Воздух закончился. Она сказала самое важное, и теперь просто выравнивала дыхание, прикрыв веки, чтобы справиться с бурей внутри. Разбуженным прошлым, от которого бежала и всё равно не смогла стать быстрей колеса судьбы. Плечи в тонкой больничной пижаме трясло, и тут короткий укол тепла коснулся пальцев, ушёл мурашками по телу. Не сразу осознала, что это, и лишь распахнув глаза увидела, как сухие губы Рика коротко коснулись её руки.

– Спасибо, что доверилась, – прошептал он, а затем прервал их касание, чтобы подтянуть повыше одеяло и завернуть в него её плечи.

– Спасибо, что спас мне жизнь, – едва заставила себя моргнуть Лора, не в силах справиться с мутной плёнкой перед глазами.

– И очень надеюсь, что это в последний раз. Отдыхай и лечись. Больше ты с этим делом не связана, – тихо, но по-учительски строго провозгласил он, вызвав протестующий румянец на её щеках.

– Что?! Ты не понял?! Рик, я изливала тебе душу не для того, чтобы меня похлопали по спине! Я хотела сказать… нет, я, мать твою, говорю прямо. Я убью Алекса Фишера. Будет здорово, если ты мне в этом поможешь, но если нет – как только смогу встать, то поковыляю обратно, найду эту паршивую тварь и выпущу…

– Эй-эй, полегче, – усмехнулся Рик, многозначительно взглянув на отмеряющий пульс пищавший приборчик и торчащую из её вены капельницу: – Нет, это ты меня не поняла. Я втянул тебя во всё это. Из-за меня ты лежишь здесь, и, слава богу, что не в деревянном ящике. Больше никаких игр, буду готовить рапорт в Берлин, проводить арест по закону. Алекс сядет так далеко и так надолго, что на своей шкуре прочувствует все прелести жизни за решёткой.

Она поймала его взгляд – одним обезоруживающим мерцанием показывая всю черноту, накопившуюся внутри. В её тоне была сталь полнейшей решимости, когда в тишине палаты, прерываемой только писком аппаратуры, прозвучал приговор:

– Я убью Алекса. Чего бы мне это ни стоило.

Рик замер, смотря на неё несколько обескураженно, с задумчивостью. Лора снова ощутила, как пересохло во рту, и как ускорился от его тяжёлого взгляда пульс: да что там, чёртов приборчик выдал этот факт сразу. Ни к месту из темноты слабых ночных воспоминаний вынырнуло, как его тёплые руки скользили по коже её бедра и как рвали майку. Под одеялом стало жарко: то в жар, то в холод её наверняка бросало из-за обживающейся в теле плазмы.

– Мы обсудим это позже, – наконец, сдался Рик этому взгляду и с тоской посмотрел на настенные часы. – Прости, я не могу сейчас остаться с тобой. Кэтрин обещала побыть тут, и всё же… Алекс тоже тебя узнал. И наверняка захочет повидаться ещё раз. Я постараюсь выбить сегодня толковую охрану, но лучше этого вряд ли что-то тебя защитит, – с этими будто виноватыми словами он вытащил из кармана брюк знакомо сверкнувший в свете дневных лучей револьвер с ясно проглядывающимися в барабане патронами: – Скажи, что я об этом не пожалею.

– Не пожалеешь, – улыбнулась Лора, быстро запихивая Сива под подушку. Она не успела подумать о рисках, но сейчас вся опасность ситуации стала видеться чётко. Алекс знает, где она может быть, знает имя… Ха! Улыбка стала ещё более довольной от понимания: – Только Алекс знает лишь Дамиру Рабах. Он не знаком с Лорой Вебер.

– Это всё, конечно, здорово, но не отменяет возможности прошерстить списки всех поступивших ночью пациентов, – внезапно к револьверу добавился второй подарок, на этот раз взятый с края тумбочки: – Кэт одолжила свой старый, для связи. Новая сим-карта, самая простая модель без GPS. Внутри забиты номера: мой, Михеля и Кэтрин. Чем чаще будешь звонить, тем мне спокойней.

