– Вы с Мирославом приехали? Вы тожерусский?

– Да, – ответил парень, отводя отнее глаза, но, как показалось Лере, с некоторым усилием. И эта маленькая детальвдруг сделала ее счастливой. – Но я ничего не понимаю.

– По-французски или в ситуации? –уточнила Лера, пытаясь обрести уверенность в спасительной иронии. Она давноусвоила: если к жизни относиться всерьез, только и остается, что с тоскиумереть. Смейся, пока можно, авось и выживешь.

– И то и другое. Что характерно, я дажене знаю, как сказать это по-французски, ну что я ничего не понимаю.

– Жё нэ компран па, – любезноподсказала Лера. – Повторите.

– Жё нэ компран па, – послушноповторил он. – Жё нэ компран па... Красиво звучит.

– Да, французский язык, по-моему, вообщесамый красивый из иностранных. Ну с первым вопросом мы разобрались. А чтокасается ситуации... Я тоже многого не понимаю. И вообще, это не мои секреты.

Может быть, это прозвучало невежливо, но Леранадеялась, что он услышит не только эти слова, но и недосказанные: «Наши друзьярешат свои проблемы сами. Может, и мы лучше поговорим о нас самих?»

– Ну да, конечно, – отозвалсяон. – А вы кто? Мадемуазель Валери?

Сказать, что Лера вытаращила глаза, значилоничего не сказать.

– Вот это да... А что, на мне мое имянаписано? Или вы как-то умеете мысли читать?

– Не умею, – усмехнулся он. – Квеликому моему сожалению. Но я слушал разговор Мирослава по телефону с однимместным буржуем... От него мы и узнали, где находится Николь. И он васупомянул. С огромным восторгом, надо сказать.

Во всей совсем даже немаленькой стране Франциибыл только один «буржуй», который мог упомянуть в разговоре имя Леры, неважно,с восторгом или без оного. То есть Мирослав и этот его приятель каким-тообразом познакомились с Жераром! И от него Мирослав узнал, где находитсяНиколь. Ну что ж, спасибо Жерару, если так. Надо надеяться, что Николь иМирослав теперь выяснят все свои дурацкие недоразумения и помирятся. В концеконцов, это главное. А если Лера под пристальным взглядом этих янтарных глазощущает себя в данный момент так, как героини многочисленных анекдотов, вкоторых неустанно звучит рефрен: «И вдруг входит муж», – ну что ж, это ееличные трудности.

Нет, в самом деле! С чего она вдругожесточилась против Жерара? Он вполне имел право упомянуть ее в случайнойбеседе. Он ведь как бы ее жених. Почти. А этот парень ей совсем никто. И нечегочувствовать себя дура дурой!

– Ну да, я Валерия, вернее, просто Лера.А вас как зовут? – спросила она, пытаясь найти спасение в светской болтовне.

– Меня? – уточнил он, почему-топокраснев. – Да... меня... меня зовут Алексей Шведов. А как звучит имяАлексей по-французски? Алексис? Алекс?

– Ой, только не Алексис! – испуганносказала Лера. – Имя очень красивое, конечно, но во Франции есть писательницатакая, Маргарит Юрсинар, а у нее роман, который называется «Алексис, илиНапрасная битва». Несколько лет назад эта книга была очень популярна, то естьскандально популярна. Ее главный герой – «голубой», поэтому на это имя теперькак бы ярлык наклеен. Понимаете? Так что лучше – Алекс. Хотя это скорееуменьшительное для имени Александр...

– Да какая разница: Алексей,Александр? – легкомысленно пожал плечами гость. – Алекс так Алекс.Мне всегда это имя нравилось. – И вдруг зевнул, едва успев прикрыть рот рукой. –Ой, извините...

– Спать хотите? – спросила Лера,чувствуя, что и у нее начинает сводить челюсти. Ну понятно, время близится кполуночи, только что церковные часы отбили один раз, отмерив половинудвенадцатого. А в Москве и в Нижнем так вообще второй час ночи. Наверное,зазеваешь тут!

– Интересно, есть тут какая-нибудь лишняякомнатенка? – спросил Алекс, снова заслоняясь рукой. – Хотя, впринципе, я могу лечь прямо вот здесь, на диванчике. Без проблем. Подушекморе. – Он указал на десяток вышитых думочек, усыпавших широченный диван –антикварный, само собой разумеется. – И плед есть.

Конечно, несмотря на историческую ценностьдивана, на нем вполне можно спать. Но все-таки Лера не осмеливалась взять насебя ответственность устраивать здесь на ночлег какого-то случайного знакомого.Хорошо бы спросить у кого-нибудь, как быть...

Задумчиво посмотрела в потолок. Не потому, чтождала подсказки свыше! Просто она уже усвоила некоторые особенности этогодревнего дома и знала, что прямо над столовой находилась та самая историческаяспальня с тремя кроватями, где она оставила свой чемодан и где ей былопостелено. Пол там был такой рассохшийся, что наверху было слышно все, чтопроисходит внизу. И наоборот. Если над головой тихо, значит, Николь и Мирославвыясняют отношения в другой спальне, которая расположена над гостиной.

Лера прошла туда и снова прислушалась. Оченьстранно. Там тоже тихо. Они что, решили не разговаривать друг с другом?

И вдруг она услышала звуки. Такие ритмичные,частые.

Прислушалась, испуганно поморгав.

Почему-то в первый момент подумала: «А это невредно для ребенка?!» Укоризненно покачала головой: а твое какое дело? Главное,что это, вне всякого сомнения, полезно для Николь! А все, что на пользу ей, напользу и ребенку.

Потом тихо засмеялась. Ой, ну слава богу! Вотвсе и выяснилось между подругой и ее возлюбленным. Теперь и Лере будет легченалаживать свои отношения с Жераром, если ее «сваха» будет счастлива. А то ведьдовольно трудно радоваться, когда рядом кто-то опечален.

Но вот вопрос, подумала Лера, так ли уж радуетее перспектива налаживания этих самых отношений с Жераром? Не все ли ей, посути дела, равно, наладятся они или нет?!

Она зажмурилась, столкнувшись лицом к лицу сэтим крамольным открытием. Но как же так? Ведь ты ехала во Францию, полнаятаких радужных мечтаний! И тебе понравился Жерар! Ты так лелеяла свои надеждына счастье! Куда они вдруг подевались? Почему перспектива брака с богатым,красивым, веселым «буржуем» вдруг перестала волновать тебя? Когда это произошло?

На вопрос «Куда уходят мечты?» Лера не зналаответа. Зато она совершенно точно могла сказать, когда они куда-то подевались.В самую ту минуту, когда она увидела этого небритого невысокого «народовольца»с его блудливыми (блудливыми, блудливыми, чего греха таить!) янтарными глазами.Ответ на вопрос «Почему?» тоже не представлял особых затруднений.