– Темарин и раньше сталкивался с трудными временами, и мы всегда проходили через них, становясь еще сильнее и сплоченнее.

Раздаются аплодисменты – некоторые даже кажутся искренними, но этого недостаточно, чтобы скрыть насмешки. И недостаточно, чтобы скрыть голос женщины, пробивающейся сквозь толпу и изо всех сил кричащей «Лжец!». Она небольшого роста, с жесткими, зачесанными назад и отчасти прикрытыми пыльным голубым платком седыми волосами. Ее морщинистое лицо от крика стало ярко-красным, но глаза сосредоточены на Леопольде.

Находящиеся среди толпы гвардейцы начинают двигаться к ней, но Леопольд снова поднимает руку, чтобы остановить их, позволяя ей выйти на трибуну.

– Сколько людей доживет до этого момента, Ваше Величество? – спрашивает она насмешливым голосом. – Сколько наших сыновей было убито за то, что они грабили, чтобы выжить, пока вы грабили нас, чтобы наполнить свою казну? Сколько родителей умерли с голода, чтобы накормить своих детей? Моя собственная дочь умерла во время родов, потому что не могла позволить себе платить за врача после того, как ваши люди забрали ее последний пенни. У скольких еще людей есть истории, подобные ее?

Люди стоят достаточно близко, чтобы было слышно – они согласны, и Софрония задается вопросом, сколько из них из-за наивности Леопольда потеряли тех, кого любили. Одно дело – смотреть на цену, написанную чернилами на бумаге, и совсем другое – увидеть ее отражение в глазах стольких людей.

Леопольд, должно быть, тоже это чувствует, потому что ничего не отвечает женщине. Софрония и сама не знает, что ей думать, но прежде чем осознает, что делает, она подходит к Леопольду и кладет руку ему на плечо.

– Нам жаль слышать о ваших потерях, обо всех ваших потерях, – говорит она, удивленная тем, насколько ясным и ровным звучит ее голос. – Король Леопольд и я сделаем все от нас зависящее, чтобы…

Прежде чем она успевает закончить, кто-то из толпы бросает камень – маленький, размером с толстую виноградину, – и тот ударяет ее по щеке. Это приводит ее в недоумение, но, когда она поднимает пальцы к лицу, они нащупывают кровь.

– Софи! – восклицает Леопольд, увлекая ее за собой, когда к первым камням присоединяются новые.

– Смерть за смерть! – кричит человек, стоявший впереди, который бросает большой камень и попадает Леопольду прямо в плечо, заставляя его отступить.

– Возвращаемся к воротам, – говорит ей Леопольд, когда гвардейцы начинают продвигаться в их сторону, а толпа становится более взволнованной. Он берет ее за руку, и они спешат к Евгении и принцам. Когда они встречаются, Софрония хватает Рида за руку, и они пятеро сбиваются в кучу. Еще один камень попадает в бедро Софронии, третий ударяет ее по затылку с такой силой, что из глаз сыплются искры. Она заставляет себя игнорировать пульсирующую боль и продолжать двигаться, обнимая Рида за плечи, чтобы защитить его от атак.

Гвардейцы встают вокруг них плотным кругом, но барьер выдерживает недолго. Еще до того, как они сходят с трибуны, троих гвардейцев уже нет рядом. Один получил удар кинжалом, второго ударили по голове, а третьего утащили в толпу. Сердце Софронии бешено колотится в груди – люди приближаются, выкрикивая проклятия, угрозы и темаринские слова, которые она не понимает, но они явно не предвещают ничего хорошего. Кто-то хватает ее платье, рвет подол. Другой человек тянет Леопольда за руку, выводя его из равновесия, но человека отталкивает гвардеец.

Они уже почти у ворот, но вдруг Рид отрывается от нее. В один момент он стоит рядом, а в следующий его уже нет, и рука Софронии внезапно оказывается пустой.

– Рид! – Софрония кричит, но стража уже проталкивает их в ворота. Как только они проходят, железные прутья захлопываются, но даже этого недостаточно, чтобы остановить толпу. Они протягивают руки через решетку, бросают камни, кричат.

– Рид, – говорит она, поворачивая Леопольда к себе лицом.

– У тебя кровь, – ошеломленно замечает он. Его тоже ранили, из виска течет струйка крови. – А что с Ридом? – спрашивает он, хмурясь. – Где он?

– Толпа оттащила его от меня, – ее глаза заливаются слезами. – Он исчез!

Леопольд выкрикивает проклятие и отворачивается, чтобы позвать стражу.

– Найдите его, – говорит он ломким голосом. – Сейчас же.

Гвардейцы обнажают мечи и снова уходят в разъяренную толпу.

– Леопольд, – говорит Евгения, спеша к нему. Ее глаза красные от слез. – Где он? Что случилось? – требует она. – Я видела его всего несколько секунд назад, а потом…

Она переводит взгляд на Софронию.

– Ты.

– Толпа, – слабо произносит Софрония. Чувство вины внутри нее уже перевешивает любую логику. – Они схватили его… Я пыталась удержать, но…

– Это была твоя идея, – шипит Евгения, подступая к Софронии, пока они не оказываются в нескольких дюймах друг от друга. Она ждет, что Евгения ее ударит, но прежде чем та успевает это сделать, между ними встает Леопольд.

– Хватит. Если тебе надо кого-то винить, вини меня, – твердо говорит он матери, проводя рукой по перепачканным кровью волосам.

– Ваше Величество, – зовет приближающийся гвардеец. – Вы ранены, королева Софрония тоже. Вас нужно осмотреть.

– Я в порядке, – рявкает Леопольд. – Но забери Софи, мою мать и Гидеона.

Впервые Софрония смотрит на другого брата Леопольда. Гидеон невредим, но его лицо бледно, а глаза широко раскрыты. Он выглядит намного моложе своих четырнадцати лет.

– Я останусь, – говорит Софрония, сжимая руку Леопольда. – Я тоже в порядке.

Это правда лишь отчасти – затылок пульсирует, и ее, вероятно, стоит осмотреть, – но ей определенно не хуже, чем Леопольду. Если он не получит помощи, то и она тоже.

– Ваше Величество! Ваше Величество! – раздается голос у ворот, и через секунду стража расступается. Софрония видит испуганного, но невредимого Рида с чужими руками на плечах. Вернее, не совсем чужими. Софрония узнает юношу со шрамом на щеке, с которым до этого разговаривала Виоли.

– Он со мной, он не пострадал.

Гвардейцы открывают ворота, и юноша с Ридом проходят через них. Рид тут же, рыдая, подбегает к Евгении.

– Прими мою благодарность, – обращается Леопольд к незнакомцу, протягивая руку. – Я боялся… – он качает головой. – Спасибо. Как твое имя?

– Ансель, Ваше Величество, – говорит юноша, склоняя голову, берет Леопольда за руку и трясет ее. – И никакой благодарности не требуется, любой поступил бы так же.

Леопольд оглядывается назад, на ворота, где все еще можно увидеть и услышать разгневанную толпу.

– Не думаю, что это так.

– Скажи мне, Ансель, – произносит Софрония, выйдя из оцепенения. – Мне показалось, я что видела тебя с моей служанкой, Виоли. Она в безопасности?

– Думаю, что да, Ваше Величество. Я видел, как она и несколько других дворцовых горничных проскользнули через ворота как раз перед тем, как все началось. Насколько я понял, половина толпы пришла вооруженной и готовой к бою. Я сказал Виоли, чтобы она отвела всех в безопасное место, а затем попытался предупредить гвардейцев, но было уже слишком поздно. – Он качает головой. – Прошу прощения, если бы я был быстрее…