– Спасибо, – тихо пробормотала Лора, чувствуя себя ребёнком, которого впервые отправляют гулять одного. Но что толку протестовать, если он во всём прав.

Рик поднялся, скрипнув стулом, и она до пропадающего дыхания остро ощутила, как собирался схлопнуться этот безопасный пузырь вокруг. Пространство, в котором замирало время и в котором даже воскресить демонов оказалось не страшно. Она обязательно справится без него, но с ним было бы… надёжней. Спокойней. Будто легче вдыхать воздух, если в нём есть нотки его сигарет и бензина.

– Я постараюсь заехать вечером. Отдыхай, Кэт присмотрит, да и персонал тут хороший, – в лёгкой неуверенности застыл Рик, словно не мог решиться уйти. А потом внезапно подался вперёд и почти неощутимым пёрышком скользнул губами по её лбу, на секунду остановив пульс совсем.

– До встречи, – прошелестела она в ответ, судорожно сжимая одеяло.

***

Удивительно, но лежать в больнице и впрямь оказалось неплохо в какой-то степени. Кэтрин притащила из дома удобные широковатые спортивные штаны и помогла сменить одежду, а ещё прихватила карты, не дав Лоре заскучать своей болтовнёй. После обеда улыбчивая медсестра сняла капельницу и разрешила пробовать подняться, с чем начались первые сложности. Заставить конечности подчиниться и сползти с кровати, не слушать ещё сопровождающий каждый жест настойчивый шум в затылке. Врача в субботу дождаться было нереально, ей сразу сказали, что увидеть некого Джерри Брауна, который и зашивал ночью перебитую артерию, получится не раньше понедельника. А ещё – что пока тело не примет плазму окончательно, оно и будет таким вот чужеродным, тяжёлым.

Это раздражало. Ощущение собственной беспомощности, возведённое в абсолют, когда Кэт попыталась помочь и проводить в туалет, подставив худое плечо. Быть зависимой от чужих рук – испытание силы воли, и Лора с треском его провалила. Выпросив костыль у медсестры, удивлённо вскинувшей брови на такое быстрое решение передвигаться самой, она через протестующе ноющие мышцы и боль в рёбрах поковыляла в санузел без сопровождения. Лучше упасть башкой в унитаз – это точно не впервой – чем выносить дурацкое сочувствие и быть вынужденной держаться за кого-либо.

Кого-то, кому не доверяет жизнь. Список людей, которых не было бы стыдно просить, совсем недавно состоявший из одной только тёти и Ашера, изменился за одну ночь. Теперь там точно не могло быть агента Солта, нагло ей совравшего – и не ясно, для чего, если уже фактически очевидно, кто убил Кристофа. Зато появилось другое имя. Проступило несмываемыми чернилами.

С тем, чтобы привести себя в порядок, сдать анализы и умыться, Лора справилась сама. Как всегда, на силе воли и злости. Собственный ночной порыв расправиться с Алексом казался действительно глупым, непродуманным. Из-за чего теперь нещадно болела и отнималась нога, изрядно потерявшая чувствительность выше колена и до самого паха. Хотелось помыться целиком, но повязку на бедре и замотанный эластичным бинтом бок мочить запретили. Она вновь, как годы назад, чувствовала себя избитой – и привыкнув справляться с таким исключительно в одиночку, спровадила тяжело вздыхающую Кэтрин домой. Не на что тут смотреть. Не на эту отвратительную неспособность пройти пять метров по прямой, не постанывая сквозь упрямо сжатые зубы.

К вечеру принесли ужин, на который желудок отозвался с неожиданным для себя самой аппетитом. Кормили тут довольно сносно, но вместо того, чтобы наконец улечься в постель, Лора задалась справедливым вопросом: сколько стоил этот бал? На очередной контрольный звонок Рику она услышала настолько измученный и сонный голос, как если бы он заснул у себя в кабинете. И насколько ни хотелось увидеть его, она состроила максимально жизнерадостный тон, бодро поведав о том, как персонал уже готовил отделение к отбою, и как ей совершенно не требовалась никакая помощь. Пришлось даже зевнуть в трубку, и только тогда Рик согласился поехать прямиком домой, а уже утром навестить её.