Девушка помолчала, глядя в окно.

– Через год или два ты привел к себе какую-то случайную женщину, а проснувшись утром, закричал от ужаса и обиды, увидев рядом с собой не ту, не ее… Больше в твоей жизни женщин не было и ты думал, что не будет никогда. Но однажды утром ты увидел на своем участке красный «опель», в котором спала незнакомая девушка… – она замолчала, глядя в глаза мусорщику, медленно приближая к нему лицо.

Губы их почти коснулись, когда мусорщик вдруг сказал:

– Поздно! – выпрямился и постучал в стекло водителю.

Машина остановилась, и мусорщик вышел на свой участок.

– Работа не ждет! – развел он руками. – Они отвезут тебя в гостиницу.

Когда лимузин скрылся за поворотом, он зачерпнул пригоршней снег и сунул в рот.

Девушка, не раздеваясь, задумчиво прошлась по номеру. Сняла трубку, набрала было номер, но тут же нажала на рычаг. Подумала и снова набрала.

– Это я, – сказала она. – Я нашла его.

Мусорщик колол лед на мостовой, когда подъехала девушка на «опеле». Мусорщик не удивился, увидев ее снова так скоро.

– Что-то случилось? – спросил он.

– Да, – сказала она, открыв дверцу. – Ты забыл пожелать мне доброго утра.

– Доброе утро! – одними губами улыбнулся мусорщик, глядя на нее, ожидая продолжения.

Девушка опустила глаза.

– Просто испугалась, что ты больше не придешь, – призналась она. – Можно я посмотрю, как ты работаешь?

Она повернулась на сиденье, спустив ноги на мостовую, и закурила, наблюдая, как он размеренно работает тяжелым «карандашом».

– Почему ты стал мусорщиком? – спросила она.

– Потому что кто-то должен убирать мусор.

– Почему именно ты?

– Не знаю, – он на мгновение задумался, вытер грязные брызги с лица и развел руками. – Судьба такая.

Она замахнулась бросить окурок, вовремя придержала руку и погасила его в пепельнице.

– Это тяжело? – спросила она.

– Попробуй, – усмехнулся мусорщик.

Девушка решительно взяла лом, расставила покрепче ноги в скользких сапожках, неумело размахнулась и ударила. «Карандаш» только прочертил белую линию на льду и едва не вылетел у нее из рук. Она зло закусила губу, распахнула шубу и принялась ожесточенно долбить грязный лед.

Мусорщик снял брезентовые рукавицы и закурил, присев на капот «опеля», улыбаясь и сочувственно покачивая головой. Первые утренние прохожие, разинув рот, останавливались поглазеть на невиданное чудо: девушку в норковой шубе и белых лайковых перчатках с ржавым ломом в руках.

Наконец она остановилась, тяжело дыша, глядя на дрожащие пальцы в разодранных грязных перчатках. Мусорщик забрал у нее лом.

– И так каждый день, – сказал он.

Они купили в киоске текилу и какую-то фасованную снедь. Девушка сунула бутылку в свою сумочку.

– В гостиницу? – спросила она.

– Нет, – подумав, ответил мусорщик. – Мне надоел твой номер. Никогда не знаешь, кого там найдешь – журналистку Иру или проститутку Виолетту. Поехали ко мне.

Они сели в «опель», из багажника которого, как кормовые орудия, торчали лом, метла и лопата.

Около старого казенного здания мусорщик указал на табличку с названием улицы:

– После революции этот тупичок назвали улицей Сен-Симона. Народ не понял и называл Семь-Семенов. Большевики боролись, просвещали темные массы, потом плюнули и переименовали в Семеновскую… – Он посмотрел на девушку и сказал: – Я действительно люблю этот город.

Они спустились по длинной лестнице вдоль стены, и мусорщик открыл обитую жестью дверь. Здесь была маленькая комната с голыми стенами, сплошь заставленная ломами, метлами, лопатами и другим инвентарем. Девушка растерянно огляделась в тесной каморке.

– Ты здесь живешь?

– Да, – улыбаясь, подтвердил мусорщик. Выдержал паузу и открыл незаметную низкую дверцу в боковой стене. – Дай руку.

Девушка наощупь спустилась за ним по металлической винтовой лестнице и остановилась в полной темноте. Мусорщик включил свет – и она изумленно распахнула глаза.

Это был огромный подвал с высокими шатровыми сводами. По центру каждого шатра свисали лампы под круглыми абажурами, и под ними лежали ровные круги света. Углы и стены были в полутьме. Обставлен подвал был старинной массивной мебелью, породистой, хотя и ветхой. Были здесь и почти уже непрозрачные зеркала, и огромный глобус.

Мусорщик сел в кресло с высокой тронной спинкой и положил усталые руки на подлокотники.

– Ты один здесь живешь? – спросила девушка, оглядываясь в глубину подвала.

– Да. Вот прихожая, – не без гордости показал мусорщик. – Тут гостиная, там библиотека, дальше спальня. До конца, честно говоря, я сам еще ни разу не добрался. Подозреваю, что там есть каземат с пыточной камерой, цепями и скелетами… Извини, я переоденусь, – он скрылся где-то в лабиринте подвала.

Девушка поставила сумочку на стол и села в кресло. Погладила пальцами подлокотники, еще теплые от его рук.

– Кто сидел на моем стуле и сломал его? – грозно спросила она голосом Медведя. Встала и пошла дальше, оглядываясь, легонько касаясь всех предметов. На ходу открыла дверцу резного буфета.

– Кто ел из моей миски и все съел? – спросила она голосом Медведицы.

В спальне стояла огромная кровать с точеными башенками на спинках. Девушка упала на нее, раскинув во всю ширину руки.

– Кто спал на моей кровати и помял ее? – вполголоса спросила она голосом Медвежонка. Потерлась щекой о подушку и удивленно сказала: – И ведь ни капельки не стыдно. Почему?

– Ты где? – послышался рядом голос мусорщика. Он был уже в свитере и джинсах. Девушка едва успела вскочить с кровати.

– А санузел в твоей пещере предусмотрен? – она по-детски протянула в оправдание грязные руки.

– Где-то к северу от библиотеки, – указал мусорщик. – Если заблудишься – кричи.

Девушка отправилась в указанном направлении.

Мусорщик достал из буфета рюмки, блюдо и блюдца, расставил на столе. Вытащил из сумочки бутылку. Задержал взгляд и выудил следом толстую упаковку долларов. Взвесил на руке и задумчиво покачал головой. Затем извлек никелированный дамский вальтер. Привычным движением выдвинул обойму, глянул на тусклые головки боевых патронов. Вбил ладонью обойму обратно в рукоять и бросил пистолет и деньги обратно в сумочку.

Девушка в это время, вытерев руки, уже собралась было выйти из огромной, как и все в этом подземелье, ванной комнаты, но задержалась, воровато глянула на дверь и взяла с полочки под зеркалом бритвенный прибор. Повертела в руках, положила на место. Открыла и понюхала крем для бритья. Провела, улыбаясь, помазком по ладони, потом по шее…