litbaza книги онлайнБоевикиСрок для Бешеного - Виктор Доценко

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 57 58 59 60 61 62 63 64 65 ... 115
Перейти на страницу:

Не веришь? Отличное помещение! Еще спасибо скажешь!

УГРЮМЫЙ

Он помог Угрюмому подняться, и они медленно побрели к спуску. Хотя он и был пологим, однако раненый несколько раз спотыкался, и Савелию стоило больших трудов удержать его. Наконец они добрались до берега и вошли в пещеру

Извини, землячок! Действительно, как говорил, и «вид на море», и «мягкая мебель»… А я подумал, что ты свихнулся. А запах-то какой! — воскликнул Федор, опускаясь на ложе из травы и веток. Красота! Вот спасибо!.. А, черт! Проклятая рана!

Сейчас полегчает! Савелий начал осторожно разбинтовывать. Кровь подсохла, и бинты пришлось отдирать от тела. Федор скрежетал зубами, но терпеливо переворачивался с боку на бок и стоически молчал.

Когда обнажился тампон, темно-багровый от крови, Федор взял Савелия за руку.

— Дай передохнуть малость… Поговорим лучше… Я же вижу, что ты давно хочешь спросить о чем-то…

— И спрошу! — Савелий нахмурился. — На зоне все считали вас приятелями…

— Можешь не продолжать! — Глаза Федора зло заблестели. — О покойниках принято плохо не говорить, но… веришь, рано или поздно я бы сам придушил его вот этими руками. — Он сжал внушительный кулак так, что побелели пальцы. — И Тихоня это чувствовал… — Он вдруг опустил голову. — Боялся я его… Это он тоже знал… Ведь мог его пальцем раздавить, а боялся! Сколько его знаю, столько боюсь… даже сейчас, когда он мертв. — Угрюмый все равно говорил о Тихоне в настоящем времени. — А знаю его давно…

— Может, не надо?..

— Надо! — упрямо воскликнул он. — Надо же когда-нибудь об этом вслух сказать!.. Я еще малолеткой был, когда по его милости на баланду пошел… Ты, говорит, в первый раз да малолетка: на себя бери — много не дадут… А всех потянут, то и тебе, как соучастнику, на всю катушку влепят… Я ему: какой я соучастник? А он: ты знал? Знал! И не донес — значит, соучастник!.. — Федор зло сплюнул. — Я и уши развесил, мне на них и привесили — пятак. Гуляй, Федя!.. Совсем немного! Пустяки! Гад ползучий! Эх, жизнь моя — индейка! — Он тяжело вздохнул. — Я же спортсменом был: диск, копье метал под мастера…

— И что же дальше?

— Дальше?.. Думал, выйду, опять спортом займусь… — Федор снова сплюнул. — Занялся, называется! Вышел, а он тут как тут: в кабак тащит, три куска сует — заслужил, мол… И покатило-поехало… Капуста вскоре кончилась, долги начались, а их отрабатывать надо… Снова загремел, на шестеру, четыре хозяину оставил! Вышел, а через месяц — треха до звонка… А теперь глухо: сто сорок шестую загрузил…

— Грабеж?

— Грабеж! — криво усмехнулся Федор. — Дело, конечно, твое: верить аль нет, но мне тебе лапшу на уши вешать резона нет — чистый я в этом деле! Чист как стеклышко! За предыдущее — виноват и отбарабанил сполна! А тут… Один земляк твой, тоже москвич, Доцент кликуна — не слыхал? Так вот он стих сложил, ну, словно про меня, точно…

«На свободу с чистой совестью», — — Призывает плакат на стене! Я же не виновен полностью! И угрызений и капли нет…

Эти строки он прочитал с неожиданным чувством и замолчал.

— А что же случилось? — спросил Савелий не из интереса, а точно поняв, что Федору очень нужно выговориться.

