Я снова ощупываю в кармане стержень.

– Значит, Полосатый хочет получить Оранжерею, чтобы… получить еще больше силы?

– Он хочет уничтожить нас, – отвечает Старик. – Миссия нашего Отеля ставит под угрозу его дело. Если ему удастся разорвать последнюю тайную связь между Отелем и Оранжереей, Отель умрет. Периодические поломки стержней – это только начало. Если в руках Полосатого окажется дверь, связующая нас с Весимой…

Над столом повисает тяжелая тишина.

А ведь Полосатый вот-вот доберется до Весимы. У Нико в руках монетка моего отца, а еще ему известно про 4-й этаж. Так что захват Оранжереи – просто вопрос времени. Во всем этом виноват я. Почему же я не могу заставить себя рассказать об опасности?

Я уверен: причина в Нико. Он долго собирал для себя всю возможную информацию, чтобы манипулировать мной, управлять ситуацией. Может, он и сейчас мной манипулирует, используя для этого нашу кровную связь?

– Сэр, – подает голос Рахки, нарушая молчание, – скажите, как много ущерба принес тот перелом стержня?

Агапиос кивает Старшей горничной.

– Ваша протеже очень сообразительна и преданна.

Старшая одобрительно улыбается, но с ее шрамом ей это плохо удается. Как будто задубевшая кора дерева пытается изменить форму.

– Мы не обновляли связи крыльев Отеля с основным корпусом после аварии, – говорит Агапиос. – Но нам пришлось заняться эвакуацией гостей, оказавшихся в неожиданных для них местах. Они получили компенсацию ущерба и были отправлены по домам. В ситуации перелома стержня быстрая реакция Кэмерона спасла Отель от ужасной катастрофы. Мы все теперь у него в долгу.

У меня в животе все бурлит и переворачивается.

– По этой причине сегодня вечером мы чествуем вас, Кэмерон.

Агапиос поднимается и подает знак администраторше ресторана. Та по его сигналу нажимает кнопку на панели внизу. Слышится щелчок, какое-то жужжание – и с потолка прямо к Агапиосу спускается сверкающий микрофон, зависая перед его лицом.

– Дорогие гости и посланники, – усиленный микрофоном голос Управляющего разносится по огромному залу. За окнами взрываются новогодние фейерверки из разных уголков мира, озаряя помещение красными и зелеными вспышками. – Сегодня особая ночь. Мы собрались, чтобы чествовать одного из наших новых работников за его безупречную и самоотверженную службу. – Он раскланивается и поднимает ладонь. – Приветствуйте мистера Кэмерона Вайсса!

У меня за спиной будто бы ниоткуда возникает Мэтр и, пока в зале гремят аплодисменты, тихо говорит мне на ухо:

– Встаньте и поклонитесь.

Он отодвигает за спинку мой стул, чтобы дать мне место подняться на ноги. Я встаю под гром оваций и засовываю руки в карманы, чтобы удержаться на ногах. Пальцы сами собой сжимают стержень, полученный от Полосатого, раньше я в поисках поддержки так ощупывал папину монетку.

– За короткое время, которое Кэмерон работает с нами, – продолжает Агапиос, – этот юноша дважды сумел предотвратить утечку магии, которая связывает воедино наш с вами возлюбленный Отель, а также расстроил коварные планы Конкурентов и обнаружил предателей, которые, проникнув в нашу среду, строили схемы нашего уничтожения.

От его улыбки сердце мое каменеет. Такая честь… и все это неправда. Да, конечно, я совершил все эти поступки, о которых он говорит, но на самом деле я работал на врагов и сам тоже был предателем. Даже сейчас, когда моя рука сжимает стержень Полосатого, я осознаю, что готов на все, лишь бы вернуть папу.

Но когда тебе аплодируют, это приятно. Никогда никто не смотрел на меня такими глазами, как все эти люди – здесь и сейчас. Даже если при выходе из зала они обо мне полностью забудут, все равно ощущать себя героем очень здорово.

Над панорамой далекого города взлетает синий салют, и я чувствую, что улыбаюсь. Наверное, так часто ощущал себя Нико: молодцом, героем, довольным собой, могущественным, хранящим столько секретов. Интересно, может он почувствовать мою гордость в этот миг, где бы он ни был? Нет, я не должен позволять ему вмешиваться в мою жизнь, влиять на меня. Господи, отчего же все так сложно!

Агапиос продолжает:

– Еще более замечательно для тех, кто остается с нами уже много лет, будет узнать, что Кэмерон и его сестра Кэссия – дети наших дорогих товарищей, Рейнхарта и Мелиссы Вайсс.

По толпе пробегает изумленный ропот. А за ним приходит вторая волна аплодисментов – особенно яростно аплодируют те члены персонала, кто постарше. Гости переговариваются между собой, но я не понимаю, о чем они говорят. Они что, тоже знали моих родителей? Может быть, переживали за них, искали их?

– Мелисса была исключительной персоной среди всех сотрудников Отеля. Много лет назад я лично выбрал ее для подготовки к роли своей личной помощницы и в перспективе – преемницы. Если бы не ее безвременная кончина, вполне вероятно, что сегодня она приветствовала бы вас, стоя на моем месте.

Мама… кем-кем была мама?

Я пораженно смотрю на Кэсс, которая улыбается как ни в чем ни бывало. Должно быть, Агапиос ей уже рассказал. Но что это может значить?

– У Мелиссы было множество блестящих планов и проектов. Она планировала окончательно разгромить Конкурентов и расширить миссию Отеля на многие другие страны. Если бы двенадцать лет назад с ней не произошло того несчастья, сейчас угроза со стороны Конкурентов была бы практически устранена, а Кэмерон и Кэссия счастливо выросли бы среди нас.

Значит, мама планировала остановить Полосатого. Папа должен был ей в этом помогать, верно же? Вот почему все произошло так, а не иначе. Они представляли угрозу для Конкурентов, и Полосатый устранил их обоих.

За окнами трещит и сверкает все больше фейерверков.

– Действия Кэмерона как ничто иное доказывают, что он – истинное дитя Отеля, – говорит Агапиос. – И теперь в знак благодарности за его верную службу и в память о заслугах его матери Отель желает вручить Кэмерону ключ Мелиссы Вайсс.

Он вынимает из кармана резной сверкающий перламутровый ключ. Он кажется особенно ярким в свете софитов.

– Подойдите к Управляющему, – шепчет Мэтр у меня за спиной, пока гремят очередные аплодисменты.

Кажется, мои ноги мне не подчиняются. Они тяжелые, словно обувь забита мокрой грязью, и не хотят отрываться от пола. Каждое движение палубы под ногами заставляет меня спотыкаться.

Агапиос вручает мне перламутровый ключ – и через меня волной проходят новые воспоминания.

Я стою в свете софитов на борту Корабля. Гости аплодируют, поздравляя меня с новым назначением. Я вынимаю этот самый ключ из нагрудного кармана, вставляю его в консоль лифта и нажимаю кнопку 4-го этажа.

Это мамины воспоминания. Вот он, ключ из моих снов, я нашел его. Перламутровая универсалка, которую Нико подговаривал меня украсть. Она оказалась… маминой.