– Заходите, заходите, – по-английски откликнулась Вероника. Она сидела за письменным столом, повернувшись к лежащей на нижней койке Эвелине. – Вы нам абсолютно не помешаете.

– А я вот не увидел вас обеих на ужине и решил поинтересоваться, не могу ли я чем-нибудь помочь. – С этими словами Юрген сделал два шага вперед и облокотился плечом на верхнюю койку. В его руке, небрежно опущенной на одеяло и невидимой обеим девушкам, появился пластиковый контейнер размером не больше обычного газового баллончика.

– Знаю, что вы тяжело переносите качку и хочу предложить очень действенные английские таблетки от морской болезни. Поверьте, у меня на родине в этом знают толк. – Пластиковый контейнер из ладони Юргена незаметно перекочевал под подушку верхней койки.

– Очень благодарны за заботу, мы обязательно воспользуемся вашей любезностью. Немного позднее. Видите ли, местный корабельный врач рекомендовал лекарство, которое мы и начали принимать. Не хотелось бы прерывать курс лечения, тем более что положительные результаты налицо: мы даже поели! Капитан оказал нам любезность и прислал ужин прямо в каюту.

– Ну что ж, я очень рад за вас. Всегда к услугам. Обращайтесь ко мне в любое время. Извините, пожалуйста, за беспокойство. Разрешите откланяться.

Обе девушки церемонно кивнули, а Юрген с обаятельной улыбкой на лице вышел в коридор. Однако от двери не отошел, а, переминаясь с ноги на ногу и поглядывая на часы, принял вид человека, ожидающего предложения зайти.

Он прекрасно знал всю дальнейшую последовательность событий: через тридцать секунд после того, как он выпустил контейнер из руки, бесшумно приоткроется крышка. Еще три-четыре секунды понадобятся, чтобы в малом объеме каюты при задраенном иллюминаторе создалась концентрация газа, когда одного вдоха достаточно, чтобы отключить человеческое сознание на 15–20 минут. Затем еще в течение пяти секунд происходит распад нестабильных связей ОВ на молекулярном уровне, и в помещении никакой химический анализ не обнаруживает ничего, кроме обычных компонентов воздуха и легких безвредных допустимых примесей.

Итак, можно заходить. Постучавшись и проговорив в полуоткрытую дверь английское приветствие, Юрген скрылся в каюте, заперев дверь изнутри на ключ. Девушки даже не изменили свои позы: Вероника продолжала сидеть, свесив голову на грудь, а Эвелина просто закрыла глаза. Когда они очнутся, то вряд ли смогут восстановиться правильный ход событий и поверить в свою непродолжительную отключку.

Впрочем, это совсем его не интересовало. Юрген быстро осмотрелся и потянул на себя одну из дверок шкафа. Заперто на ключ. Вытащенный из кармана перочинный нож позволил справиться с препятствием за десять секунд. В углу под ворохом одежды стоял очень похожий на его собственный черный «дипломат». Иллюминаторы кают на этой палубы имели прямоугольную форму. Открутив «барашки», Юрген приоткрыл створку ровно настолько, чтобы без труда просунуть туда «дипломат» и подтолкнуть его рукой в мокрую темноту. Вернув иллюминатор в исходное положение и даже не посмотрев на бесчувственных обитателей каюты, он вышел в коридор, не забыв уже оттуда попрощаться в еще не закрытую дверь:

– Ай эм сорри!

Теперь Юрген, натянув на голову капюшон легкой ветровки, в темноте прошел вдоль правого борта на ют. Около кормового якорного клюза он еще днем заметил свернутый в бухту канат. Один его конец Юрген опустил за борт с правой стороны, чтобы тот касался поверхности воды. Затем сделал пару оборотов вокруг кнехта, протянул через весь ют, обернул вокруг кнехта уже на левом борту и выбросил оставшийся конец за левый борт. Теперь с двух сторон кормы корабля свисали укрепленные на кнехтах концы каната, волочащиеся по воде. Взглянув на часы, Юрген удовлетворенно кивнул и неторопливым прогулочным шагом отправился в свою каюту.

Примерно за полчаса до этих событий на плавмастерской в двух-трех кабельтовых по корме от нее из воды показался перископ. Разглядеть что-либо в той круговерти водяных брызг, которая царила на поверхности, даже при высочайшей разрешающей способности современной оптики, было чрезвычайно трудно. Поэтому уже краткое время спустя перископ пошел вниз, позволив лишь убедиться находящимся в центральном посту, что вблизи нет каких-либо преград для безопасного всплытия.

Затем на поверхности океана появились стремительные обводы узкой, как бы зализанной рубки, а вслед за ней и вся верхняя палуба всплывающей в позиционное положение подводной лодки. Это была американская субмарина класса «Сивулф», идеальный вариант охотника за вражескими ПЛ. Но сейчас она выполняла другие функции. Появившиеся на ее палубе люди быстро раскатали два компактных цилиндрических контейнера, которые на глазах начали заполняться воздухом, превращаясь во вместительные резиновые лодки. Подвесные моторы обеспечивали им стремительный ход. Лодки легко столкнули за борт, и одетые в черные гидрокостюмы люди быстро заняли в них места. По шесть человек в каждой.

Моторы были запущены, и обе лодки устремились к едва движущемуся невдалеке спецсудну. Шум работающих двигателей полностью заглушался завываниями ветра и плеском волн. Разница в скорости была столь очевидна, что уже минут через двадцать обе лодки неслышно ткнулись в корму плавмастерской, а сидевшие в них люди быстро и незаметно вскарабкались на борт, используя брошенный Юргеном по обеим сторонам кормы канат.

В это время субмарина уравняла свою скорость с преследуемым судном и теперь тихо продвигалась вслед плавмастерской, не видимая и не слышимая, но постоянно готовая к любым действиям.

В руках каждого, высадившегося на русский корабль, был короткоствольный автомат с навернутым глушителем, на поясе – десантный нож и пистолет. У некоторых за спиной висели рюкзаки, компактные, но увесистые. Из нагрудных карманов торчали короткие антенны портативных раций. Впрочем, стрелять и применять ножи было разрешено лишь в самых экстренных случаях: на телах не должно было быть огнестрельных ранений и явных ножевых порезов. Лица у всех скрывались за черными масками с прорезями для глаз и рта.

Двумя группами по обеим бортам они перебежками двинулись в сторону носа корабля, проверяя по пути все лазы и люки, ведущие во внутренние помещения. В проверке не было нужды на самом деле: любое отверстие, через которое внутрь корпуса могла попасть вода, уже было тщательно прикрыто и по возможности обтянуто прижимными болтами самими же матросами. Это существенно облегчало задачу группы, и продвижение вперед шло достаточно быстро.

В ходовую рубку ворвались одновременно с правого и левого борта двое человек с автоматами наперевес и вошел третий, как видно, старший. Сидевший на штурманском месте Веригин начал подниматься со словами: «Какого хрена…», но, получив безжалостный удар рукояткой автомата в лицо, отлетел в угол, опрокинув стул, и затих.

Штурман Илья, прикорнувший тут же на диванчике, продемонстрировал совсем неплохую реакцию: едва приоткрыв глаза, даже не вставая, он достал ногой