— Держитесь! — крикнул Ясень и с диким гиканьем хлестнулповодьями. — Н-но!!!

Лошадь заржала и понесла. Повозка промчалась на красныйсигнал светофора, едва не столкнувшись с гудящим такси. Машины ревели, людивыкрикивали нам вслед проклятия, но звуки погони стихли вдалеке.

— Ясень! — через некоторое время крикнула я. — Пак нешевелится!

Принц не сводил глаз с дороги, однако Грималкин спрыгнул скозел в фаэтон и приблизился к Паку. Лицо Плутишки Робина побелело, как яичнаяскорлупа, кожу покрыл холодный липкий пот. Я безуспешно пыталась остановитькровотечение с помощью рукава куртки. Мой лучший друг умирал, а я ничем не моглапомочь.

— Ему нужно к врачу, — всхлипнула я. — В больницу…

— Подумай, человек! — перебил Грималкин. — В больнице фейрине выживет. Там столько металла, что Пак и до утра не протянет,

— Что же делать? — истерически вскрикнула я.

Грималкин вспрыгнул на козлы к Ясеню,

— Отвезем его в парк, — невозмутимо скомандовал он. —Надеюсь, дриады сумеют помочь.

— А вдруг не сумеют?

— Тогда пора молиться о чуде.

Ясень не остановился у ворот парка, а съехал на лужайку инаправил лошадь под деревья.

Я так переживала за Пака, что даже не заметила, когда фаэтоностановился. Принц склонился рядом с нами, взвалил Пака на плечо и спрыгнул наземлю. Я, ничего не соображая, последовала за ним. Мы подошли к двум огромнымдубам, корявые ветви которых полностью заслонили собой ночное небо. Ясень внесПака под сень листвы и опустил на траву.

Мы стали ждать.

Внезапно из древесных стволов выступили две стройныечерноглазые женщины с зелеными, как мох, волосами и кожей цвета полированногокрасного дерева. Дриады шагнули вперед, и на нас повеяло густым запахом свежейземли и древесной коры. Грималкин и Ясень почтительно кивнули, но я почтиничего не замечала от волнения.

— Мы знаем, зачем вы пришли, — сказала одна из дриад. Голосее звучал дуновением ветра в листве. — Ветер нам шепчет, приносит нам вестииздалека. Нам известны ваши обязательства и поиски Железного короля. Мы ждалитебя, дитя двух миров.

Я вышла вперед.

— Помогите Паку, умоляю вас! Его ранили по пути сюда, Язаключу с вами сделку, отдам вам все, что хотите, только спасите его!

Ясень насупился, но я решила не обращать на это внимания.

— Мы не станем торговаться с тобою, дитя, — прошепталавторая дриада, и меня охватило гнетущее отчаяние. — У нас так не принято. Мы нетакие, как ши или Кайт Ши, мы не ищем бесконечных способов усилить свою власть.Мы — суть.

— Тогда одолжение? — взмолилась я, не желая отступать. — Онумрет без вашей помощи!

— Смерть — часть жизни. — Дриада смотрела на менябезжалостными темными глазами. — Умирают все, даже такие древние создания, какПак. Люди забудут его истории, забудут, что он существовал, и его бытиепрекратится. Так устроен мир.

Я прикусила губу, чтобы не расплакаться. Дриады не помогут,Пака только что приговорили к смерти. Я стиснула кулаки и уставилась надревесных теток; мне хотелось встряхнуть их, трясти до тех пор, пока они несогласятся помочь. Я испытала вдруг прилив... чего-то... Деревья надо мнойзастонали и закачались, осыпая нас листьями. Ясень с Грималкиным попятились,дриады переглянулись.

— Она сильна, — шепнула одна из них.

— Сила ее спит, — ответила другая. — Деревья ее слышат,земля откликается на ее зов.

— Возможно, этого хватит.

Они опять кивнули друг другу, и одна из древесных фейобхватила Пака за пояс и потащила к дереву. Обе фигуры слились с корой иисчезли. Я встревоженно вскинулась.

— Что вы делаете?

— Не волнуйся, — отозвалась оставшаяся дриада. — Мы не можемисцелить его, но можем приостановить разрушение. Пак будет спать, а когдапоправится, снова вернется к вам. Уйдет ли на это вся ночь или несколько лет —зависит только от него. — Она склонила голову, стряхнув частички мха с волос — Тысо своими спутниками можешь остаться здесь до утра. Здесь безопасно. Железныефейри не осмелятся проникнуть в наши пределы. Мы удержим их своей властью наддеревьями и землей. Отдыхайте, мы вас позовем, когда придет пора.

С этими словами она растворилась в дереве.

Нас стало на одного меньше, чем в начале пути.

Мне хотелось спать — лечь в постель и забыться, а потомочнуться в мире, где лучшие друзья не падают от пуль, а младших братьев никтоникогда не похищает. Хотелось, чтобы все закончилось, а жизнь вернулась внормальное русло. Несмотря на переутомление, уснуть я не могла. Я бродила попарку, будто в полудреме, и едва замечала окружающее. Ясень увлеченно беседовалс местными фейри — обитателями парка, а Грималкин исчез, так что я осталасьсовсем одна. В неверном свечении луны феи плясали, пели и смеялись, окликаяменя откуда-то издалека. Сатиры насвистывали какие-то мотивчики, повсюду носилисьпикси, взмахивая прозрачными крылышками, а дриады танцевали в деревьях, истройные их тела колыхались, как травы по ветру. Я ни на кого не смотрела.

Присев на берегу озера, под склоненными к воде ветвямигигантского дуба, я подтянула коленки к груди и заплакала.

На поверхность озера вынырнули русалки и стали разглядыватьменя в упор; откуда-то слетелась стайка пикси, озадаченно перемигиваясьминиатюрными огоньками. Я едва замечала всеобщее любопытство, вызванное моимпоявлением: слишком много на меня навалилось — неизбывная тревога за Итана,страх потерять Пака и злосчастное обещание, данное Ясеню... Я доревелась дотого, что стала задыхаться и икать.

Волшебные создания не оставляли меня в покое. Когда слезывысохли, я обнаружила, что меня обступило стадо сатиров.

— Какой цветочек! — воскликнул один из них, сверкнув глазамив ночной мгле. Темное лицо обрамляла козлиная бородка, в густых черных кудряхторчали рожки. Говорил он голосом низким и обволакивающим, с чуть заметным креольскимакцентом. — О чем грустишь, красавица? Пойдем с нами, мы тебя развеселим!

Я поежилась и неловко поднялась с земли.

— Нет, спаси... Все нормально. Просто хотела немного побытьодна.

— Одной быть ужасно, — протянул сатир с обворожительнойулыбкой. Вокруг мерцали чары, и я на миг разглядела, как видят его смертные:красивый парень-студент, гуляет с друзьями по парку — Пойдем выпьем кофе, и тымне все расскажешь...

Говорил он со столь искренним участием, что я почтиповерила, однако вовремя заметила отблеск плотоядной похоти в глазах егоприятелей и в ужасе отпрянула.

— Мне пора.

Я попятилась. Они подались за мной, пожирая пристальнымивзглядами. В воздухе повис густой запах мускуса.