Море рукотворное положило начало эпохе новой истории Приангарья. Но живут и будут жить в памяти народной предания и легенды о событиях минувших дней. Они по неписаным законам, передаваясь из поколения в поколение, проторят незримый свой путь в будущее. Верю: будут и скорые открытия, и замедленный полёт над вечными тайнами.

Глава I. По Ангаре

Желанная поездка в Сибирь, в родное Приангарье выпала Серёге раньше, чем намечал. Не в отпускное время в августе, а в июне. Редактор знал, что новый сотрудник газеты Сергей Кашин – коренной сибиряк, ему и карты в руки, лучше поймёт и глубже разберётся, как живёт большая ангарская стройка накануне перекрытия реки. И скоро из самого котлована, где день и ночь грохочут самосвалы и бульдозеры, положит на редакторский стол горячие репортажи. Другие коллеги ждут, когда с понтона опрокинет диабазовые глыбины первый самосвал, а он, предусмотрительный Серёгин шеф Геннадий Панкратов, уже выдаст на первую страницу своей влиятельной газеты репортаж под заголовком «Штурм начался!..». Неважно, что только и всего – эта фраза прозвучит в заголовке в конце репортажа. Главное – что написано пером, не вырубишь топором.

На сборы Серёга был скор и ловок. Походный баул с вещами был готов в одночасье. Осталось пробежать по магазинам да купить, если удастся на скорую руку, что-нибудь стоящее для подарков престарелым родителям да младшим сестре Маше и братьям Анатолию и Сашке.

А тут ещё обступили друзья-товарищи, прослышали, что Серёга отправляется в Сибирь, завалили всякими просьбами насчёт диковинных сувениров, да и новых фактов из жизни людей сибирской дальней стороны.

Всё выходило, как и полагалось, даже лучше, чем мог предполагать Серёга. Нежданно-негаданно рядом с ним от самой столицы оказалась попутчица, весёлая общительная девушка, коренная москвичка Алина. Раз уж так получилось, то следует читателя предупредить – о Серёгиной попутчице, конечно, речь пойдёт впереди.

Дорога, удивлялся Серёга, отвлекая его спутницу от тревожных предчувствий (едет бог весть куда!), радовала интересными картинами. Из Москвы вылетели без задержки вечерним рейсом по расписанию. В Иркутском аэропорту приземлились благополучно ранним утром.

Иркутск пленил молодую москвичку дыханием глубокой старины. Девушка была готова целый день бродить по улицам, рассматривая чудные архитектурные кружева каменных и деревянных построек. Чувство вечно неубывающей силы и красоты навеяла быстроводная Ангара. Взглянув на неё сверкнувшими радостью от удивления глазами, Алина спросила:

– Она всегда такая, Серёжа?

– Какая?

– Весёлая… Посмотри, как бежит и смеётся голубыми блёстками.

– Я-то нагляделся… Бывает и хмурится. В непогоду. Волны поднимаются круче гор…

– Правда?

– Ну, может, и бывает…

– А я хотела… Подумала вот о чём. Не пуститься ли нам вниз по течению на лодке. Вот будет интересно! Когда такое представится?

Серёга ответил, подумав:

– Придумка заманчива. Не побоишься?

– Да ну…

– А вдруг ветер, дождь?

– На берегу переждём. Пристанем где-нибудь к острову, разведём костёр. Побудем робинзонами.

– Правда говорят, что человек без мечты всё одно что птица без крыльев. Уговорила. Только – где возьмём лодку?

– Где? – Алина совсем по-детски подпрыгнула. – А вон лодочная станция! Возьмём на прокат. Если не предусмотрел такие расходы, я возьму.

– Рано, Алина, об этом – кому за что платить… Да и вообще не стоит забивать голову всякими пустяками. Подумаем, что ещё нам необходимо в дорогу. Самолётом обошлись бы и тем, что есть, а рекой – еды суток на двое надо да и плащ-палатка не помешает…

Алина согласилась. И уже к полудню всё было готово к отплытию. Алина попросила у Всевышнего благословения:

– Господи, помоги нам и обереги нас от всякой беды в дальнем и незнакомом пути…

Серёга посмотрел на спутницу с чувством удовлетворения и благодарности: чистая горожанка, поди, отроду и в церкви не бывала и батюшку живого в глаза не видала, а догадалась…

За вёсла сел Серёга, Алина – на закреплённую между бортами покрашенную тесину возле моторного отсека. Движок решили оставить в покое до тех пор, пока не надоест смотреть на скручиваемый воронками след по воде. Под мостом проплыли, когда лодку вынесло на середину русла. Алина, боясь упустить что-то самое интересное, не отрывала глаз от правобережья, где теснились друг к другу, главным образом, старинные малоэтажные жилые дома, а над ними высились, блестя позолоченными куполами, волнующие своей величавостью душу возрождённые к жизни церкви. Алина спрашивала Серёгу, где какой стоит храм, он пытался объяснить, но выходило неубедительно, потому что толком не знал церковную летопись. На его общие ответы, вроде «построен в честь Богородицы или Христа Спасителя», Алина, не возражая, только улыбалась.

Видя, как поминутно меняются картины (то побегут равниной пологие, искрящиеся зеленью, то крутосклонные в лесных одеждах первозданные берега), Алина замирала от радости.

Скоро, простираясь по долине, показалось большое село. На возвышенном месте, хотя от реки до него было далековато, хорошо виднелась церковь. Не ожидая вопроса (знал, что спутница обязательно спросит), Серёга сказал:

– Это, Алина, знаменитое приангарское село Урик. Слышала: здесь отбывали ссылку декабристы Сергей Волконский, Михаил Лунин, Николай Панов и братья Александр и Никита Муравьёвы.

– А вспомнила… Читала… Про всех декабристов знаю… Бесстрашные были люди. Пошли на виселицу и каторгу… Во имя лучшей жизни всего народа.

Алинино откровение Серёгу взволновало. Вырвалось из её груди чистое искреннее чувство. И случилось это не где-то на Волге или Каме, а сегодня на щедрой блеснуть красотой и поведать вековые предания сибирской реке.

И Серёга охотно продолжал разговор.

– В здешних местах, Алина, интересных селений много. Скоро подплывём к Олонкам, где больше сорока лет жил на поселении первый декабрист, поэт и друг Пушкина Владимир Федосеевич Раевский. – Серёга, улыбнувшись, взглянул на Алину. – И об этом тоже знала?

– Алина пожала плечами и задумалась: подробностей её память не сохранила.

– Балл в мою пользу!

– Ладно… Пусть так. Я сама виновата, перехвалила себя.

– Часто бывает?

– Первый раз вышло… От избытка впечатлений, – и Алина рассмеялась. Уже позади на левобережье остались Ангарск и Усолье-Сибирское, приближались к Олонкам. Серёга хотел было напомнить Алине, чтобы не упустила момент взглянуть на известное всему Прибайкалью село, – она – сама догадалась и спросила:

– Здесь Раевский и жил до конца жизни?

– Ага. Помиловали, а уезжать не захотел. Понравилось жить в Сибири. Женился на местной девушке, крестьянке. Умер в 1872 году. Похоронен на сельском кладбище, рядом могила жены и сына подполковника царской армии…

День клонился к вечеру. Солнце уже готовилось спрятаться за Саянским хребтом, когда Серёга подумал о том, где остановиться на ночлег – в ближайшем селе Буреть или, миновав его и следующее за ним между крутобережьем речное сужение, на островном хуторе у знакомого бакенщика. Спросил Алину –