здесь играли хорошую музыку и пели романсы, а теперь между столиками установили чёрные стекла – для сохранения интимности жестовых разговоров – и зал ресторана превратился в лабиринт. Однако не обошлось и без эксцессов. То ли в знак протеста, то ли из чувства юмора руководство ресторана установило на каждом столике экранчики, на которых попеременно показывались блюда. Каждое блюдо носило название известной песни, а внизу, под информацией о составе блюда, приводились слова песни и ноты. Это вызвало шквал неодобрения со стороны патриотически настроенных групп граждан, но руководство оправдывалось тем, что таким образом они пытаются вовремя выявить и изобличить тех, кто настроен петь, ведь кроме экрана со словами песни в столах установлены микрофончики, и любой звук попадает сразу в службу безопасности ресторана. Но поговаривают, что ресторан не закрывают, потому что это – любимый ресторан мэра и губернатора, им разрешено не только смотреть на слова, но и в специальных наушниках слушать соответствующие песни.

Когда официант увидел Бориса, он тут же проводил его в VIP-отсек. Там было больше места, и он был оборудован современнейшими шумонепробиваемыми стёклами, но самое главное, там были свободные от прослушивания столы, вместо экранных меню были обычные бумажные, и обслуживали эти столы немые официанты со штампом на лбу, но прекрасно читающие по губам, поэтому в этих отсеках можно было снять беруши и наговориться. Доступ к этим отсекам был под строгим надзором, никому, кроме самых высоких чиновников и считаных бизнесменов, к которым относился и Борис, не было дозволено пользоваться этими привилегиями.

Губернатор и краевой министр слуховой безопасности молча хлебали харчо. Борис кивнул в знак приветствия и вытащил беруши из ушей. Тут же подошёл официант и открыл перед ним меню.

– Грибное лукошко «Аллилуйя», овощная лужайка «Былые радости, минувшие печали», бастурма с ананасом «В час роковой» и чуду с бараниной «Лебединая песня», – заказал Борис.

– Лебединая песня – это они хитро придумали, – сказал губернатор. Дождавшись ухода официанта, посмотрел долгим взглядом на Бориса и тихо произнёс: – Туча требует жертв.

Борис хмыкнул, посчитав это хорошей шуткой. Заговорил министр слухбеза:

– Ничего смешного. Нас обязуют после обнаружения каждой тучи проводить сотни обысков, арестов, расстрелов. Заключённых почти не держат, потому что ведь известно, что это навсегда. Певец – это неизлечимый диагноз.

Борис посмотрел в глаза губернатору.

– Предупреждён, Боря, значит, Боря, вооружён. Мы тебя предупредили, решать тебе. Всё, что я могу для тебя сделать, я сделаю, но при одном условии. Ты должен передать краю стратегически важные производства. Ребята уже всё оформили, тебе надо только подписать.

Министр слухбеза положил перед Борисом две бумаги, дал в руки ручку, показал место.

– Черкни две закорючки. Чистая формальность. Но надо всё делать по закону, – сказал губернатор.

– Да, по закону. Мы же не рэкетиры, – вторил ему министр.

Борис понял, что решение уже принято на самом высшем уровне и обжалованию не подлежит. Следовательно, сопротивляться бесполезно.

– Как я уже сказал тебе, я помогу, чем смогу, но моя власть не резиновая. Рано или поздно всему приходит конец, – губернатор вздохнул. – И чем быстрее ты это поймёшь, тем лучше.

– Но что же мне делать? Куда мне обратиться? Ведь я ни в чём не виноват! – каким-то детским, плаксивым голосом вдруг заговорил Борис.

– Я не знаю, Боря, ты взрослый человек. Но вместо старшего брата, которого у тебя уже давно нет, скажу, что тебе надо избавиться от дурных мыслей и помыслов. Все мысли об этом – губернатор показал жест «музыка», как будто играл на скрипке – все эти мысли надо выкорчевать из себя с корнем. Я верю, что ты стараешься. Но если не получается, может быть, посмотреть на себя в зеркало? Вот у тебя, например, густые курчавые волосы, слишком густые, слишком много в этих кудрях неясного. Может быть, обрить голову? Я проверял – это очень помогает от дурных мыслей. В волосах очень много информации. Она тебя атакует против твоей воли. Кроме того, если ты посмотришься внимательно в зеркало, ты увидишь, что и бороду тебе следует сбрить. Ведь в ней ты очень стал похож на кое-кого. Страшно назвать. Но я попробую. Читай по рукам. И он уверенно прожестикулировал.

Борис вздрогнул.

Видеть это имя в руках чиновника было очень странно. Оно давило на глаза.

– А вы разве его знаете? Я хотел спросить – знаете, как он выглядел?

– Я? – переспросил губернатор. – Я много чего знаю по служебным обязанностям. Мне ориентировки приходят. Вопрос в том, что и почему знаешь ты…

– Предположим, я смогу очень коротко подстричься. Но сбрить бороду… впрочем, я подумаю.

– Ты мне ещё вот что объясни, – вытерев жир с губ, спросил губернатор, – зачем тебе понадобился концертный рояль?

– Концертный рояль? – Борис сглотнул и заглянул под стол, как будто ожидая увидеть там шпиона. – Так это же инвестиция. Просто инвестиция. Он нерабочий. И другие бизнесмены ведь тоже скупают. Это же антиквариат. А откуда вы…

– Мы – знаем. Остальные нас не интересуют, им медведь на уши наступил, но не тебе. Ты же у нас особенный. Тэнор! И да, у нас отличные информаторы. Шоколадные. И они нам сообщили, что кто-то у вас регулярно поёт. Даже название песен есть. – Губернатор полез в портфель и вытащил оттуда бумажку со следами от кофе. – Та-а-к, ария Надира из «Искателей жемчуга», ария Калафа из «Турандот», ария… Что???

Губернатор аж раскрыл глаза от удивления. Судя по всему, эту бумажку он читал впервые.

– Вот это уже серьёзно! – Он показал записку министру слухбеза, тот понимающе кивнул.

Борис покраснел, жилы выступили на лбу. Так вот оно что. Подаренные живые цыплята были на самом деле бегающими жучками. Борис вскочил со стула.

– Но это – нонсенс! Я уже тысячу лет не пел!

– Ладно, ладно, не горячись. Мы не следователи, чтобы тебя допрашивать. Мы всего лишь твои друзья и желаем тебе добра. Если пел не ты, так кто-то другой, кого ты покрываешь… Вот взгляни, что о тебе в газетах пишут. Губернатор подмигнул слухбезу, а тот достал из портфеля сложенный вчетверо номер «Пятигорской правды». На первой полосе крупным шрифтом заголовок:

«БОРИС ШУБАЕВ – ОРГАНИЗАТОР ПОДПОЛЬНЫХ КОНЦЕРТОВ?»

– Пока, Боря, здесь знак вопроса. Но уже через неделю будет восклицательный знак – и не один. И шрифт будет не чёрный, а красный. Так что давай иди, а мы подумаем, что с тобой делать дальше.

Борис уже встал, чтобы уйти, но тут губернатор, будто только что вспомнив, спросил:

– Что ты делал, кстати, в Филармонии?