Он подошел ко мне, чуть навис, смотря мне в глаза. В его взгляде чувствовалось презрение и торжество, ну, насколько это может быть выражено у дракона. Он оскалил зубы и утробно зарычал, модулируя свой голос. Явно говорил что-то обидное, но я его не понимал: все электронные устройства давно вышли из строя из-за специальных подавителей, которые должны были обеспечить чистоту поединка без всяких высокотехнологичных помощников. Поэтому мой универсальный коммутатор, в котором была и функция онлайн-переводчика, не смог мне помочь.

Я попытался его послать по-русски, но вместо этого на губах запузырилась кровь. Дракон рыкнул, наверное, захотел меня услышать и поглумиться, поэтому встал чуть сбоку и наклонил голову ко мне, так что между нашими глазами осталось расстояние не больше полуметра.

Я чувствовал его характерный мускусный запах, от которого в другой ситуации меня бы вырвало, но сейчас уже сил ни на что не было.

Мой противник опять зарычал, чуть покачиваясь, но, видимо, ему надоело со мной играть в гляделки, и он отклонился назад, опираясь на хвост, заревел как носорог, поднял над головой двумя лапами топор для последнего, завершающего удара.

Это все, конец.

На фоне нестерпимой боли в груди я почувствовал жжение в правой ладони, но жжение было странное, не боль, а тепло, резкое, колкое тепло. Я пошевелил пальцами и почувствовал в руке рукоять меча, от которой по руке расходилось тепло.

Странно, но мне мгновенно стало легче, и все в моем восприятии чуть замедлилось. Топор дракона медленно-медленно стал опускаться, а я чувствовал, как тело наполняется жаром, который забивает боль, усталость и превращается в ярость, которая захлестывает и отключает мозг.

Лезвие топора опускалось, целя мне точно в голову. По тому, как скалился противник, разбрызгивая вокруг себя кровавые слюни, он сам был не в лучшем состоянии, и для него этот последний удар был спасительным окончанием эпохального поединка. Ведь слабый человек сумел столько продержаться против него и нанести несколько глубоких и опасных ран.

Когда топору оставалось до моего лица сантиметров пятьдесят, несмотря на боль, я рывком повернулся на левый бок. Рядом с затылком раздался хруст входящего в покрытие стадиона лезвия топора. Больше по наитию я, чуть приподнявшись, в ответ махнул правой рукой, сжимающей меч, на мгновение почувствовав небольшое сопротивление, как будто перерезал что-то легкое и невесомое.

Пока враг не успел ничего сделать, откатился в сторону и попробовал встать на ноги, что получилось со второй попытки. Но дракон, к моему удивлению, не двигался, а стоял в той же позе, чуть наклонившись вперед, держа в передних лапах рукоятку топора. Точнее даже не держа, а опираясь о рукоятку.

Но рева не было, он как-то странно хрипел, вздрагивал, и по его груди и лапам обильно растекалась темная кровь. Шаг вперед, меч взлетает вверх и, мелькнув молнией, проходит в загривок дракона, сильно дернув руку. Но, тем не менее, встретив сопротивление, меч все равно проходит свой путь до конца, завершая движение.

Я стоял в полном обалдении и смотрел, как у дракона отвалилась голова, а туша, все еще сжимающая уже мертвыми лапами большой ритуальный топор, несколько мгновений постояла и завалилась на бок, чуть подрагивая от остаточных нервных конвульсий.

Честно сказать, я был больше поражен не самим фактом победы, причем реально заслуженной, а тем, что все так быстро закончилось. Потом люди, смотревшие запись, мне рассказывали, как я повернулся к драконам из свиты их военного вождя, пожал плечами и сказал:

– Что, и все?

Но потом включились мозги, и надо было достойно закончить поединок, чтоб добиться главного результата.

Я подошел к голове дракона, попытался ее поднять одной рукой, что оказалось очень трудным, и прокричал, точнее, прорычал заученную заранее фразу, из-за которой чуть не порвались мои голосовые связки:

– Я победил. Есть ли сомнения в моей силе и удаче?

Стоящие передо мной шесть драконов что-то заурчали.

– Ваш военный вождь был великим воином народа лавэ и клана Ротолло, но он проиграл. Духи предков сделали свой выбор. Покоритесь ему, либо будьте прокляты всеми кланами.

Драконы выслушали меня, что-то пророкотали в ответ, развернулись и потрусили к своему космическому челноку, захватив по пути радиоэлектронные подавители.

Не прошло и двух минут, как корабль драконов взлетел и свечкой пошел в небо к своему недобитому линкору.

Я стоял и стоял, опираясь на голову дракона и свой меч, и реально не знал, что дальше делать. Силы, которые позволили мне нанести последний, решающий удар, закончились, и все, что оставалось в моем израненном организме, просто тратилось на последние потуги сохранить равновесие и не упасть, так как я понимал, что пробитое ребром легкое не перенесет второго падения. Сознание уже подернулось туманом, когда рядом встал Сержант, также наблюдавший старт драконовского челнока.

– Ну что, командир, вроде победили…

Единственное, что я смог сделать, это чуть повернуть голову и булькнуть сгустком крови, вместо ответа. Последнее, что я помню, это руки Сержанта, которые меня подхватывают. На этом все для меня и закончилось…

Сознание возвращалось постепенно, растворяя пелену тумана, которая не давала ясно мыслить. Судя по характерному гудению и легкому покалыванию во всех мышцах, я находился в лечебной капсуле, и сейчас перед открытием саркофага мне проводилась принудительная стимуляция всего мышечного аппарата. А это значит, что находился я тут больше десяти дней, как минимум.

Когда процедура подходила к завершению, я все вслушивался в свой организм, пытаясь отыскать остатки той боли, которую я запомнил, перед тем как потерять сознание. Но все было нормально, и единственное, что меня донимало, это голод и желание сходить в туалет.

Открыв глаза, на прозрачной крышке капсулы я разглядел буквы имперского алфавита, что сразу расставило все по местам – меня лечили имперцы, у них в этом отношении техника была чуточку получше.

Раздалось легкое шипение, и мое тело обдало легким, низкотемпературным паром, после чего раздалось гудение, и прозрачная крышка отъехала в сторону, впуская в капсулу ничем не перебиваемые запахи военного госпиталя. Тут же в поле зрения появились два медработника в характерной голубой одежде, с защитными масками на лицах. Они очень аккуратно и вполне для них привычно помогли мне вылезти из капсулы, подали простой больничный халат, в который я завернулся, и поддерживаемый под руки, я был проведен в отдельный бокс, где меня ожидала уже нормальная кровать с ортопедическим матрасом. Несмотря на то, что я и так проспал кучу времени в лечебной капсуле, мне опять что-то вкололи, и я снова отключился, но теперь обычным человеческим сном.

Видимо, мое состояние они четко контролировали, потому что, как только я проснулся, дверь бокса сразу открылась, и на пороге нарисовался дежурный медик. Он быстро меня осмотрел, проверил показания датчиков, убедившись, что все нормально, кивнул в сторону шкафчика, где висела моя новенькая форма и, главное, в ножнах стоял мой меч. Я сразу понял, кто так расстарался, понимая, что с этой реликвией меня нельзя надолго разлучать.