– Дайна просила тебя пощадить мистера Туми, – заметилБрайан. – Стоило бы, видимо, и этот фактор добавить к уравнению.

Ник кивнул головой так, словно она стала для неготяжеловата.

– Возможно, и так.

– Послушай, Ник. Я тебя позвал сюда вот зачем. Понимаешь,если этот разрыв во времени существует, о чем говорил Боб, то мы вообще-то кнему приближаемся. Нам необходимо будет сидеть тут вдвоем, в этом вороньемгнезде, тебе и мне. Ты будешь справа, а я буду наблюдать слева. Если увидишьчто-нибудь похожее, скажешь.

Ник уставился на Брайана удивленным взглядом.

– А чего мы будем высматривать? Какую-нибудь хренопупину илифиговину?

– Очень смешно. – Брайан невольно улыбнулся. – Да я понятияне имею, как это может выглядеть. Да может, мы вообще не увидим ничего такого.Тогда – сам понимаешь – промахнемся, и нам всем каюк. Вбок ли он сместится иливверх. Искать иголку в стоге сена – пустяк по сравнению с этим.

– Слушай, а радар может?

Брайан ткнул пальцем в цветной монитор радара РКА/ТЛ.

– Пусто, как видишь. Оно и неудивительно. Если бы прежняякоманда получила изображение этой чертовой штуки на радаре, то вряд ли бы ониполетели через нее.

– Получается, что они ее не увидели? – сказал Ник.

– Не обязательно так. Они могли увидеть нечто слишкомпоздно, чтобы избежать встречи. Реактивные лайнеры летят быстро, а командаотнюдь не занимается поисками чертовщины в небесах. Да им и не нужно. На тоесть наземный контроль. Считай – тридцать или тридцать пять минут со старта, икоманда свои задачи выполнила для начала. Птичка взлетела, покинула воздушноепространство «Эл-Эй», радар против столкновений включен и каждые девяностосекунд попискивает, дает понять, что мол начеку. Полет запрограммирован еще дотого, как птичка покидает землю, а программа подсказывает автопилоту, что емунадо делать. В кабине это может выглядеть, как чаепитие пилота с помощником.Они могут сидеть лицом к лицу и болтать о последнем фильме. Если кто-нибудь изэкипажа зашел перед тем, как стряслось Событие, то был бы еще свидетель. Но мызнаем – этого не случилось. Мужская часть экипажа могла пить кофе с датскимпеченьем. Девушки готовились угощать всех напитками, когда все и произошло.

– Детальный сценарий, – заметил Ник. – Ты что, меняпытаешься убедить или себя?

– Да в такой ситуации – кого угодно.

Ник улыбнулся, встал и заглянул в иллюминаторы по правомуборту, вниз, туда, где должна была находиться земля. Улыбка сначала застыла наего лице, потом исчезла. Колени дрогнули, и он ухватился за спинку кресла.

– Да что же это?.. – произнес он странно тонким голосом.

– Неприятная картина?

Ник вытаращенными глазами посмотрел на Брайана.

– Всю жизнь я думал об Австралии, как о выдумке, которой насвете нет. Потом понял, что она существует. Но вот это, я тебе скажу, точновыдумка. Быть такого не может.

Брайан коротко проверил маршрут по карте, нарисовал на нейкружок красным карандашом – граница штата, в воздушное пространство которогоони теперь влетали.

– Послушай, ты можешь выполнить мою просьбу? Не можешь – таки скажи. «Гордость Америки» – слишком дорогая штука, чтобы мы…

– Что ты, что ты, конечно, – пробормотал Ник. Он отвернулсяот черной пропасти внизу и посмотрел на небо повыше. – Знать бы, чего искать…

– Я думаю, узнаешь, когда увидишь, – ответил Брайан. Послепаузы добавил: – Если, конечно, увидим что-то.

Боб Дженкинс сидел, обняв сам себя руками, словно от холода.И действительно, часть его существа испытывала холод, но не физический. Холодшел изнутри.

Что-то во все этом было не так.

Он не знал точно, в чем дело, но что-то шло совсем не так,совсем по-иному… Нечто утрачено… или забыто? То ли была совершена роковая ошибка,то ли ее собирались совершить? Это чувство тревожило его, как смутная боль,источник которой не определялся.

Ощущение какой-то огромной ошибки, которую они совершали,было вот-вот готово облечься в форму определенной мысли, но тут же ускользало,как недостаточно выдрессированное животное.

Что-то делалось неправильно.

Что-то несуразное, не то.

О чем-то забыли.

Впереди него Альберт и Бетани тихо ворковали. Позади РудиВарвик сидел, закрыв глаза и шевеля губами, в кулаке он сжимал четки, черезпроход сидела Лорел. Держала руку мертвой девочки и поглаживала ее.

«Ошибка».

Боб поднял светозащитную заслонку на иллюминаторе,наклонился, посмотрел вниз и торопливо захлопнул ее. Видеть такое – не тольконе поможет рациональному мышлению, оно его ликвидирует. То, что было внизу,являло собой чистейшее безумие.

«Я должен их предупредить. Непременно. Они следуют моей гипотезе.Но если моя гипотеза неверна и даже опасна, я должен их предостеречь».

Но о чем, о чем предостеречь?

Вновь почти сформировалось что-то в голове и тут жеускользнуло. Опять стало тенью среди теней… но – настороже.

Он резко отстегнул свои ремни и поднялся.

Альберт обернулся:

– Вы куда?

– В Кливленд, – мрачно буркнул Боб и направился к хвостусамолета, мысленно пытаясь нащупать суть растущей внутренней тревоги.

Брайан отвел взгляд от неба, на котором вновь проявилисьпризнаки рассвета, и посмотрел на показания приборов, потом – на кружок накарте. Если разрыв во времени все еще находился на месте, они должны были скороего увидеть. Если не увидят, он развернется, сделает круг и полетит в ту жесторону, но только чуть отклонившись от высоты и направления. Для запасовтоплива – беда, конечно, но, поскольку вся ситуация выглядела теперь абсолютнобезнадежной, это уже не имело никакого значения.

– Брайан! – послышался голос Ника. – Мне кажется, я вижучто-то.

Боб Дженкинс достиг самого хвоста самолета и медленно пошелобратно мимо рядов пустых кресел. Смотрел на предметы, лежавшие на них и наполу: кошельки, очки, часы с браслетами, карманные часы, железные подковки отобуви, зубные пломбы, обручальные кольца…

«Что-то не так».

В самом деле? Или просто утомленный разум беспокоится поповоду неизвестно чего? Ментальный эквивалент нервного тика мышцы?