Заходим в кабинет к начальнику, я с ходу бросаюсь всем телом на стойку, за которой он сидит, и на повышенных тонах начинаю объяснять ему вопрос. Этот единственный в Париже красивый мужчина молча меня выслушивает, поднимает трубку, выясняет подробности моего посещения полицейского участка и вызывает одного из ажанов в кабинет. Тот моментально является. Начальник аэропорта встает и страшным шепотом говорит: «Чтобы их здесь через пять минут не было». Первым моим подозрением было, что меня убьют. Но нет, ажан хватает меня за руку и, обивая все углы моим бренным телом, волочет меня к паспортному контролю. Через пять минут оказывается на свободе вся наша группа, а также какая-то американка, которая не говорит по-французски, а значит, почти немая, и две семьи консульских работников. А там гид (трам-татарам) в автобусе, которая хотела уехать, не дождавшись нас, и два ранее выскользнувших туриста, которые не дали ей это сделать.

Приехали в отель. Голова у меня болела страшно, но по-ихнему я заговорила. Кинулась к портье, попросила номер с видом на улицу и помчалась спать. Вечером пригласила маман прогуляться по улицам Парижа. Мы вышли, повернули, конечно, налево. Смотрим — темнота, тишина, мусор в зеленых пакетах по всей улице, негр какой-то мочится за углом. Потом мне захотелось винограда. Вижу, лоток на улице стоит, а за прилавком две личности подозрительной наружности. Купила я, значит, винограду, отошли мы на пять метров, вижу — надули меня, сдачу недодали. Что я делаю? Правильно, возвращаюсь и стыжу их почем зря. Они стыдятся, возвращают недоданное и дают шоколадку в извинение. Ну, погуляли-погуляли, вернулись в гостиницу. Хозяин отельчика, старый араб, обрадовался и говорит: «Девочки, вы когда гулять пойдете, не ходите налево, там баб русских воруют, вы направо ходите, там тепло и яблоки». Мы сказали — конечно, а про то, что налево мы уже были, говорить не стали.

И еще был момент: я там познакомилась с ребятами, они рассказали, что недалеко от гостиницы чудная забегаловка — чисто, вкусно и дешево. Мы с маман пошли. Заходим — на полу дерьма по колено. За барной стойкой черная шлюшка курит анашу, а за столиком вообще, похоже, сидит Саддам. Мы гордо промаршировали через весь бар, я громко сказала: «Не катит», и мы вышли. Негритянка осталась с открытым ртом и выпученными глазами. Такие кадры, как мы, туда не ходят. На следующий день выяснилось, что женский топографический кретинизм опять подвел. Поворачивать от известного перекрестка надо было НАПРАВО!

Продолжаем разговор. Так вот. «Париж, Париж!» Почти что Питер, только машин больше. А так — разницы никакой. Походы по магазинам в Париже — это что-то. Я посетила их в количестве одной штуки. Эта штука называлась Галерея Ла Файет. Духи там продаются. Ну как же, побывать в столице Франции и не привезти оттуда духов — невозможно.

Магазин дорогой и большой. Представляет собой примерно наш СКК по площади, уставленный малепусенькими стендиками с товарами разных фирм. За стойками — настырные продавщицы, которые ловят проходящих мимо людей и норовят набрызгать им духов на все свободные и несвободные части тела. Через час я обалдела совершенно и с криком: «Ради бога, кусок дерьма!» — выскочила на улицу подышать выхлопными газами. Мама моя, Людмила Ивановна, с глазами в разные стороны, бегала по залу в поисках «чего-то понравившегося на розово-голубых перьях». Прошло еще немного времени, и мы встретились у выхода. Я купила себе набор «Фиджи». Просто потому, что я знаю, как эти духи пахнут. Мама стоит с пакетом в руках. Спрашиваю — что там? Говорит — точно не знаю, но пахнет лимончиком. Приехали в гостиницу, открыли пакет — оказались духи «Палома Пикассо». Чудный, благородный запах, но лимончик там и рядом не стоял. И не лежал.

