килаим, запрещённые помеси, вступая в интимные отношения, которые могут к этому привести. Пусть еврей не думает, что он может не принимать всерьёз преступление такого рода лишь на том основании, что он – свободный человек, а женщина, с которой он согрешил, рабыня. Согласно закону Торы, святость брака должна и в этом случае соблюдаться неукоснительно.

Борис прислушался. Стук прекратился. Всё-таки хорошо, что он изучает Тору; в ней, только в ней он находит утешение в любой ситуации. Она учит его жизни и даёт конкретные указания, что делать и как, и ему не приходится испытывать мук выбора. Он закрыл книгу «Ваикра» и поднял голову. Прямо перед ним стояли трое полицейских с пистолетами, нацеленными на его лоб, сердце и живот. Они вошли настолько бесшумно, что Борис по-настоящему испугался, потому что на миг усомнился в их человеческой сущности. Но потом их лексикон доказал ему, что он всё ещё жив и видит реальных людей. Он простёр руки. Один из полицейских упаковал пистолет в кобуру и надел на него наручники. Когда они выходили, Борис посмотрел вверх. Небо было в черно-белых полосках. Видимо, кто-то уже начал бороздить тучу антиоблачными самолётами. Он шёл по своему двору, возможно, в последний раз, двое полицейских держали его за руки, а третий толкал в спину.

– Разве я похож на преступника? – спросил Борис.

– Это суд решит, похож ты или нет, – сказал первый полицейский.

– А нам велено только схватить и доставить, – вторил ему второй.

– Мы люди подневольные, – добавил третий, – что велено, то и доставляем.

Они ехали около двух часов, и Борис не понимал, куда его везут. На все его вопросы полицейские отвечали: «Узнаешь, когда будет положено». Машина раскачивалась и подпрыгивала – судя по всему, они ехали по ухабам в какое-то отдалённое место, где ещё не проложили асфальт. На какое-то время Борис закрыл глаза и задремал, а когда проснулся, оказалось, что они уже давно приехали и только ждут его пробуждения.

– Я долго спал? – спросил Борис.

– Пока ты спал, солнце село, – ответил первый полицейский. – Тебе здесь выходить.

Он раскрыл дверь, и Борис вышел на улицу. Полицейский взял руки Бориса, отстегнул наручники и показал вперёд.

– Видишь там, за кукурузным полем, маленькое здание? – спросил второй полицейский.

Борис прищурился и ничего не увидел. Было темно. Неужели они хотят отправить его одного через кукурузное поле?

– Этот путь ты должен проделать сам, – третий полицейский похлопал его по плечу. – Это твой суд. Пойдёшь вдоль этого ряда кукурузы, не заблудишься.

– А как же хищники? Там небось и волки, и тигры, и крокодилы…

– Не-а, таких, как ты, волки и тигры не едят. Они только до приличных людей охотники. Потому-то нам туда нельзя, а тебе – можно, – сказали все хором.

Борис бросил последний взгляд на полицейских и вошёл в кукурузную рощу. Шёл он долго, ноги то и дело утопали в весенней грязи, и со всех сторон на него смотрели горящие волчьи глаза, но – как и сказали полицейские – волки не подходили близко. Когда он увидел впереди освещённый дом, он обрадовался. Пусть это и здание суда, но он хотя бы окажется среди людей. «Суд» – прочитал Борис на красной табличке у входа. Здание из крепких деревянных брусьев, словно это не суд, а купеческая изба. Таких изб в станицах ещё много, но местность была не похожа на его родной край. Скорее всего его отвезли в другой регион, но в какой, он не понимал. Из-за сна он полностью потерял ориентацию в пространстве. Часов у него тоже не было, видимо, выронил в машине. Странно, что на табличке не обозначена ни территориальная принадлежность суда, ни ведомство, по которому он проходит в качестве подозреваемого. «Это сейчас так делается?» – подумал Борис. Впрочем, как это делалось раньше, он не знал, поэтому просто вошёл в здание.

В избе было очень холодно из-за включённых повсюду кондиционеров и сильно пахло мехом. Окна были прочно заколочены, поэтому спёртый воздух резал слизистые. Борис чихнул.

– Скорее дверь закрывайте, – послышалось откуда-то, – сейчас всех застудите.

Борис закрыл дверь, но остался стоять у порога. Он не понимал, куда ему идти. Не было ни вывесок, ни кабинетов, а была только одна большая комната с вешалкой, на которой не висело ни одного пальто. Не было слышно ничего, кроме поддувающего старый половик кондиционера. Борис присмотрелся и увидел на полу привинченную дверную ручку, скорее всего – вход в подвал. Часы не давали Борису никакой информации, потому что остановились на четырёх. Из вырезанного в часах окошка вывалилась бездыханная кукушка, она покачивалась на сломанной пружине. Борис подумал, что кто-то, видимо, над ним пошутил. Придёт домой, узнает, накажет. Он уже повернулся лицом к двери, чтобы выйти на улицу, но дверь оказалась закрытой. Он и не заметил, что дверь в этой хилой на первый взгляд избушке была бронированной, такие он видел только на дверях банковских сейфов. Кто-то схватил Бориса за локоть. Борис резко повернулся и увидел улыбку невысокого смуглого мужчины с раскосыми глазами. Он был в белой шубе из редчайшего арктического песца. Мех был хорошо выделанный, такая шуба стоˆит целого состояния. Борис вздохнул, потому что у него на фабрике ещё не научились работать с такими драгоценными видами меха. Человек в шубе прошептал Борису на ухо:

– Я – твой адвокат. Буду защищать тебя на этом процессе. Буду требовать смягчения приговора. Но судья очень строгий. У него железные улики, но у нас всё же есть небольшая лазейка. Очень небольшая. Крохотная. Даже не знаю, сможем ли мы ею воспользоваться. Это как верблюду пролезть в игольное ушко. Всё от тебя зависит.

Борис задрожал.

– Холодно? – спросил адвокат. – Что же ты такой раздетый приехал? Вот мерзавцы! Неужели они тебе даже шубы не дали? Хотя… они небось и не знали последнюю новость. Из-за этого в суде кондиционеры поставили.

– Да нет, – стуча зубами, ответил Борис, – мне совсем не холодно. Сейчас согреюсь. А какая новость?

– В Арктике льды тают… – шёпотом сказал адвокат. – За прошедшие десять лет они подтаяли на целых пять миллиметров! Мир меняется так быстро, что не успеваешь глазом моргнуть. Всего каких-то пару миллионов лет – и нет ледников.

– Надо как-то с этим бороться, а не сидеть, свесив ножки! – ответил Борис.

– Но разве человек в состоянии бороться с природой?

Борис хотел ответить, но не успел, потому что стена заискрилась красным:

ВВЕСТИ ПОДСУДИМОГО ВВЕСТИ ПОДСУДИМОГО ВВЕСТИ ПОДСУДИМОГО

Борис несколько раз с силой закрыл, а потом открыл глаза. И вновь увидев перед собой адвоката,