– А траву эту местную как, нормально едят?

Выяснилось, что вполне нормально, а овцы и козы – так даже с удовольствием. Коровы и лошади тоже едят без ярко выраженного отвращения, но, будучи выпущенными на пастбище, сразу отошли поближе к речке – там трава другая и нравится им больше.

Не доверяя забору из колючей проволоки, на ночь мы загоняем скотину в помещения. На какую высоту могут прыгать фороракосы, мне неизвестно, и проверять это с риском для жизни четвероногих нет ни малейшего желания. Опять же, помимо фороракосов встречаются волки, а в отчетах орденской экспедиции, посвященных здешним местам, есть упоминания о каком-то «кошачьем» хищнике, похожем на пуму. У этого с прыгучестью точно все в порядке.

– Ладно, Толик, пойду я.

– Давай…

Попрощавшись с нашим главным животноводом, бреду обратно к поселку, не забывая оглядываться по сторонам. После устроенной два дня назад зачистки хищников в окрестностях вроде как не осталось, ну да осторожности лучше не терять. Для тех же фороракосов, думаю, откочевать за сутки километров на сто не составит ни малейшей проблемы. Правда, Олег должен их заметить, он человек ответственный, спать на посту не будет.

Прищурившись от сухого резкого ветра и яркого солнца, смотрю на холм. На фоне бледно-голубого неба четко выделяются водонапорная башня (в ложбинке) и сторожевая вышка (на высоком «роге»), на которой сейчас, согласно графику, и несет службу Мокеев-младший. Дежурство на вышке у нас круглосуточное, для темного времени есть ночник-«гляделка». Сама вышка укреплена стальными листами, мешками с песком и оборудована пулеметом – американским M2. Он, конечно, старенький, уже девяносто лет как на вооружении, но двенадцать и семь есть двенадцать и семь. Да и создай Джон Мозес Браунинг плохой пулемет, почти век его творение в строю точно не продержалось бы. С учетом расположения на господствующей высоте и небольшого количества естественных укрытий в округе, хороший пулеметчик с такой позиции может плотно контролировать окрестности в радиусе километров двух как минимум. Правда, ключевое слово – «хороший», а с этим у нас… м-дя. Ну работаем, занятия проводим, стрельбы. Патронов вон уже полторы сотни сожгли, мне жаба чуть трахею не сломала. Но дело нужное, приходится идти на расходы.

Да, кстати, – мне же самому ночью заступать, чуть не забыл. Надо будет одеться потеплее, холодрыга на холме в ночное время – жуть. И скучно: местная живность как-то по ночам не особо шастает, а та, что мы привезли, и вовсе сидит взаперти. Ну пусть сидит – целее будет.

По сути, животноводством здесь, на са́мом юге, все возможности для товарного сельского хозяйства и исчерпываются. Выращивать что-то в открытом грунте – дело не слишком здравое. Да, сейчас тепло, а на солнышке и вовсе жарко – я вон куртку снял, иду в футболке, и то припекает. Но сегодня ночью, например, температура падала до трех градусов. Тепла, не холода, но при этом не просто «шел снег», а бушевала настоящая буря – у моего дома полуметровый сугроб мелкой ледяной крупы намело. Интересно, кстати, растаял уже? На открытых местах-то уже к утру все растаяло. В общем, бескрайние пшенично-кукурузные поля – это явно не о Ладоге. Народ, правда, теплицы себе позаводил, но это так, овощи и зелень к столу…

Ну что я могу сказать – люди знали, куда едут. Будь у них желание пахать землю – поднимались бы сейчас по Аустралису наверх. Хотя по идее караван сейчас не поднимается, а разгружается в районе Ростова. Надо бы у Олега спросить – дальняя радиосвязь у нас тоже на холм поднята, как и вышка.

Снимаю с пояса радиостанцию:

– Вышка – Гато.

Прошло несколько секунд, и в динамике зазвучал какой-то подозрительно невинный голос младшего Мокеева:

«Да, Виталь, слушаю».

– Ты че там, спишь, что ли?!

«Не-не, ты что! Наблюдаю».

Ага, наблюдает он. Можно подумать, я по голосу не слышу, что давил на массу. Блин, а еще старовер. Они же ответственные должны быть, не? Или это этнический стереотип, типа «негры хороши в баскетболе, а корейцы – в математике»?

– С севера ничего не сообщали?

«Нет, ничего».

– Запроси их, узнай, как дела.

«Ага, щас».

Ни на кого нельзя положиться. Куда мир катится?..

Олег вновь вышел на связь, когда я уже почти дошел до проволочного забора, окружающего островок домов:

«Говорят, место выбрали, сейчас причал доделывают и разгружаться будут».

– Угу, спасибо.

Что ж, значит, одним поселением в колонии стало больше. Или на Руси, если вам так больше нравится. Как по мне, так странновато звучит, архаично. Но, наверное, привыкну со временем.

Дойдя наконец до поселка, застаю неспешную, но целенаправленную работу. Оксана возится у теплицы во дворе, Маша и Света (жены Федора и Олега соответственно) красят штакетники в разные цвета, дети вокруг носятся… идиллия, короче. Мужиков вот что-то не видно. Ну, Олег и Толик – понятно, а остальные, видимо, на своих наделах, за живностью присматривают. Или на рыбалку-охоту свалили – все, кроме меня и Макса, оказались большими фанатами этого дела.

Вы не подумайте, что у нас тут все время такая расслабуха. Вчера только закончили разбирать привезенные с собой запасы, упахались, как черти. Да и впереди еще немало работы, увы и ах. Но сегодня суббота, завтра воскресенье – надо же людям и отдохнуть когда-то?

Так вот, возвращаясь к Максу. Блин, хоть убейте – не пойму, какого черта этот Макс тут забыл? А когда я чего-то не понимаю, меня это самое «что-то» настораживает. Надо за ним присматривать, и Диме то же самое сказать, он ведь за меня старшим останется, когда я на нефтяное месторождение свалю. Да, кстати, насчет «убейте» – это речевой оборот, а не руководство к действию.

А нет, не вся мужская часть поселка разбежалась – вышеупомянутый Макс и Колян, старший сын Оксаны, что-то пилят и строгают во дворе наших кришнаитов.

Завидев меня, поселковая детвора постарше, в количестве четырех боевых единиц, словно магнитом стягивается к «управе», каковой у нас служит одноэтажный деревянный домик пять на десять метров. Пока что все его полезные функции свелись к «месту для сейфа и оружейки», ну да пусть будет, на вырост. Не, забыл – еще мы там основание города отмечали (Толик опять нажрался), и я торжественно вручал свидетельства о собственности на городские участки. С большой красивой печатью, между прочим. Глеб заранее озаботился, заказал еще в Нью-Рино. А сами свидетельства Лиля заполняла, у нее почерк красивый, не то что у меня.

– Что, молодежь, сделали?

Получив в ответ хор радостных воплей, тем не менее решаю не лениться и проверить. А то раз поверишь на слово, второй, а на третий уже и обманывать начнут. Так что сопровождаемый оравой детворы (ну подростков, скорее) иду принимать работу.

Та-а-ак… вот тут они вчера закончили, это я точно помню… ну вроде бы все правильно. Вдоль будущего центрального бульвара тянутся пятьдесят свежевысаженных деревьев, саженцы которых мы привезли с собой, березы и клены вперемежку. Приживутся или нет – вопрос, конечно, ну да будем посмотреть.