошибаешься. Разница есть, ты просто её пока не чувствуешь. Я не могу тебе запрещать, но прошу подумать о том, что после выстрела в чью-то голову нужно ещё суметь жить дальше.

– Мне не придётся прощать себя или искать оправдания, – Лора решительно распрямила плечи, вновь будто заглядывая ему под самую кожу, невесомой щекоткой. – Этот суд состоялся так давно, что осталось только исполнить приговор. Я имею право увидеть его боль, как он годами наблюдал за моей.

– Тогда я не стану мешать казни, – прошептал Рик и замер, сам не веря, что это признал. Но его внутренние мерила правильности отзывались не протестующим стоном, а согласной на всё глухой тишиной. Впервые он настолько отошёл от закона, что фактически встал на противоположную сторону.

Сошёл с ума? Загипнотизирован коричными глазами, наполнившимися такой раздирающей грудь теплотой? Или пропал окончательно, когда тонкие пальцы Лоры выскользнули из руки и, едва касаясь, погладили по небритой скуле, сжав каждый нерв чем-то сладким и терпким, как жжёный сахар. Он забыл дышать, боясь даже пошевелиться, чтобы не спугнуть этот порыв нежности – которой на подсознании и хотел, и боялся, но точно не мог остановить забившийся в горле пульс.

– Спасибо. И спасибо, что пришёл сегодня, – напоследок очертив линию его подбородка, Лора сложила руки на коленях.

– Не за что. Кстати, собирался тебе кое-что отдать… Подумал, что это немного поднимет настроение после всех плохих новостей, – встрепенувшись, Рик вытащил из кармана бархатный мешочек и постарался как можно более безразлично протянуть его ей. Он не умел делать подарки, да признаться, и подарком такую безделицу назвать было сложно, за что он принялся неуклюже оправдываться: – Это так, лежало у меня давно…

С долей недоумения Лора развязала шнурок и вытряхнула на ладонь оберег, негромко охнув, как только ровные грани кристалла насыщенно-синего цвета показались на свет.

– Афганит42. Откуда?

– Покупал для Вики ещё в первый год в ЕВПОЛ. Но когда я вернулся, всё слишком… изменилось. И ей никогда бы не подошло такое, если бы она вообще что-то могла взять из моих рук. Но для тебя это родной камень, и ты любишь украшения, просто…

Он окончательно потерял слова, которые, в общем-то, и не требовались. Лора бережно подняла кристалл за шнурок, с немым благоговением смотря на игру света в прожилках золотого пирита. На просветлевшем лице читался миллион разных эмоций, от восхищения до нежности, пока она, наконец, не подала чуть осипший голос:

– Кусочек дома. Даже не знаю, как тебя благодарить, потому что в последнее время от меня только и слышно, что бесконечное «спасибо», – даже как будто смутилась она. – Это камень исцеления, ты знаешь его легенду?