– Боюсь, тут ты ничего не сможешь поделать, – сказал Ник. –Все теперь в руках Бога.

– Я понимаю, – согласилась она. – Просто хочу остаться.

– Ну хорошо, Лорел. – Он легонько провел по ее волосамтыльной стороной ладони. – Какое красивое имя. Ты его заслуживаешь.

Она подняла на него глаза и улыбнулась:

– Спасибо.

– У нас с тобой свидание за ужином – ты не забыта?

– Нет, – ответила она с улыбкой. – Не забыта и не забуду.

Он наклонился и слегка поцеловал ее в губы.

– Вот и хорошо. Я тоже не забуду.

Ник пошел в головную часть самолета, а она приложила пальцык губам, как бы пытаясь сохранить его поцелуй. Ужин с Ником Хопвеллом, темным,загадочным незнакомцем. Возможно, при свечах и с хорошим вином. А потом ещепоцелуи – настоящие поцелуи. Все это напоминало романы Арлекино, которые онаиногда почитывала. Ну и что? Приятные истории, полные сладких невинных грез.

Почему бы и не помечтать немного? Что тут плохого?

Ничего, разумеется. Но почему тревожило странное чувство,что эта мечта никогда не сбудется?

Она отстегнула ремень, вышла в проход и положила ладонь налоб девочки. Высокая температура спала. Кожа Дайны была теперь прохладной.

«Кажется, она отходит», – вспомнились Лорел слова Руди передсамым взлетом. Дайна дышала мелкими порциями воздуха, грудь вздымалась подремнем, прижимавшим тампон к ране.

Лорел с нежностью отодвинула прядку волос со лба Дайны.Вспомнила тот странный момент в ресторане, когда девочка ухватила Ника заштанину:

«Не убивайте его… он нам нужен».

«Ты спасла нас, Дайна? Ты сделала что-то с мистером Туми,нечто такое, что спасло нас всех? Ты заставила его отдать свою жизнь ради нас?»

Она подумала, что, наверное, так оно и было. А если так, токак эта маленькая, слепая, смертельно раненная девочка смогла прийти к страшномурешению в своем вечном мраке?

Лорел наклонилась и поцеловала прохладные веки Дайны.

– Держись, – прошептала она. – Пожалуйста, держись, Дайна.

Бетани повернулась к Альберту и схватила обеими ладонями егоруку.

– Послушай, а вдруг нам не хватит горючего?

Альберт посмотрел на нее серьезно, но в тоже время ласково.

– Ответ на это тебе известен, Бетани.

– Называй меня просто Бет.

– О'кей.

Она вытащила свои сигареты, посмотрела на светящуюся надписьНЕ КУРИТЬ и сунула их обратно.

– Да, – сказала она. – Я знаю. Мы разобьемся. Конец всейистории. А знаешь, что? – Он покачал головой со слабой улыбкой. – Если мы ненайдем снова эту дыру, я надеюсь, капитан Энгл даже не попытается приземлитьсамолет. Надеюсь, что он тогда выберет хорошую высокую гору и врежется в еемакушку. Ты видела, что произошло с тем сумасшедшим Крэгом? Так вот, я не хочу,чтобы со мной случилось подобное.

Она содрогнулась, и Альберт обнял ее. Бетани взглянула нанего ясными глазами.

– Хочешь меня поцеловать?

– Да, – ответил Альберт.

– Ну… тогда действуй.

И Альберт выполнил ее предложение. Всего лишь в третий разза свою жизнь самый быстрый Еврей к западу от Миссисипи поцеловал девушку, иэто было здорово! Весь обратный полет он готов был провести, слившись в поцелуес этой девушкой, и наплевать на все прочее.

– Спасибо, – сказала она и положила голову ему на плечо. –Мне это так нужно было.

– Ну, если еще будет нужно, ты только скажи, – ответилАльберт.

Она удивленно посмотрела на него:

– А тебе нужно, чтобы я обязательно просила, Альберт?

– Пожалуй, нет, – сказал Аризонский Еврей, и всеповторилось.

По пути к кабине Ник остановился поговорить с БобомДженкинсом. В голову пришла отвратная мысль, и хотелось обсудить ее списателем.

– Как вы думаете, могут ли эти штуки попасться нам на такойвысоте?

Боб обдумал его вопрос.

– Судя по тому, что мы видели там, в Бангоре, не думаю, чтоэто возможно. Но в нашей ситуации ничего нельзя сказать с уверенностью.

– Да, пожалуй. – Ник немного подумал. – А как насчет этоговашего разрыва во времени? Каковы, по-вашему, шансы, что мы его найдем?

Боб медленно покачал головой.

Руди Варвик внезапно заговорил позади них, от чего обавздрогнули.

– Вы меня не спросили. Но я скажу: на мой взгляд, один шансиз тысячи.

Ник обдумал и его слова. На лице его появилась улыбка.

– Не такой уж плохой шанс, – сказал он. – Особенно еслиподумать об альтернативе.

Менее чем сорок минут спустя голубое небо начало темнеть.Медленно оно обретало цвет индиго, затем побагровело. Сидя за пультомуправления, Брайан вспомнил старую лирическую песню «Дип Перпл» – о том, каквечерний багрянец опускается на сонные стены сада…

Никаких стен сада здесь не было, но он различил первыеогоньки звезд на «небесной тверди». Одна за другой зажигались они на своихпривычных местах. Брайан не знал, каким образом они были прежними, когда всекругом оказалось вывихнутым, но был доволен, что звезды оставались на своихместах.

– Это происходит быстрее, верно? – сказал Ник, подойдясзади.

Брайан обернулся к нему.

– Ты прав. Если дальше так пойдет, я думаю, эти «дни» и«ночи» замелькают со скоростью спуска фотоаппарата.

Ник вздохнул.

– А сейчас мы заняты самым тяжким делом. Сидим и ждем, чтопроизойдет. И молимся помаленьку.

– Что ж, молитвой не повредишь, – Брайан внимательнопосмотрел на Ника оценивающим взглядом. – Я летел в Бостон, потому что моябывшая жена умерла в дурацком пожаре. Дайна летела, потому что группа врачейпообещала ей пару новых глаз. Боб летел на какую-то конференцию, Альберт – вмузыкальную школу, Лорел в отпуск. А зачем ты туда летел, Ник? Исповедуйся, сынмой, ибо время уходит.

Ник долго смотрел на него озадаченно. Потом рассмеялся.

– Что ж, почему бы и нет? – сказал он. Брайану показалось,что этот полувопрос был обращен вовсе и не к нему. – Что значат самые важныегосударственные тайны, когда становишься свидетелем того, как шайка каких-тошаров-убийц сворачивает мир, как старый половик.