— Ванька, ты что придуриваешься? А ну открой, комуговорят! Или натворил чего? — Иван молчал, и мы устремились на улицу,чтобы проверить окно терраски. Оно было прикрыто неплотно, а постель пуста.

— Куда ж он делся-то? — испуганно пролепеталаАвгуста, а мы с Женькой полезли к ней с вопросами.

— Есть у него какие-нибудь излюбленные места?

— Гнездо…

— А кроме гнезда?

— Бывшая весовая. Куда ж он ночью-то? Совсем с умасошел.

— Вы не беспокойтесь, — попробовала я утешитьАвгусту Поликарповну. — Мы его отыщем.

— Никогда ночью-то из дома не выходил, — бормоталаона, но я, сказать по чести, теперь в этом сильно сомневалась.

Василий к происшедшему отнесся спокойно, махнул рукой,заявив:

«Найдется», — и идти с нами не захотел, что инеудивительно, раз на столе стояла банка с самогоном. Августа тоже не решиласьотправляться на поиски. В итоге мы отправились вдвоем, выяснив, что за весоваятакая и где ее следует искать.

Так называемая весовая — шаткий навес, готовый рухнуть влюбую минуту, — находился за деревней, причем довольно далеко. Рядомразмещались строения из кирпича, которые когда-то были фермой, далее нечтовысокое и странное по конструкции. Женька, которая лучше меня разбиралась всельском хозяйстве, сообщила, что это как-то связано с зерном. Я кивнула,понимая, что в настоящее время ни о каком зерне и речи быть не может, вокругцарили упадок и запустение, на полях обильно произрастала крапива, и ногачеловека давно здесь не ступала.

Последнее утверждение оказалось ошибочным. Едва мы миноваливесовую, как заметили слабое свечение, идущее от ближайшего кирпичного здания.Мы подошли и поняли: в развалинах горит костер. В стене зияла большущаяпробоина, точно после артобстрела, к ней мы и направились. И тут нам неповезло, под ногами валялся всякий мусор, осколки кирпича и прочее, пройтиздесь бесшумно было невозможно. Мы уже достигли отверстия, как кто-то совсемрядом бросился в противоположную сторону.

— Там ворота, — сообразила я и побежала вдольстены, не обращая внимания на крапиву, но споткнулась и упала. Обошлось безувечий, однако к воротам я выбралась поздно: убегавшего и след простыл.Впрочем, ему ничего не стоило залечь по соседству и наблюдать за нами.

— Анфиса, — позвала Женька, и я вошла в зданиебывшей фермы. В дальнем конце ее горел костер, Женька сидела перед ним накорточках и что-то разглядывала. — Посмотри, — ткнула она пальцем. Янахмурилась, не сразу сообразив, что передо мной. Прежде всего я увидела брусокиз глины с коническим отверстием посередине, формой напоминающий крохотнуюракету, затем чугунок, стоящий на кирпичах, под которым и был разложен костер.В чугунке оказалось что-то твердое и явно несъедобное. Женька сбила чугун ногойна землю, перевернула, после чего откатила в сторону, теперь мы смоглирассмотреть его содержимое как следует.

— Это ложки, — первой догадалась я. — Скореевсего серебряные, те самые, что пропали у Валентины.

— Он хотел отлить пулю, — кивнула Женька идобавила:

— Бедный ребенок…

Мы беспомощно огляделись. Ивана надо было срочно найти.Что-то подсказывало мне: мальчишке известно многое из того, что здесьпроисходит, потому что по ночам он не спит, как считает его бабушка, а бродитпо округе и мог что-то увидеть, следовательно, стать свидетелем, а это всегдаопасно.

— Иван, — дружно крикнули мы, — пожалуйста,выходи…

Тут мы одновременно вспомнили, что парень не в себе инеизвестно, как отнесется к нашей просьбе.

— Иван, — выразительно посмотрев на меня, началаЖенька сольное выступление, — мы на твоей стороне. Слышишь? Мы тоже ищемоборотня. И почти уже поймали. Нам нужна твоя помощь. У нас есть ружье вгороде, твоя пуля без ружья еще ничего не значит. И втроем мы его скорееодолеем, ведь он очень хитрый, и выслеживать его придется долго… Ох, бредкакой, — тихо пожаловалась Женька и опять возвысила голос:

— Мы будем дежурить по очереди, двое спят, один напосту, и выследим его. Помоги нам, пожалуйста.

— А какое у вас ружье? — спросили из-за моейспины.

— Не оборачивайся, — шепнула Женька, и я замерла.Подружка скроила мне физиономию, мол, не стой как пень, ответь человеку, и ябрякнула первое, что пришло в голову:

— «Винчестер».

— Откуда у вас «винчестер»? — насторожилсямальчишка.

— У меня муж — полковник спецназа. Если хочешь, я тебяс ним познакомлю.

— «Винчестер» — это хорошо, — пробормоталпарнишка, влезая в окно. — А я хотел у дяди Васи ружье взять. Но у негоружье старое, он его в сундуке прячет…

— О ружье не беспокойся, — встряла Женька, —ты лучше скажи, как идут дела… В смысле, как ты думаешь пулю отливать? Накостре вряд ли получится, нужна высокая температура.

— Уголь нужен, — кивнул Иван Бородин. Бедныйпарень не имел ни малейшего представления ни о диаметре пуль, ни о технологииих изготовления, впрочем, я тоже об этом представления не имела, так что нечегоумной прикидываться.

— Давай поговорим об оборотне, — предложила я.

Женька сделала недовольное лицо, и я испугалась, что всеиспортила, но Иван Бородин, присев у костра на стопочку кирпичей, кивнул:

— Вы его видели?

— Огромный такой, похож на волка, только оченьлохматый?

— Ага. Воет, жуть.

— А в человечьем обличье ты его встречал?

— Конечно.

— Когда?

— Давно.

— Вчера? Два дня назад? — продолжила ядопытываться, но мальчишка повторял:

— Давно. — И стало ясно: представление о времени унего свое собственное, и «давно» может быть как неделю назад, так и год.

— А как он выглядит, когда человеком становится? —зашла я с другого края.

— Человеком, — подумав, ответил Иван.

— А рост, волосы?

— Он разным бывает. Каким захочет, таким и будет.

— Ясно, — сказала я, хотя никакой ясности вситуацию это не внесло.

Мальчишка наверняка встречал в своих странствиях людей, сего точки зрения, подозрительных, а его фантазия всех их преобразила воборотней.