Мимо Тати я честно прошла. Там мне предложили какую-то лабуду, сделанную явно на Малой Арнаутской, а когда я вежливо отказалась, дядька по-русски пробормотал: «И что им всем надо…»

Маман моя, очень слабо говорящая на языке, умудрилась познакомиться с каким-то французом и поволокла его гулять пешком к Сакре-Кер. На середине лестницы он почти заплакал и запросился на фуникулер. Мамочка гордо сказала: «А вот мой муж никогда не ноет!» — и покинула француза, даже не раскрутив его на кафе. Они вообще туго раскручиваются, поскольку жмоты. А сколько они жрут!!!

Пока я на Елисейских Полях выпивала наперсточную чашку кофе, пацан у игровых автоматов сумел сожрать три «бутерброда», которые представляют собой половину длинного французского батона, разрезанного вдоль нафиг пополам, а в разрез положен слой сыра, слой колбасы, слой огурцов, слой помидоров и слой зелени. Я прикинула по росту этого пацана — влезть было не должно. Однако влезло. Люди на улицах жуют постоянно. Эти бутерброды, выпечку, жареную картошку, пирожные, мороженое и разную прочую пищу. Француженки в основной массе толстые и черные. Станции метро находятся в прямой видимости. То есть у входа в метро видишь вход в предыдущую станцию и вход в следующую. Так что в Париже мне не понравилось, придется ехать еще раз.

А в Лувре очень удобные диванчики. Мягкие, с наклонной спинкой. Очень на них спится хорошо.

Кстати, когда мы с маменькой путевки покупали, то это тоже происходило не просто. Уволившись из канадской конторы, я устроилась работать к маменьке в турфирму.

Чтоб в Париж полететь, надо ж было путевки купить. В турфирме.

Нет, мы, конечно, тоже работали в турфирме, но наша-то приемом занималась в Питере и в Париж нас везти не хотела. Поэтому пришлось сосредоточиться, прошерстить ворох газет с рекламными объявлениями (и нечего, нечего, Интернету тогда не было), найти подходящее предложение и рвануть за путевками.

А фирма эта находилась уж и не помню точно где, но на площади Александра Невского, где-то за Лаврой. И вот мы с маменькой посреди рабочего дня рванули в ту фирму, заказали путевки и давай обратно на работу торопиться.

Бежим это мы, значит, к метро. А тогда еще второго выхода не было, поэтому нам нужно было Старо-Невский переходить. Ну, мы дождались зеленого — и пошли. Идем себе, поездку будущую обсуждаем. Только на противоположный тротуар ногу поставили — а тут к нам милиционер кидается. В форме сержанта. Вежливо так ручкой под козырек — оппа! «Предъявите ваши документы, пожалуйста!»

Я вообще девушка законопослушная. И неконфликтная. Достаю паспорт, одной ручонкой сумку придерживаю, а второй пытаюсь паспорт на нужной морде растопырить. И тут… Тут этот сержантишко как мой паспорт цапнет! Да как побежит! Не, не очень быстро, просто я еще тогда на каблуках ходила, а дело в начале декабря было. Так что мне показалось, что он несся, как тот «Сапсан».

Мне паспорт было жалко, в нем фотография была очень приличная. Поэтому я наддала и почти его настигла. Но тут он шнырк в метро и в каптерку свою милицейскую. А я за ним! А маменька за мной, тяжело дыша и поправляя сбившийся норковый шапец.

Довольный мент с моим паспортом за стол сел. А еще два в этой же каптерке на лавке сидят. Да мы с маменькой. Народу — как в автобусе в час пик. Этот кент моим паспортом помахивает и говорит: «А сейчас, дамочки, протокольчик составим! Потому что вы в неположенном месте дорогу переходили. Придется вам штраф платить».