— В тот день я был, что говорится, в стельку… А у меня особенность одна: какой бы ни был пьяный, на следующий день все помню, до мелочи последней… — говорил Федор тяжело, часто замолкал, но Савелий не торопил, внимательно слушал. — Из кабака мы вышли втроем: я. Тихоня и Лом, так, слизняк один… А было за полночь, и навстречу, как на грех, парочка влюбленных… Идут, воркуют… А Тихоня и говорит: «Брать будем…» Какое брать, я и лыка не вяжу… Тихоня, зараза, перо вытащил и парню: «Деньги, мальчик, и без шума…» А паренек, видать, не из пугливых попался: хрясь ему в морду — тот в осадок! Лом меня выпустил и сзади на него навалился, а я кулем на асфальт, сучу ногами, встать пытаюсь… Какое там!.. Девчонка в крик… А Тихоня вскочил и пацану тому в грудь финкой: он и осел сразу!.. Девка, видно, кровь увидала, завизжала и деру. Тихоня за ней, а тут люди показались… Он назад, сунул мне в руки платок и шепчет: «Сдашь — из-под земли достану!» — и за Ломом… Они смотались, а меня повязали…

— Ну и?..

— Тринадцать лет!.. Пацан коньки отбросил, а девка, видно, со страху не видала, кто его… А может, и видала, да просто не сказала…

— И ничего нельзя было сделать?

— Как?.. Финку ту я мастерил, платок у меня в руках, а Тихоня всегда нож тряпкой обматывал, чтоб следов не оставлять… Экспертиза нашла ворсинки от платка на ручке финки… Куда ни кинь… — Федор махнул рукой. — Хорошо еще, что парника в больнице окочурился: могли и зеленкой лоб смазать…

— И после всего ты с ним… Как же ты мог?

— Знаешь, пока крестили меня, я много передумал: решил, отзвоню и махну куда на Крайний Север… Хотел сначала жить начать, да, видать, сначала-то невозможно: вновь судьбинушка с Тихоней столкнула… По мокрому он засыпался, но и в этот раз отвертелся от зеленки… И как нарочно, на ту же командировку, что и меня, бросили. Увидел меня и лисицей… Сука позорная! Вонючка!.. Тогда-то я и решил сам извести эту гниду, коль закон не смог!.. Побег-то я придумал: за все хотел отплатить сполна, ох и попрыгал бы я на нем! Да Бог, видно, пожалел — не позволил душу кровью замарать, сам прибрал паскуду…

— Слушай, Федор, тебе есть смысл вернуться назад, в зону!

— Ты как хочешь, — Беше… тьфу, черт, Савка, но я сам себя посудил: нет моей вины и не за что срок этот тащить… Не за что! Вот кабы пришил его, то сам бы вернулся с повинной, а так…

Говорков смотрел на Федора и всей душой пытался понять, даже оправдать этого изломанного жизнью человека. Если правда то, что он рассказал, а ему почему-то казалось, что правда, то Савелию было откровенно, по-человечески жаль парня, но как помочь и чем, что посоветовать орлу, он не знал… Самому бы кто посоветовал…

— На зоне я снюхался с одним… Браконьер, помнишь, говорил тебе о нем? Так вот, он из здешних мест: трешник оду вляпали, за браконьерство… Смешно даже! Нашли браконьера! Мужику под шестьдесят и лет тридцать живет в тайге, один! Умнейший мужик, между прочим! Сколько про тайгу знает! Куда тем ученым! Сечешь? За эти годы, живя один в тайге, ни разу не обращался к врачам! Ни разу! А ты говоришь…

— Что, не болел, что ли?

— Да нет, сам себя всегда лечил! Тайга, говорит, от всех болезней вылечить может, только знать многое нужно… А он знает тайгу как свои пять пальцев! Сюда бы его сейчас, живо вылечил бы… — Федор снова застонал.

— Ничего, сейчас сделаю тебе перевязку — легче станет! — Савелий взялся за край тампона. — Ты уж потерпи, братишка, больно будет! — Он рывком вырвал тампон из раны.

Громко вскрикнув, Федор потерял сознание. Рана была ужасной: гной с кровью потек по телу Федора, края опухли и покраснели.

Савелий вытащил из кармана Федора пакетик со спичками, разложил, чтобы просохли, снял костюм и направился к воде простирать бинты. Развесив их сушиться на солнце, вернулся к Федору и промыл рану от гноя. Как он ни старался не причинять ему боли, но раненый снова вскрикнул и очнулся. Воспаленными, ничего не соображающими глазами посмотрел на Савелия. Постепенно все осмыслил и вспомнил. Скосив глаза на грудь, обречено выдавил:

1 ... 57 58 59 60 61 62 63 64 65 ... 115
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?